Потерянная душа (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

— Точно не хочешь? — Девушка с аппетитом прожевала кусочек котлеты.

— Чечевичную котлету с салатом из сельдерея? — усмехнулся Ярослав и отхлебнул кофе. — Нет, спасибо. Только здесь я осознал, как мне любы вредные отбивные.

— И это сказал человек, которые пьет зеленый кофе для похудания… и чего там еще? — с иронией заметила Настя и, подхватив ламинированную картонку с меню, с выражением продекламировала: — Для похудания и очищения организма. Хотя в твоем возрасте, наверное, пора чистить организм.

— В моем возрасте? — Он сузил глаза.

— Старикан, — едва сдерживая нахальную ухмылку, поддразнила Настя.

— Когда вернемся, то можешь пригласить этого старикана на нормальный кофе с кофеином и сахаром, — тихо произнес Ярослав. — Думаю, что здоровье мне позволит.

Их взгляды встретились, и в глубине мужских глаз пряталось что-то незнакомое, темное, невольно волнующее, отвечающее тайным мыслям самой Настасьи. Наверняка, он и сам понимал, что бессовестно давит, ставя менее опытную в подобных делах собеседницу в уязвимое положение. Она боялась понимать эти желанные намеки соседа, менявшего женщин, как сама девушка туфли — каждый раз новые, под цвет платья.

Настя струсила, решила отшутиться, состроить нарочито серьезный вид и спросить, мол, не заигрывает ли он с ней, но у визави зазвонил мобильный телефон. Вызов спас ее от унизительной необходимости переводить взрослый флирт в ребячество. Из-за необъяснимого разочарования во рту появилась полынная горечь.

Потеряв аппетит, Настасья принялась ковыряться в тарелке, а когда подняла голову, то замерла. Всего в нескольких шагах от витрины вегетарианского кафе, за толстым стеклом медленно прошла девушка с длинными темными волосами. Когда Настасьин взгляд остановился на девичьей фигуре, то незнакомка, точно дразня, остановилась.

Эта была она! Женщина-виденье, в течение нескольких дней преследовавшая певицу!

Вилка выпала из ослабевших пальцев и со звоном ударилась о край тарелки. Звук показался неестественным, громогласным, словно рядом пробили набат. Девушка встала из-за стола.

Она должна была выяснить, почему паршивка ее преследует, мучает и сводит с ума! В чем провинилась Анастасия Соловей до комы? За что сейчас расплачивалась бессонницей и страхом перед темнотой?

— Я сейчас, — бросила певица.

— Настя, ты куда? — изумился Ярослав, но соседка уже выбегала из кафе.

Незнакомка шла быстро, не оглядывалась — видно, знала, что ее преследовали. Она встала на эскалатор, спускавший покупателей на первый этаж. Настя бросилась следом. Темноволосая макушка исчезла из поля зрения, но когда певица оказалась на бегущих вниз ступеньках, то вдруг обнаружила, что девушка исчезла.

Настасья спустилась и прошла несколько шагов, высматривая беглянку. Широкие коридоры между бутиками пустовали. В некоторых магазинчиках уже не горел свет. Ощущение пустоты, тишины и холодного глянцевого пространства ошеломляло.

Настя закружилась на месте, пытаясь понять, куда испарилась девушка. Но та появилась совершенно внезапно — поднималась вверх по лестнице, с другой стороны торговой площади.

— Стой! — выкрикнула певица.

Некоторое время они кружили по торговому центру, точно бы играя в кошки-мышки. Настя догоняла, незнакомка, как видение, снова и снова ускользала. Каким-то чудом она пряталась, но тут же выныривала в самых неожиданных местах.

Стараясь не упустить девушку из виду, певица завернула за угол и оказалась в тупике. Незнакомка стояла, отвернувшись лицом к стене, словно рассчитывала пройти сквозь толщу бетона, чтобы очередной раз скрыться от преследовательницы.

— Кто ты? — остановившись, хрипловато спросила Настасья.

Девушка помедлила, словно издеваясь над певицей, а потом развернулась, отчего длинные волосы до пояса разметались по плечам. У Насти заледенела в жилах кровь, ведь она смотрела в свое собственное лицо с ярко-голубыми глазами. Та, кто изводил певицу, являлась ее точной копией!

— Этого не может быть… — пролепетала девушка.

От страха ее трясло. В ушах странно звенело.

— Настя! — раздался оклик голосом Ярослава, и та резко повернула голову. Мужчина с обеспокоенным видом направлялся в сторону сбежавшей из ресторана соседки. Он приближался быстрым шагом, очевидно, едва-едва воздерживаясь от того, чтобы перейти на бег.

— Почему ты здесь? — с тревогой спросил он. — На тебе лица нет

Не в состоянии выдавить из себя что-то связное, она беспомощно указала дрожащим пальцем туда, где стоял двойник, и прошептала:

— Там…

Но тупик оказался пуст.

Глядя в зеркальце заднего вида, Алина накрасила губы алой помадой, поправила волосы, добавила румян на скулы, но быстро передумала и стерла излишек салфеткой. В подземном гараже, куда ей пришлось поставить машину, перегорели почти все лампочки, и царил полумрак. Она побоялась, что из роковой женщины превратилась в румяную доярку.

Когда Алина выбралась из машины, то невольно поежилась. Под леопардовым плащом на ней было одето лишь атласное неприличное дорогое белье с подвязками и чулками в сетку. Стук высоченных шпилек разносился в гулком пространстве пугающим эхом.

Поднимаясь на лифте на тринадцатый этаж, Алина не хотела признаваться себе, что нервничала. Она ненавидела каждый квадратный метр этого модного жилого комплекса с той же силой, с какой хотела здесь поселиться, на тринадцатом этаже, в большой квартире с окнами, выходящими на набережную, с мужчиной, который с первой минуты держал ее на расстоянии вытянутой руки. Алина всегда ненавидела то, о чем страстно мечтала, но не могла получить.

Она испытывала одержимость к недоступным вещам, и, видит Бог, Ярослав Павлов, мужчина с дурной репутацией, так и остался самой недоступной целью в ее жизни. Алина расставила сети, приготовилась к охоте… и не успела понять, как сама превратилась из охотника в цель. Она попалась с первого взгляда, с первого прикосновения. Увязала, словно муха в сладкой патоке. Иногда трепыхалась, изредка билась, но лишь глубже погружалась в невыносимые отношения.

Он не врал, не создавал иллюзий, отказывался строить песочные замки. Их «любовь» имела строго очерченные границы. Никакой глупой ревности, «случайно» забытых вещей в личном пространстве, общих покупок, знакомства с родителями — всего того, что может привязать или доставить неудобства. Ярослав не терпел неудобные отношения, роковые страсти и шекспировские драмы. Слезы, причитания и женские разочарования заставляли его скучать. Он был жесток, а Алина была одержима им.

Бывшие подруги считали его мерзавцем, но они ошибались. Ярослав являлся чтецом. Он прочитывал женщин, как книги. Перелистывал страницы душ, оставлял пометки на полях, подчеркивал строки. Чем неожиданнее пряталось под обложкой содержание, тем дольше его смаковал мужчина. Разве почитателя высококлассной литературы можно обвинить в бессердечии?

Любовница знала правила — Ярослав не выносил, когда она заявлялась без предупреждения — и все равно нажала на звонок входной двери. Алина нарядилась в дорогое черное белье, леопардовый плащ и шпильки, заготовила убийственную реплику, отрепетировала перед зеркалом дерзкий взгляд. Другими словами, она была готова ко всему, даже к холодному приему.

— Привет? — открыв дверь, с вопросительной интонацией поздоровался Ярослав.

—Привет… — Она бросила особенный взгляд из-под ресниц. — Так и будем стоять на пороге?

— Извини, — растеряно произнес он, впуская любовницу в квартиру.

Не откладывая дела в долгий ящик, Алина обняла мужчину за шею и запечатлела поцелуй, испачкав его губы алой помадой.

— Алин, подожди минуту… — пробормотал он, расцепляя замок ее пальцев и отодвигая любовницу.

— Что случилось? — Она почувствовала, как внизу живота предательски сводит.

— Я не один. — Мужчина стер с губ красный след от помады и с брезгливостью посмотрел на испачканную ладонь.

— Ты не один?!

Черт возьми, она была готова ко всему, но не к тому, чтобы обнаружить у собственного любовника другую женщину! Ее соперница, сидела на диване, подобрав под себя ноги, и выглядела возмутительно… по-домашнему.