Забираю вас себе! (СИ) - Солнечная Тина

— Или ты можешь попытаться сбежать, — я смотрела прямо в его глаза. — Я знаю, что ты можешь снять ошейник.

Он замер. Мышцы его лица едва заметно напряглись. Щёки чуть дрогнули, будто он не ожидал, что я это знаю. Или что скажу это вслух.

Молчание между нами стало плотным, тягучим.

— Вы меня отпустите? — спросил он тихо. Без надежды. Просто чтобы уточнить.

Я отвела взгляд и вздохнула:

— Формально — нет. Но и останавливать не стану. Хотя… я не думаю, что ты далеко убежишь. Но это уже будет зависеть от тебя. И от удачи.

Он смотрел мне в глаза. Прямо. Без страха. И всё же с тем вниманием, которое бывает только у тех, кто больше не верит в случайности.

— Почему вы не станете делать то же, что в прошлый раз?

И я поняла, о чём он. Перед глазами вспыхнула картина того, как его спину рассекает плеть. Как кровавые полосы горят на его теле… Его голос, отрешённо считающий удары.

— Не хочу, — тихо ответила я, не поднимая головы.

Кажется, его это по-настоящему смутило. Он даже чуть подался вперёд.

— Не хотите? — переспросил, будто не поверил.

Я подняла на него глаза и твёрдо повторила:

— Не хочу.

Он замолчал. Но замер не в напряжении — скорее в растерянности. Я встала, не дожидаясь ответа.

— Думай. У тебя время до утра.

И, не оглядываясь, пошла в душ. Этот день не может быть таким бесконечным. Я ощущала, как с каждым шагом по коридору во мне нарастает усталость — не столько телесная, сколько эмоциональная. Родители в спальне, столик с плётками, Талмер, которого я, чёрт побери, даже не пытала. И Томрин, который… да. Делал совсем не то, что ожидалось от раба.

Вода потекла горячей струёй, я подставила под неё ладони, лицо. Закрыла глаза. Не думать. Просто не думать.

Но мысли, как назло, лезли сами. Вот уж кто произвел бы на маму неизгладимое впечатление, так это Том. Потому что Талмер на коленях — пусть и не то, чего она ждала, но довольно привычно… А я у Томрина, который буквально брал меня, как свою женщину… Вот это было бы трудно объяснить…

Глава 22

Я вышла из душа, отбрасывая мокрые волосы назад, и сразу наткнулась на него. Он всё ещё был там. Стоял. Уже не на коленях — и за это, если честно, я была почти благодарна.

— Ещё не решил? Или решил не сбегать? — спросила я, скорее чтобы что-то сказать. И пошла к кровати. Спать не хотелось. Но и сил ни на что больше уже не оставалось.

— Что с вами произошло, лея? — вдруг спросил он.

Я замерла у самого края кровати. Повернулась к нему через плечо.

— Что ты имеешь в виду?

— Все циски… — он запнулся, будто подбирал слова. — Они видят, что вы ведёте себя иначе. Никто из нас за всё время с вами… никто не видел ничего подобного. Я с вами не так давно, чтобы судить, но…

— Вот и не суди, — отрезала я устало. — Делай выбор. Это всё, что тебе нужно.

Откинула одеяло, собираясь забраться под него. Не то чтобы я рассчитывала уснуть. Просто спрятаться.

— Если я останусь… — продолжил он вдруг, голос стал чуть ниже. — Вы планируете… развлекаться со своими игрушками и дальше? — Он кивнул подбородком на перевёрнутый столик, на полу всё ещё валялись плети и железо.

Я резко вздёрнула бровь.

— Ты собираешься торговаться? Не забывайся, Талмер.

Он тут же опустил голову. Слишком быстро. Слишком привычно.

— Что прикажете, лея?

— Сделать выбор, — повторила я тихо.

Он выдохнул и поднял на меня свой холодный серый взгляд.

— Я его сделал. Я принимаю вашу метку.

Я… замерла. Честно говоря, я почти была уверена, что он выберет свободу. Что хотя бы попытается.

Слава богам, я успела прочитать, как это делается. Поднялась, подошла к нему близко. Он не отстранился, не отступил.

Положила ладонь туда, где у других моих цисков была метка. Почувствовала, как его кожа едва заметно дрогнула под моими пальцами.

Произнесла вслух нужную фразу наложения — древние слова, что цепляются за магию самого циска, если он позволяет. И он позволил.

Метка проступила почти сразу — чёрная, резкая, как выжженный знак. Я провела по ней пальцами, чувствуя её странную пульсацию, как новую часть чего-то, что теперь моё.

Подняла глаза на него. Внутри скребло ощущение, что он только что совершил ошибку. Большую.

Этот мужчина был свободен. По-настоящему. Пусть и в плену, но его дух не был подчинён. Ему не нужно было стоять у моих ног ради выживания, молить о ласке каждые пару дней.

А теперь… теперь он стоял и смотрел на меня спокойно, ровно. Без страха. Без мольбы. Но мы ведь оба понимали, что это значит.

И почему-то именно это сжало мне горло сильнее, чем любые клятвы.

— Мне уйти или остаться? — его голос прозвучал удивительно спокойно, будто он не стал секунду назад моим рабом.

— Я не знаю, — вырвалось прежде, чем я успела себя остановить. Он едва заметно усмехнулся. На его губах мелькнула лёгкая, почти невесёлая улыбка.

— Вы позволите мне остаться?

— Да, — выдохнула я. Потом очнулась — будто вынырнула из-под этих его серых глаз, цепких, внимательных. Отвела взгляд, вздохнула и пробормотала уже тише: — Ложись. День был сложный для всех нас. Надо отдохнуть.

Он кивнул. И просто… лёг в кровать. Без колебаний. И вот тогда меня накрыло неловкостью. Потому что я внезапно поняла, насколько это всё странно. Но напомнила себе, что я — лея. Я здесь госпожа. И сама не прогнала его. Может, и зря. Но сейчас было слишком поздно думать об этом.

Я залезла под одеяло, повернулась к нему спиной. Раздался лёгкий хлопок — и свет тут же погас. Я замерла, моргнув в темноту. Хлопнул ладошами — и всё?!

Надо будет потом выяснить, как они это делают. Я так не умею. Обидно.

Я лежала спиной к нему, вцепившись в подушку, и понимала, что эта чёртова мысль всё равно не даст мне уснуть. Нужно ли её сразу напитать? Или она и так «полная»? Ну конечно — Лея Таша должна знать это и без вопросов. Обязана знать.

Я медленно развернулась обратно к Талмеру. Он всё ещё лежал на спине, не двигаясь. Серые глаза блеснули в полумраке. Я ничего ему не сказала. Просто наклонилась чуть ближе и, не отводя взгляда, положила ладонь прямо на свежую метку — туда, где чёрные линии едва виднелись под кожей.

Талмер едва заметно вздрогнул под моей рукой. Тело его напряглось, дыхание изменилось. Но он не шелохнулся, не сказал ни слова.

А я сидела так, чувствуя под пальцами ровное биение его сердца. И впервые за весь день позволила себе выдохнуть хоть чуть-чуть тепла.

Я чувствовала под ладонью, как его кожа чуть подрагивает под моими пальцами. Там, под кожей, пульсировала метка — моя. Та самая, что теперь навсегда связывает нас.

Вспомнилось то, что я вычитала в одной из книг днём: метку можно подпитывать не только сексом . Это не зависит от того, новая она или старая. Просто касание, этого достаточно, чтобы их магия не съедала их самих. Просто они получают совсем мало магии. Так, что хватает лишь на пару дней. Вот только я не знала, на сколько им должно хватить той вспышки, что каждый раз возникала во время секса с цисками.

Я провела пальцами чуть выше, медленно, будто рисуя на нём этот знак ещё раз. Он едва заметно напрягся и так же едва слышно выдохнул — но не отстранился, не двинулся. Просто позволял мне делать это.

И правда — можно вот так? Я уловила ровный ритм его дыхания, услышала в нём что-то похожее на благодарность. И не смогла убрать руку.

— Тебе больно? — выдохнула я, не убирая ладони с его груди. Он открыл глаза шире, явно не ожидая такого вопроса.

— Нет, — сказал он после паузы. — Не больно.

Я провела большим пальцем по краю метки, не сводя с него взгляда. — Что ты чувствуешь? — спросила я тише, чем хотела.

Он медленно вдохнул. — Метка… это потребность. Своеобразная. А ваше прикосновение — это как награда. Приятно.

Я выдохнула с таким облегчением, что самой стало неловко. На лице Талмера даже мелькнула тень улыбки — осторожной, но настоящей.