Забираю вас себе! (СИ) - Солнечная Тина

И в этот раз я почувствовала это сразу — как только он вошёл в меня, будто невидимая нить натянулась между нами и не просто связала — переплела до самой глубины.

Чувства разлились напополам, неумолимо смешиваясь. Я чувствовала не только своё: жар, дрожь, сладкую тянущую боль желания внизу живота — но и его. Волнами, тяжёлыми, плотными, густыми. Словно каждая капля моего удовольствия тут же отдавала отголоском в его тело — и возвращалась ко мне ещё сильнее.

Он двигался во мне всё глубже, всё смелее, а я слышала в каждом рывке не только собственный стон — но и его удовольствие, и это было… невероятно . Будто он был не надо мной, а во мне — под кожей, в костях, в крови. Я выгнулась, цепляясь за его спину ногтями, не в силах ни скрыться, ни остановить этот ритм. Он поймал мой взгляд, стиснул пальцами мои бёдра и склонился к уху. И не нужны были слова — потому что в этот миг мы были единым дыханием, единым телом, единым сладким, пульсирующим безумием, от которого невозможно было ни сбежать, ни насытиться.

— Значит, всё-таки ты сошла с ума, Таша, — выдохнул он, глядя на меня так близко, что его тёплое дыхание щекотало губы. — Раз решилась слиться с рабом.

Я лишь тихо усмехнулась и, не открывая глаз, провела кончиками пальцев по его груди — влажной, горячей от недавней близости. Мы оба ещё сбивались в дыхании, но его слова пробирали под кожу почти так же сильно, как его руки.

— Думаешь, не стоило? — спросила я с ленивой улыбкой, чуть прикусив губу, когда почувствовала, как напрягаются его мышцы под моими ладонями.

Вместо ответа он резко склонился и впился в мои губы коротким, таким же жадным поцелуем, как и всё, что только что между нами было. Поцелуй вышел не о власти — он был о чём-то большем. О том, что он не собирался отпускать.

— Это твоя ошибка… и подарок судьбы для меня, Таша, — сказал он хрипло, когда отстранился, не убирая рук с моих бёдер. — Я и подумать не мог, что ты такая… чувствительная.

Он провёл пальцами по моему бедру, лениво, но с той самой властной нежностью, от которой внутри снова что-то отозвалось.

— Не понимаю, как это возможно, — продолжил он, чуть склоняя голову, будто и сам искал ответ. — Всё то, что я ощутил… Ты растворяешься во мне так глубоко, что я не понимаю, как ты могла делать всё это — бить, ломать, мучить… и при этом вот так пульсировать нежностью и желанием во мне. Это сбивает с толку.

Его голос дрогнул на последнем слове — и я вдруг поняла, что для него это откровение было не меньшим шоком, чем для меня.

Глава 25

— Почему слиться ? — спросила я тихо, проведя пальцами по его ключице, будто пыталась зацепиться хоть за что-то понятное. Но в груди всё равно всё дрожало — от того, что он говорил, от того, как он смотрел.

Он прищурился, улыбнулся так, что у меня внутри всё похолодело и разогрелось одновременно. — Надо лучше читать книжки, Таша. Прежде чем делать что-то такое . — Его ладонь лениво скользнула по моей талии, а в уголках губ играла почти дьявольская насмешка. — Но раз ты уже моя…

— Твоя? — я удивлённо подняла брови, но он лишь улыбнулся ещё шире, будто ему нравилось, как у меня сердце ухает от этого слова.

— Моя, — повторил он спокойно. — Хочешь, расскажу тебе, что ты натворила?

Я замерла — и он уловил это мгновение, чуть сильнее сжал моё бедро.

— Метка, — сказал он медленно, почти выговаривая каждую букву. — Её нужно закрыть со стороны хозяина. Всегда. Если не закроешь — связь начнёт пульсировать в обе стороны. Магия… создает взаимную связь , Таша. Если оставить её открытой, она проявится и на тебе со временем. Как брачная. Неофициальная, но достаточно сильная и совершенно необратимая.

Я сглотнула, а он всё ещё держал меня за талию — так крепко, что я чувствовала, как у него под пальцами дергается пульс.

— И нет… — усмехнулся он, глядя прямо мне в глаза, будто выжег в них своё имя. — Ты не можешь её теперь ограничить. Метку можно разблокировать совсем, если она ограничена как у остальных твоих рабов. Но ограничить уже закреплённую… тем более, если мы сделали это дважды… — он чуть склонился ко мне ближе, губы почти коснулись уха, и голос зазвучал низко, хищно. — Ты уже не можешь. Ты, может, и неофициально, но теперь моя. Точнее… скоро станешь моей — совсем.

Вот это я попала, поняла я, не отрываясь от его глаз. В груди всё заколотилось ещё сильнее, потому что он смотрел так, будто видел насквозь.

— На мне тоже появится метка? — выдавила я, почти шёпотом.

Он ухмыльнулся — медленно, лениво, с этим своим хищным удовольствием, от которого у меня внутри всё сжалось. — Да.

— Мама меня убьёт, — выдохнула я и прикрыла глаза ладонью. Потому что правда — убьёт. Или хуже.

Он вдруг рассмеялся. Настоящим, низким смехом, от которого по коже побежали мурашки. — Это единственное, что тебя смущает? — спросил он и склонил голову, глядя на меня с этой своей лукавой усмешкой.

Я медленно убрала руку и посмотрела на него. Серые глаза блестели в полумраке, такие цепкие и глубокие, что дышать стало труднее.

— Быть моей тебя смущает? — спросил он тихо, едва касаясь моих губ своими.

— Нет, — призналась я прежде, чем успела осознать этот ответ.

Он снова улыбнулся — чуть мягче, но в этой мягкости было что-то такое, что обжигало сильнее, чем его слова. — Не врёшь… — сказал он медленно, будто для себя. — Ничего не понимаю. С тобой определённо что-то произошло, Таша.

А я лежала у него в руках, слушала, как стучит его сердце под моей щекой и думала, что я натворила и как теперь из этого выпутаться.

— Она убьёт тебя, если узнает, — вдруг вырвалось у меня. Слова сами слетели с губ, и только когда я их произнесла вслух, до меня дошло, насколько это реально. — Завтра же.

Меня накрыло холодной волной — сердце заколотилось, ладони вспотели. Я почти подалась вперёд, всматриваясь в его лицо.

— Это можно проверить? — голос сорвался. Паника подступала всё ближе, стучала в висках.

Он замер, чуть прищурился и так внимательно посмотрел, что я почувствовала, как он сканирует каждую эмоцию у меня на лице.

— Ты… боишься за меня? — медленно поднял бровь, и в этом удивлении была такая растерянность, что мне захотелось разозлиться на себя ещё больше.

— Ты ответишь? Она может узнать? — я почти цедила слова, с трудом справляясь с бешеным сердцем.

Он хмыкнул и провёл ладонью по моим волосам, будто хотел успокоить. — Не может, пока на тебе ничего не появилось.

Я резко выдохнула — грудь вздыбилась от облегчения. — Ладно. — Сказала больше для себя, чем для него. — А сколько у нас времени?

— Я думаю, пару недель должно быть, — отозвался он спокойно, но взгляд не отрывал. Прямой, цепкий, как всегда.

Мне стало чуть легче. Настолько, что я даже хмыкнула и провела пальцами по его губам.

— Ладно. Я что-то придумаю к тому времени, — пробормотала вслух, уже прокручивая в голове все возможные сценарии.

Он тут же нахмурился, уголок рта чуть дёрнулся. — Что ты задумала?

— Ты всё ещё ведёшь себя слишком нагло для раба, — отрезала я и сузила глаза.

Он усмехнулся, склонился ко мне ближе, тёплый, опасный. — Потому что я теперь не совсем раб. И теперь придётся к этому привыкнуть, Таша.

Я поджала губы, не отрываясь от его лица. Муж… или почти муж. Чёрт . Хорош, зараза. Ещё и детектор лжи на ножках — вот уж подарок судьбы. Ну не так уж и плохо, если выживет. Лишь бы выжил.

Я медленно выдохнула и села, чуть отстранившись от его груди. Он следил за каждым моим движением — слишком внимательно, слишком глубоко, будто читал всё, что я даже думать боялась.

— Тебе нужно уйти, — сказала я спокойно, но взгляд всё ещё держала твёрдо.

Он нахмурился. — Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы ты стоял на коленях пол ночи. — Я чуть скривилась.

— Если мать зайдёт…— закончил он за меня, чуть усмехнувшись. — Понял.