Забираю вас себе! (СИ) - Солнечная Тина

Он развернулся чуть ближе ко мне, опираясь на локоть, и теперь смотрел прямо в глаза. — Хотите узнать, что я чувствую, если сам коснусь хозяина моей метки?

— И что же? — переспросила я, чувствуя, как внутри пробегает горячая волна.

— Не знаю, — сказал он тихо, глядя мне прямо в глаза. — Я ещё никогда не касался вас.

Я не сдержала улыбку. Вот же ж… наглый циск! Я почувствовала, как кончики ушей предательски краснеют.

Он приподнял бровь — и в глубине его серых глаз блеснуло что-то почти весёлое. Как ответ на моё внутреннее «вот же ж».

— Вы позволите мне коснуться? Чтобы я ответил на ваш вопрос.

Чёрт. Ну и как тут сказать нет? Я кивнула, не отрывая взгляда от его глаз. — Позволю.

Я ждала, что он коснётся рукой — осторожно, как я его. Но он лишь улыбнулся уголком губ и, не давая мне опомниться, наклонился вперёд… и поцеловал меня.

Глава 23

Я замерла — по-настоящему. От шока, от того, как мягко его губы коснулись моих, и от того, что он тут же отстранился, как ни в чём не бывало. В его глазах сверкнула та самая лукавая искра — чертовски дерзкая для раба, который всего пару часов назад был готов сбежать.

— Это приятнее, чем ваши пальчики на метке, — сказал он, с самым невинным видом. — Хотите, я продолжу… проверять?

— Талмер, — я медленно прищурилась, чувствуя, как жар поднимается к щекам. — А ты не слишком обнаглел?

Он даже не попытался отвести взгляд. Наоборот — чуть склонил голову, улыбнулся уголком губ. — Простите, лея, — его голос прозвучал почти насмешливо. — Я ещё не привык к своей новой роли.

И прежде чем я успела ответить хоть словом, он наклонился снова и поцеловал меня — уже совсем иначе. Гораздо глубже. Гораздо более нагло. Так, что мне пришлось ухватиться за простыню, чтобы не раствориться под его губами совсем.

Он будто растворил расстояние между нами за одно-единственное сердцебиение. Просто миг — и вот он уже навис надо мной, тяжёлый, горячий, сильный. Его ладони легли на моё тело так уверенно, будто он изучал каждую линию — не с позиции раба, а как мужчина, наглый, самоуверенный.

Его губы снова нашли мои, и поцелуй уже не был осторожным — он был жадным, требовательным, таким, что кровь загудела в ушах. Его руки скользнули по моим рёбрам, чуть сжимая, будто проверяя, настоящая ли я.

И с каждым этим движением по телу пробегали сотни горячих мурашек — от шеи до колен. Все они отзывались странным, обжигающим теплом, которое копилось где-то внутри, под животом, растекалось в каждую клеточку, сжигало остатки мыслей.

Я застонала, выгнувшись под ним, не в силах больше сдерживать этот вихрь. Что ты со мной делаешь, Талмер… А главное, КАК? С другими было хорошо — сладко, приятно, иногда даже очень вкусно. Но это? Это было похоже на какой-то магический экстаз — как будто сама его кожа питалась моим дыханием. Каждое прикосновение — словно капля огня.

Он не остановился — его руки скользили по мне так, что я едва могла дышать. Он касался меня так жадно, так горячо, что казалось — под кожей вот-вот загорится огонь. Я попыталась отстраниться хоть на секунду, чтобы глотнуть воздуха и прийти в себя. Оторвалась от его губ, приоткрыла глаза — едва соображая, что хотела сказать.

Он встретил мой взгляд — тяжёлый, пьянящий, чуть прищуренный. Его ладони всё ещё гладили меня — то сжимая мою талию, то едва касаясь рёбер и груди, так что по спине тут же катились мурашки.

— Что, лея? — спросил он тихо, голос хриплый от желания. Будто дразнил. Будто знал, что я не скажу ничего внятного.

— Ты хочешь быть наказанным за свою дерзость? — выдохнула я, с трудом собирая слова в голове, пока под моими пальцами напрягались его мускулы.

Он улыбнулся так, что у меня подкосились мысли.

— Я хочу тебя, — сказал он просто.

И прежде чем я смогла хоть что-то ответить, он снова накрыл мои губы поцелуем — таким глубоким, что весь воздух из лёгких вытеснило сладкое, рвущееся на стон. Он уже не дал мне вымолвить ни слова — только тёплое дыхание, обжигающие губы и пальцы, которые уверенно стягивали с меня остатки одежды, оставляя меня полностью обнажённой, пылающей под его прикосновениями.

Он будто опьянялся каждым миллиметром моей кожи. Как только с моих плеч и бёдер соскользнули последние кусочки ткани, он прижался ко мне крепче — горячий, сильный, нетерпеливый. Его губы оторвались от моих только затем, чтобы опуститься ниже.

Он целовал мою шею — медленно, почти лениво, но каждая эта ленивая ласка оставляла за собой огненные следы. Потом прикусил место под ухом, так что я тихо вскрикнула и зажмурилась. Его ладони держали меня крепко, не давая ни отстраниться, ни спрятаться от этой волны жара.

Он опустился ещё ниже — на ключицу, на грудь. Кончик его языка скользнул по коже, и у меня внутри всё сжалось от острого, влажного удовольствия. Я инстинктивно запустила пальцы в его волосы — вцепилась, будто если отпущу, то утону в этом жаре.

Он тянул это намеренно — смаковал каждый поцелуй, каждый миллиметр. Чувствовалось, что ему нравится слушать мои сбивчивые вздохи и срывающиеся стоны, нравилось, что моё тело под ним дрожит, выгибается само. Его ладони спустились к моим бёдрам, сжимая их так, что по спине пробежала дрожь, а губы продолжали оставлять горячие следы на моей груди, животе — всё ниже и ниже.

Его губы скользнули ещё ниже, медленно, почти невыносимо — будто он смаковал мою дрожь, каждый судорожный вдох, каждый тихий стон. Он раздвинул мои бёдра ладонями — легко, но так властно, что у меня перехватило дыхание.

Я не смогла сдержать стон, когда его горячее дыхание коснулось самой чувствительной кожи. Он не спешил — провёл кончиком языка по внутренней стороне бедра, оставляя едва заметные влажные дорожки, от которых всё внутри сжималось сладко и болезненно.

Я захватила простыню пальцами так сильно, что ногти впились в ткань. Он подался ближе, пальцами сжал мою талию, будто напоминая: ты никуда не денешься. А я и не хотела — пусть всё остальное сгорит.

Его губы нашли мою точку наслаждения, и он коснулся её языком — мягко, но уверенно. Волна удовольствия прошла по телу так резко, что я чуть не закричала. Но он лишь сильнее прижал меня ладонями к кровати, не давая отстраниться от этого огня. Его язык был осторожным, играющим и мучительно точным.

Каждый новый медленный круг, каждый крошечный поцелуй были как новая вспышка магии под кожей. Я чувствовала, как тепло скапливается внизу живота, готовое взорваться. Он поднимал голову лишь для того, чтобы поймать мой взгляд снизу — дерзкий, властный, с этой своей полузвериной улыбкой. Будто говорил: Я знаю, чего ты хочешь. И не отпущу, пока ты не сорвёшься полностью.

Он оторвался от меня всего на секунду — и этой секунды хватило, чтобы я успела вдохнуть и посмотреть на него сверху вниз, вся пылающая, горящая, сбитая с толку. Его взгляд был жадным, и от этой жадности в серых глазах у меня внизу всё снова обожгло.

— Знаешь, лея… — его голос был низким, почти мурлыкающим. Он провёл горячим дыханием по внутренней стороне бедра, так близко, что я вся дрогнула. — Поцелуй твоих нижних губок отзывается внутри ещё приятнее, чем твои губы здесь… — он скользнул пальцами по моим приоткрытым губам, чуть касаясь.

Я хотела что-то сказать, но язык будто прирос к нёбу.

— Я хочу продолжить этот эксперимент, — лениво продолжил он, а кончик его языка уже снова почти касался меня там, где горело сильнее всего. — Хочу рассказать тебе, что я почувствую… когда ты кончишь для меня.

— Талмер… — попыталась я что-то выдавить. Что? Запретить? Остановить? Смешно.

Он чуть хищно усмехнулся. — Что, лея?

Я раскрыла рот, чтобы хоть что-то сказать, но в тот же миг он снова накрыл меня своими губами — так резко, так жадно, что вместо слов из меня вырвался только рваный стон. И я вся прогнулась под ним, чувствуя, как волны сладкой дрожи снова накатывают, собираясь взорваться с каждым его влажным, умелым движением.