Забираю вас себе! (СИ) - Солнечная Тина

Я обвила его за шею, выгибаясь навстречу, чувствуя, как тело вспыхивает снова, как разум тонет, как он приближается к самому центру моего желания.

Магия вспыхнула, как ответ на наше слияние — жаркая, почти ослепительная, разлилась по комнате, пронизала воздух, кожу, дыхание. Я чувствовала, как она проникает в него, наполняет, и он, сдавленно выдохнув моё имя, сжал меня сильнее, уткнувшись лицом в шею.

Наши тела дрогнули в один момент, дыхания спутались, стоны слились в едином порыве. Он кончил, унося с собой и меня, глубоко, мощно, с жаром, от которого у меня перехватило горло.

Я обмякла, не в силах даже пошевелиться, упала ему на грудь, всё ещё не отпуская, всё ещё ощущая его внутри себя.

Он дышал тяжело, прижимая меня к себе. А я лежала, слушая стук его сердца и не желая никуда идти. Ни вставать, ни говорить.

Так хорошо. Так просто. Так… неправильно. Но слишком сладко, чтобы остановиться.

— Отнести вас в игровую? — шепчет он, всё ещё тяжело дыша, но уже с той самой — дерзкой, почти игривой — ноткой в голосе.

Я фыркаю прямо ему в шею и медленно, неохотно, сползаю с его колен. Ноги дрожат, платье сбилось, волосы… я только представила, как сейчас выгляжу — и сама едва не рассмеялась. Он смотрит на меня снизу вверх — всё ещё сидит, не шелохнувшись, — и в глазах у него довольство.

Он протягивает руку, медленно убирает выбившуюся прядь с моего лица, проводит пальцами по щеке… и, кажется, даже улыбается. Чуть-чуть, но довольно. Тепло.

И тут меня накрыло осознанием. Просто как волной. Из ниоткуда, но так остро и ярко, я чуть не расплакалась.

— Ты отвлекаешь меня, чтобы я забыла про Талмера? — вырвалось у меня тише, чем я ожидала, но вопрос повис в воздухе, тяжёлый, как удар.

Томрин словно застыл. Его лицо, только что тёплое, открытое, вдруг потеряло всякое выражение. Он смотрел на меня, будто не верил, что я это сказала. Но ничего не ответил. Ни слова. Ни движения. Ни оправданий.

Молчание обожгло сильнее любого признания.

Я сжала губы. В груди всё сжалось, будто меня предали — снова, только иначе. Я шагнула назад, отвела взгляд и, не говоря ни слова, развернулась.

Спина вспыхивала от ощущения, что он смотрит мне вслед. Но я не остановилась.

Просто пошла прочь, с каждым шагом чувствуя, как внутри поднимается неприятный холод — колкий, острый. Дошла до спальни, захлопнула за собой дверь, облокотилась на неё и зажмурилась.

— И как это называется, Таша?! — голос прозвучал, как удар хлыста. — У тебя по дому ходит немеченный циск!

Я вздрогнула и обернулась.

— Мама?! — выдохнула, не веря глазам.

Глава 21

Она стояла в дверях — высокая, статная, в строгом платье с идеально сидящим воротом, и смотрела на меня так, будто собиралась испепелить одним взглядом. За её плечом маячил отец, но он выглядел куда менее напряжённым. А вот мать...

— Ты не удосужилась ни отметить его, ни хотя бы изолировать? — продолжала она. — Что дальше? Ты станешь выпускать их на прогулку без сопровождения?

— Это не…

— Нет, подожди. Я хочу услышать объяснение. Или ты решила, что можешь пренебречь базовыми мерами безопасности? У тебя циск без метки в доме, и ты даже не наблюдаешь за ним !

Я выпрямилась, чувствуя, как по спине поднимается ледяной холод. Хотелось защищаться, оправдаться — но всё внутри сжалось в комок. Я и правда не думала, что это может выглядеть так .

— А можно узнать, что вы делаете в моей спальне? — спросила я, уже не пытаясь скрыть раздражения. — Вы же должны были приехать только утром.

— Я решила приехать заблаговременно , — с лёгкой усмешкой произнесла мама, делая шаг вглубь комнаты. — Чтобы посмотреть, что тут творится в неподготовленном виде .

Она окинула комнату взглядом, словно была инспектором на рейде. И, увы, ей и правда было на что смотреть.

— И что я вижу? — продолжила она уже холоднее. — Немеченый циск в доме один на один с вот этим всем.

Она указала рукой в сторону.

Я проследила за её жестом и мысленно застонала.

На полу, чуть поодаль, стоял на коленях Талмер — сероглазый, с прямой спиной, но опущенным взглядом. А рядом, как назло, аккуратно разложенный столик с приспособлениями . Не клубника со сливками. Не мягкий плед. Нет . Именно то, что, по мнению матери, и должно быть в комнате, если ты хочешь усмирить раба . Только… блин. Сейчас — совсем не в тему.

Кайрен, чтоб тебе провалиться! Это по-твоему мне должно понравиться. Ух.

— Сегодня я как раз собиралась поставить ему метку, — сказала я, стараясь звучать уверенно. — Всё это время я его готовила. Очень тщательно. Как видишь, он покорно стоит в ожидании.

Я кивнула в сторону Талмера. Он и правда стоял смирно — идеально неподвижный, с опущенной головой, все как полагается. Даже удивительно, учитывая, что в момент когда я сюда попала, его пытали как раз, чтобы поставить метку.

Мама прищурилась, окидывая меня подозрительным взглядом, потом медленно перевела взгляд на него. — Ты хочешь, чтобы я поверила, будто этот немеченый сломлен ? — в её голосе звучало сомнение и скепсис. — Серьёзно, Таша?

— Может, стоит дать ей шанс, — неожиданно вмешался отец. Его голос был спокойным, но твёрдым. — Она уже не ребёнок. Пусть покажет, что может справиться.

Мама медленно повернулась к нему.

— Хорошо, — проговорила она после напряжённой паузы. — Утром я проверю. Если на нём не будет метки — мы его заберём. И… больше никаких новых цисков. Ни одного. Надеюсь, это ясно.

Я кивнула.

— Совершенно ясно.

Мама бросила последний взгляд — на меня, на Талмера, на столик с «подготовкой» — и, ничего не сказав больше, вышла из спальни. Словно это была не просто проверка, а приговор с отсрочкой.

Отец задержался на полшага, прежде чем последовать за матерью. — Мы займём ту же спальню, что и обычно, — сказал он спокойно, не глядя мне в глаза. Я только кивнула. На большее сейчас не хватило слов.

Дверь закрылась.

Я осталась в тишине. И в комнате, где напряжение звенело, будто струна перед разрывом.

Повернулась к Талмеру.

Он всё ещё стоял на коленях. Неподвижный. Как будто вся эта сцена его не касалась. Или касалась слишком сильно.

Да уж.

Я медленно выдохнула и села на край кровати, глядя на него. В груди всё ещё горела злость — и на родителей, и на себя, и на этот чёртов столик, который сейчас выглядел, как улика в деле, где я всегда виновна по умолчанию.

Я судорожно провела рукой по лицу. Что же делать? Что, чёрт возьми, теперь с этим делать?

Встала, подошла к столику с "подготовкой" и в ярости от самой себя ударила по нему ногой. Ремни, плети, металлические крючья, жгуты — всё это с глухим лязгом упало на пол, разлетелось в стороны, как и моя уверенность.

Мне стало нехорошо от одного взгляда на это.

Я снова подошла к Талмеру. Он не пошевелился. Сероглазый, сдержанный, будто статуя. Только дыхание выдавало — живой.

Я опустилась прямо на пол перед ним. Не на колени — просто села, как человек, у которого больше нет сил стоять.

Я вздохнула, заставив себя поднять голову.

— Сядь, — попросила я тихо, устало.

Талмер сдвинулся с места почти сразу. Сел напротив. Ровно, с прямой спиной, как положено. Только взгляд все еще в пол.

— Посмотри на меня, — повторила я чуть настойчивее.

Он посмотрел. Его серые глаза были по-прежнему холодными, настороженными… но внимательными. Он слушал.

— У тебя есть три варианта, — сказала я ровно.

— Каких? — его голос был низким, но спокойным.

— Первый. Ты соглашаешься на мою метку. Сейчас. Добровольно и без пыток.

Он не отреагировал. Просто ждал продолжения.

— Второй — ты можешь уехать с моей матерью. Уверена, она заставит тебя обрести свою. Ее методы… Хм. Не думаю, что она рассматривает варианты кроме принуждения.

— Или? — его голос стал чуть тише. Словно он уже знал, что ему не понравится третий вариант.