Ключ Руна (СИ) - Изотов Александр

Источник яри, так называемое «ядро», отзывается лишь на определённые руны, коих очень мало. У каждого народа они свои — эльфийские, оркские… Говорят, и люди чего-то там накалякали за свою короткую историю.

Тысячи лет рунописцы дворянских семей яродеев искали руны, на которые чаще отзывается кровь их рода. И руны эти, конечно же, являются тайной за семью печатями. Не надо и говорить, что яродеи всех мастей отдали бы всё на свете, чтобы узнать, что написано в библиотеках сильнейших семей.

Очень часто яродеи, имеющие сильный источник, за всю жизнь не то, что не подняли свой «круг» — они так ни разу и не воспользовались источником, не подобрав ключ-руну. Они становятся просто Веющими, подпитывающими ярью семейное «ядро»… Это тоже достойное предназначение, и таких дворян-яродеев на самом деле большинство, как бы они не скрывали это. Но для яродея с амбициями быть Веющим — это не жизнь, а просто ад.

А что полукровки? У них имеется одна превосходная черта — полукровки могут искать свою ключ-руну в семьях обоих родителей.

Но природа такова, что если где прибыло, то там и убыло. И дабы воспользоваться преимуществом полукровок, надобно решить вопрос с их недостатками. Они часто рождаются пустыми, не способными к волшбе… Поэтому многие дворяне «жалуют» пустым полукровкам свой источник, буквально вживляют его, отщипнув кусочек от большого «семейного ядра».

Не всегда ядро приживается, да ещё «жалованные» сами по себе заведомо слабее «рождённых». И с подпиткой источника у «жалованных» тоже проблемы — они не могут, как «рождённые» яродеи, восстановить силы, просто отдохнув и напитавшись ярью от мира. Нет, их насытят только яроносные напитки и еда, или же помощь от другого яродея.

Некоторые учёные умы вообще считают, что называть источник у «жалованного» яродея источником — это ошибка. Какой-же это источник, если он не копит ярь? Но, как говорится, нет ничего долговечнее привычки…

Великие семьи, вроде московских, новгородских или ростовских княжеских родов, кичатся чистотой крови и «жалованьем» стараются не баловаться. Они считают, что игры с «жалованьем» лишают эту самую кровь богатства и мощи. Хотя, конечно же, вступать в браки с сильными и богатыми «жалованными» они не брезгуют.

Избалованные могучими и древними Омутами, давно разведанными и освоенными, великие князья могут себе позволить задирать носы. Сниматься с насиженных Омутов они, конечно же, не хотят.

Здесь же, за Уралом… да и вообще на востоке, где по указу императора тихонько закрепляется и осваивается Российская Империя, иногда можно напороться на такие дикие Омуты, что все великие князья бы в них и сгинули, вместе с императорской семьёй.

Нахрапом места, заболоченные дремучей и дикой ярью, где «всплеснувшие» животные и растения уже потеряли счёт поколениям, конечно же, не возьмёшь. Но грызть их надо, выдирая версту за верстой из цепких зарослей первозданной природы.

Вот и нет другого выхода у дворянских семей, сосланных… кхм… посланных императором по великому поручению. А если точнее, им велено решать задачи по укреплению Империи, а это означает не только разведку и освоение Омутов, но и столкновения с дикими племенами. Да ещё император, щедрая и добрая душа, не желал истреблять дикарей, а требовал всячески уговаривать их вступить под крыло двуглавого орла.

А попробуй уговори огромного таёжного огра, по самые гланды напитанного дикой и необузданной ярью… Вот и нет у дворян другого выхода, как увеличивать военную мощь «жалованнными» яродеями.

К счастью, в желающих получить ярь-источник, а если повезёт, и дворянский титул за службу, недостатка не было — убежать за Урал из-под суровой императорской длани хотели многие. Кто-то имел проблемы с законом, кто-то не терпел власти, ну а кто-то и вправду жаждал приключений. Вот и рвались на манящий своими загадками восток…

Тем более, на восток император велел идти, не смотря на опасности и строптивых гномов, коих всё больше и больше обнаруживалось в Уральских Горах. Напитанные дикой ярью горные породы Урала — это были лишь ворота в Сибирь, где, как говорят редкие охотники, даже «жалованные» могут напитать источник, просто подышав воздухом после дождя.

А великой Империи яроносные ресурсы, позволяющие защититься от чванливых польских эльфов с запада, которым шептали на ухо в Европе, или же от напирающих на южные границы турецких орков с юго-востока, нужны были… кхм… как воздух. Не могли враги понять страну, где в мире уживались не только эльфы и орки, но даже люди.

В общем, такова была воля Императора. И Российская Империя, подчиняясь этой воле, расширялась…

Грустный усмехнулся. У него были свои мысли и насчёт воли императора, и насчёт того, насколько правдивы слухи об опасности поляков или турков, но умный купец предпочитал скрывать эти свои мысли.

Видимо, это тоже был закон природы, но так получалось, что, чем дальше на восток, тем воля императора становилась слабее, и дворянские семьи могли свободнее вздохнуть. Сам-то император и великие князья сюда особо не спешат, хоть и посылают время от времени своих верных псов, вроде того же барона Демиденко.

Да и псы эти, попробовав разок сладкую кость свободы, когда над шеей не висит вечное ярмо великих князей, верность-то свою чутка убавляют. А когда их карманы ещё и начинают тяготеть от золота, особенно яроносного, то они с охотой втягиваются в игры уральских мануфактурщиков.

Вот и с бароном Демиденко, таким принципиальным поначалу, после нескольких лет стало возможно вести дела… Осторожно, потихоньку, но он подсаживался на крючок круговой поруки, которым здесь были повязаны очень многие.

А что же до угроз каких-то там европейских эльфов? Москва далеко, пусть и разбирается со своими государственными проблемами. А нападут на Россию, так досюда не дойдут, там есть кому защитить… А если и дойдут, врагов всегда можно купить.

Тем более, польское и турецкое золото уже во всю гуляло даже в этих краях, так что купец прекрасно знал, что у всего есть своя цена.

Сергей Измайлович Грустный улыбнулся своим великим мыслям. Да, он искренне считал, что всех можно купить. А кого нельзя, их всегда можно убить… Места здесь дикие и опасные, и всякое может произойти даже со столичными сыщиками.

Улыбка сразу исчезла с лица Грустного, когда до него дошёл смысл сказанного Гришкой:

— То есть, как не вернулись⁈ — и в орчека полетела кость.

Вообще, Гришка был очень умный и хитрый, с невероятно развитой чуйкой на всякие проблемы. Говоря по-простому, этот трусливый плут всегда знал, когда дела идут плохо и когда уже надо спасать свою задницу. При этом умел втираться в доверие ко всем, к кому было необходимо… Хотя это трудно назвать доверием, ведь орчек всегда выглядел самым настоящим ничтожеством. Скорее, он умел вызвать к себе такое презрение, что его всегда недооценивали.

Поэтому-то Грустный и держал этого таракана при себе.

Сам Грустный считал себя дворянином, но род его был захудалый — вместо крови жидкая водица. Яродеем не был и волшбой не владел, хотя мог давно себе позволить купить «ядро» у какого-нибудь хорошего рода. Но он считал, что лучше пользоваться качественными ярь-поделиями, чем тратить своё здоровье на вживление чужеродного источника, а потом оказаться недо-яродеем. Тем более, бывали и несчастные случаи при обрядах «жалования», а Сергей Измаилович не привык полагаться на удачу.

Все знали его, как богатого купца, который в Качканаре часто имел дела с бароном Демиденко и владел ювелирной мануфактурой. Это его зачарованные ткани носили на себе дворяне и в Перми, и в Екатеринбурге… Да что там, говорят, он шил платья даже далёким Новгородским и Ростовским князьям, но нарочно туда не лез — чем дальше от Москвы, тем легче было вести дела. Грустный не любил привлекать к себе лишнего внимания.

Льняные поля и овцеводческие фермы, а также екатеринбургские фабрики давали ему основной доход. Здесь же, в Качканаре, он баловался ювелирным делом… Кстати, только он, помимо самого барона Демиденко, владел парой яроносных шахт, и даже имел право на торговлю рудой из демиденских шахт. Императорское разрешение не за красивые глаза дают, были у Грустного заслуги перед государством.