Башни Латераны 2 (СИ) - Хонихоев Виталий

— Еще как важно! Если бы не он… клянусь я убью этого негодяя!

— Да? — Элеонора скептически смотрит на него: — он маг Второго Круга, насколько я поняла его отец примкнул к Арнульфу, а значит юный сын герцога скорее всего уже служит в его войске. Как охраняют магов на войне ты знаешь. Чтобы до него добраться нужно Арнульфа разгромить. Лучше… — она бросает на него задумчивый взгляд: — лучше будет если ты поможешь мне в получении моих алхимический зелий, которые могут здорово помочь нам в деле восстановления Алисии.

Лео стискивает кулаки. Алисию убил этот напыщенный Теодор фон Ренкорт! Он этого так не оставит. Пусть он маг Второго Круга, пусть сын герцога — все равно он найдет его и убьет. Медленно. Как говорит Бринк — выпустить ему кишки в грязную лужу и оставить на съедение собакам. Он обязательно найдет его! Войско Арнульфа… он присоединится к «Черным Пикам», он уже подписал контракт, а «Черные Пики» выйдут в поход весной вместе с третьей армией Освальда, а значит Арнульф и Освальд обязательно столкнуться. Значит у него будет шанс отомстить. Он найдет Теодора, даже среди битвы. И…

— Леонард! — окрик Элеоноры возвращает его к реальности, он выдыхает и поворачивает голову к ней. Да, думает он, сперва нужно помочь магистру. Нужно встретить груз? Он встретит.

— Нет! — прерывает его магистр: — посмотри вниз! — она тычет пальцем в магический круг, и он видит, что мертвая крыса снова поднялась. На этот раз она изменилась. Как будто стала крупнее, шерсть встопорщилась, а бусинки глаз вспыхнули красным огнем. Мертвая крыса встала на задние лапки и повернула голову к Элеоноре, оскалилась и издала шипение…

— Это вы подняли ее магистр? — спросил он на всякий случай, крыса ему не нравилась: — достаточно прекратить подачу энергии и…

— Это не я! — восклицает Элеонора: — не знаю что случилось, но… это не я! И… — в этот момент крыса метнулась к ней, и маг едва успела взмахнуть журналом, отбивая тушку в воздухе!

— Леонард! Это твоя крыса! Не стой столбом! Она меня сейчас… — магистр вскинула руки и вокруг нее засиял Щит Праведного Гнева, крыса метнулась к ней темной молнией — ударилась в щит, отскочила, оскалилась и защипала.

— У меня щит просел! — Элеонора вытянула руки перед собой: — Леонард!

— Сейчас! — очнулся Лео и бросился к крысе, попытался пнуть ее, но промахнулся. Крыса оскалилась, но не бросилась на него, метнулась снова к Элеоноре и…

Темное тело мелькнуло в воздухе, раздался короткий взвизг и вот уже Нокс поднимает голову, а у его ног лежит мертвая крыса, глаза-бусинки погасли и больше не горят красным, а лапки перестают скрести камень, скручиваясь в агонии.

— Хороший кот. — говорит Лео: — какой ты молодец. Дам тебе рыбки сегодня.

— Это не кот, это кошка. — подает голос Элеонора, развеивая щит.

— Какая разница.

Глава 9

За ближайшей рощицей, чуть в стороне от глинистой колеи, раскинулся небольшой походный лагерь: кругом — срезанный лоскутом дерн под компактным навесом, у костра сушатся сапоги, над огнём болтается котелок, запах тушёного мяса перебивается ароматом сгоревшей каши.

Утоптанный клочок земли усеян вещмешками и перемазанными подсумками. Лошади, стреноженные и усталые, жуют куцую прошлогоднюю траву чуть поодаль. Сухие ветки потрескивают, хворост выбран только самый сухой, чтобы не давал дыма столбом, а сам костер горит в выкопанной яме, так чтобы, когда темнота настанет — его не было видно издалека.

Поблизости, к стволу дерева привязана сбруя, на сучке висит Мессеровский камзол с нашитыми алыми клинками на нем.

Максимилиан, самый молодой из наемников, — сидит почти враскорячку, греет ладони у огня, ему сегодня в ночь дежурить, отогревается впрок. Щурится на пламя костра.

— Надо бы дернуть их. — говорит он: — чего впустую тут торчать? Они точно через балок перевалят и остановятся, дальше нормальных мест для постоя нигде нет до самого Тарга, а в таверне такие как они не останавливаются.

Рядом на корточках сидит старый Густав, он крошит сухари в котел, морщится, ворчит что-то насчёт «молодых дураков» и «ужина для собак». На его плаще — больше заплат, чем ткани; усы пожелтели от табака, брови срослись в одну линию.

Мессер выглядит расслабленным, он присел на бревно, со своей вечной травинкой в уголке рта, вытянул ноги и потянулся.

— Ты опять про свою телегу? — спрашивает Мессер, садясь ровно и доставая откуда-то трубку с длинным мундштуком: — не было у бабы заботы, завела баба себе порося…

— Их всего семеро. Драные плащи, худые шапки, как будто семья крестьянская куда-то бежит. Но ботинки уж больно хорошие… да и сами они крепкие, сытые, здоровые, все мужики. Не бывает таких беженцев. — говорит самый молодой из всадников Мессера: — контрабандисты как есть. Наверняка Пыль везут, ну или алхимические зелья. — продолжает Максимиллиан: — семеро. Ночью подкрадемся, возьмем в ножи и привет. Полная телега алхимических зелий или контрабандной Пыли! Это ж сколько в золотых…

— Семеро. — Мессер перекинул травинку из одного угла рта в другой: — и чего? Нам какое дело? Пусть себе едут.

— Телега уж больно тяжело нагружена, в грязи проваливается. Они едва ее вытянули. И это… — молодой поскреб себе подбородок: — оглядываются они так нехорошо. Взглядом сверлят, и когда мы мимо проезжали — они все на одного бородача посмотрели разом. Как будто команду ждали. Нутром чую неладное.

— Нутром он чует. — голос Мессера звучит насмешливо: — вот на черта вы себе везде приключений ищете на задницу, дейн Максимиллиан? Вам спится плохо? Свербит где-то? Ну так идите и почешите! Густав! Густав, иди сюда! — он взмахивает рукой: — что там за телега-то? Молодой говорит, что дельная мысль.

— Лениво. — отвечает Густав, оторвавшись от котелка с супом: — и потом если в ночь выходить, то лучше уж прямо сейчас ужин выплеснуть. На сытый желудок скрадываться тяжело, в сон будет клонить. Да и железяку в пузо получить, когда только что поел тоже удовольствие ниже среднего.

— Да ты не юли, ты прямо скажи…

— Прямо? — Густав чешет в затылке: — ну так можно и прямо, чего уж тут. Как бы молодой Максимиллиан все свои деньги в карты не проиграл так не свербило бы у него в одном месте. У нас приказ какой? Рекогносцировка, разведка на местности. Наша задача — вызнать куда Арнульф со своей армией ушел и не прячутся ли его люди, где, нет ли разъездов конных или лазутчиков.

— Старик! — почти взвыл молодой наемник: — скажи, что я неправ! Что они обычные беженцы!

— Ну… сказать так не могу. — вздыхает Густав: — в чем-то он прав, капитан. Пусть и молодой, но глаз наметан. Действительно не крестьяне они… уж больно выправку, видно, держатся вместе, когда мы мимо проезжали — переглянулись и чутка поближе стали друг к другу, прикрывали. Однако они вовсе не контрабандисты…

— Не контрабандисты? — Мессер наклоняется чуть вперед: — а кто же?

— Сейчас. Эй, молодой! На, вот, помешай пока чтобы не пригорело, — он всучивает ложку Лео и поворачивается к командиру «Алых Клинков»: — ты ж видел, как местные контрабандисты одеваются, они ни черта, ни бога не боятся и у них оружие на виду всегда. Они в леса на заставах уходят, а по дороге едут гоголем, чтобы все видели, что взять с них нечего, а вот связываться не стоит. А эти… — он качает головой: — под плащами у них короткие клинки, типа «крысодеров». Носят их как привыкли — за спиной, поперек, на поясе, так чтобы руку завести назад и все — рукоять нащупал. Значит бывшие вояки, тяжелая пехота, больше никто так «крысодеры» не таскает на поясе. Легкие пехотинцы с мечами-бастардами или одноручниками, мы с кавалерийскими палашами или саблями, и только тяжелые так привыкли, чтобы клинок под ногами не болтался, а как пика бесполезной стала в тесной свалке, так завел руку за спину и вытащил. Не, чтобы тяжелые в контрабандисты пошли… ну наверное может быть такое, если покалечили или там жрать нечего, но чтобы вот так — сразу семеро?

— Вот как. — Мессер задумался. Вынул травинку из уголка рта. Посмотрел на Лео, который тщательно перемешивал суп-кашу в котелке.