Потерянная душа (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

Настя превратилась в соляной столб, следя за тем, как испаряются доказательства царившей в новой жизни певицы чертовщины. Народ за спиной гудел, обсуждая необычный фотоэффект, но чужие разговоры звучали словно бы жужжание надоедливых мух.

— Убирайся! — вдруг произнес над самым ухом певицы злой очень охрипший голос.

От неожиданности девушка вскрикнула и выпустила из рук плед, упавший на пол. Наблюдатели замолкли. Настя резко оглянулась к людям, уставившимся на певицу с немым изумлением. В поисках шептавшего ненавистника взгляд метался по людским лицам. Краем глаза певица заметила, как медленно закрывалась высокая металлическая дверь в съемочный павильон.

Ее недоброжелатель сбежал, боясь публичной огласки!

Настя бросилась к выходу.

— Ты куда? — окликнула ее Катерина, заставив оглянуться.

— Я сейчас!

Девушка выскочила из людного помещения. Студия находилась в старом здании машиностроительного завода, где сдавали помещения под различные нужды, имевшие отношение к машиностроению, как телефонная книга к кулинарии. Коридоры были широченные, сумрачные и завоеванные злыми сквозняками.

Подняв длинную юбку, Настя побежала вдоль бесконечного коридора. Проход резко вильнул. Певица выскочила из-за угла, чтобы в пугающем одиночестве оказаться в новом коридоре. Она в нерешительности остановилась, не желая далеко уходить от полного народа съемочного павильона. Ее колотило. Девушка не смогла бы с точностью ответить — от холода или от нервного напряжения. В глубокой тишине хлопнула дверь.

Походя, Настасья дергала все двери подряд, пытаясь найти незапертую. Наконец, одна створка поддалась, и девушка очутилась на хозяйственном складе. В помещении теснились грубо сколоченные высокие стеллажи, заставленные банками. В нос ударил резкий запах краски.

Доводчик закрыл за певицей дверь, пихнув ручкой в поясницу. Девушка боялась пройти дальше за стеллажи, так и стояла в шаге от выхода. Где-то в глубине склада что-то застучало, как будто некто, проходя мимо полок, бил по жестянкам палкой. Вопреки любым законом физики, Настасью неожиданно бросило в жар.

— Я знаю, что ты здесь! — выкрикнула она, скорее, чтобы подбодрить себя, нежели дозваться обидчицу.

Набравшись смелости, она осторожно прокралась проход между стеллажами. От химических запахов шла кругом голова, во рту пересохло. Стоило уйти со склада, пока не начался анафилактический шок, но Настасья не хотела потерять отличного шанса и поговорить с женщиной, пытавшейся причинить ей вред.

— Давай, поговорим!

Перед Настасьей слетела банка, заставив отпрянуть назад. От удара о пол крышка вылетела, и к ногам певицы разлилась ярко-алая густая масса. Резкий запах накрыл девушку одеялом. В легких загорелось. Она прижала ладонь к лицу, стараясь дышать мелкими частыми глотками. Язык распух, точно бы заняв весь рот. Перед глазами запрыгали черные мушки.

— Исчезни! — прошипел голос.

Незнакомка находилась совсем рядом — буквально за стеллажом. Настя повернула голову. Через просвет между банками на девушку смотрели ее собственные ярко-голубые глаза. Она попятилась, схватилась рукой за стеллаж.

Мгновением позже, колени подогнулись. Настя упала навзничь на ледяной пол. Прежде чем сознание ее покинуло, она увидела под стеллажом, что соседний проход пустовал. Двойник словно испарился в воздухе.

Все кажется запредельно резким: свет, тени, запахи, музыка. Она отступает, пятится. Делает шаг, еще один. Под ногой скрипит половица, и звук кажется неестественно громким.

Двое на кровати, сплетшиеся телами, стонущие и, казалось бы, потерянные во времени, слышат скрип и испуганно отскакивают друг от друга, как облитые водой кошки. Она не желает видеть его лицо, когда он поймет, что именно она, а не кто-то другой, стала свидетелем измены.

Когда она разворачивается, чтобы уйти, ей в спину доносится испуганный возглас:

— Проклятье!!

Каблуки яростно стучат по деревянным ступеням, когда она быстро спускается на первый этаж. Входная дверь по-прежнему открыта, в смрадный воздух, пахнущий чем-то тошнотворно сладковатым, струится дождливая ночная свежесть.

— Постой! — Она слышит его голос, как ядом, напитанный паникой, но не оборачивается и вылетает во двор.

Ее окружает прохладная темнота. От движения на крыльце включается свет. Влажно блестит мокрая трава. Она быстро идет к машине, брошенной за воротами, дышит через нос, но никак не может вытравить запах пропитанного изменой дома. Ноги, обутые в открытые сандалии, моментально промокают. Ей наплевать.

За спиной раздаются быстрые шаги. Он нагоняет.

— Стой! — мужские пальцы смыкаются на ее хрупком запястье, и она резко вырывается.

— Не трогай! Ты меня испачкаешь!

Она разворачивается так стремительно, что изменник отступает. Торопясь ее догнать, он успел натянуть одни джинсы. Она не желает смотреть ему в лицо и видит крепкую грудь, подтянутый живот, убегающую за пояс штанов темную полоску.

Внутри смешались ярость, обида и смятение. Все просто: ей никогда не изменяли, и она не знает, что именно должна чувствовать. Их странная любовь давно превратилась в редкостное паскудство, и ей страшно признать, что над всеми остальными эмоциями довлеет… облегчение, но не боль. Никакой боли.

— Я тебя не отпускаю! — говорит он, имея в виду разрыв.

— А я не спрашиваю разрешения. — Она улыбается, мягко, но насмешливо. — Иди, не стоит оставлять даму одну.

Она уходит, шагает, удаляется. Она подозревала, что из всех видов любви, именно любовь, названная бесконечной, имеет особенно паршивый финал.

— Ты будешь или со мной, или ни с кем!!! — истошно кричит он, но больше не пытается остановить.

В его крике прячется угроза. Она ему верит, но больше не хочет пугаться. Он достаточно держал ее в страхе…— Настя, открой глаза! Очнись! — Ее кто-то тряс за плечи, заставляя вынырнуть из воспоминания. От резкого запаха нашатыря в голове словно взорвалась петарда. Приходя в сознание, Настасья вяло отмахнулась рукой, пытаясь устранить зловоние, и открыла глаза.

Прямо ей в лицо был направлен сокращающийся, как живой, объектив включенной видеокамеры.

— Да, вы с ума сошли! — выдохнула она, машинально ладонью закрывая черный круг. — Выключите камеру!

Кто-то цыкнул на оператора, заставляя посторониться и снять с плеча камеру.

Подняв голову, она обнаружила, что лежит на диване в незнакомом помещении, размером чуть больше чулана. Рядом присел на низенькую табуретку врач скорой помощи и что-то торопливо строчил в блокноте с рецептами. С недовольной миной за испорченный материал тут же стояла журналистка с телеканала. Вероятно, отчаявшись сделать нормальный репортаж про фотосъемки певицы, она решила выехать на удачно подвернувшемся анафилактическом шоке.

Настя попыталась сесть, но ее тут же остановил доктор:

— Вам сделали укол, полежите немного.

— Где моя сестра? — хрипловато спросила девушка и, отчего-то ощущая страшную стыдливость, натянула до подбородка знакомый колючий плед.

— Я здесь! — Катерина со стаканом воды в руках влетела в чулан и с порога накинулась на репортеров: — Выключите камеру и выйдите отсюда!

Судя нехорошему взгляду журналистки, съемочная группа была разочарована, но ослушаться телевизионщики не посмели и вышли. Когда за телевизионщиками закрылась дверь, то Катя недовольно фыркнула:

— Нелюди!

— Они раздуют скандал, — пробормотала Настя, расстроено прикрывая лицо ледяными ладонями.

— Перебьются, — уверено заявила старшая сестра и спросила у врача: — Что скажете, доктор?

— Постельный режим и лекарства, пока не спадет отек. — Он вырвал из блокнота листок с назначением, а потом улыбнулся Настасье: — И вам нужно к хорошему аллергологу, Анастасия.

— Спасибо. — Из вежливости та улыбнулась.

Собрав медицинские инструменты, доктор оставил девушек вдвоем. Катя присела на диван рядом с сестрой.

— Как ты попала на склад красок?

— Заблудилась, а выйти уже не успела, — соврала Настя, надеясь, что сестра не станет уточнять, почему ее нашли в центре складского помещения, а не у двери.