Брак по расчету, или Истинных не выбирают (СИ) - Иконникова Ольга

Я рассмеялась:

— Еще как верят! Но в данном случае дело вовсе не в этом. Если я уколюсь, капелька крови может попасть на эту чудесную скатерть и, боюсь, ее светлость мне этого не простит.

— Ну, вот, — разочарованно вздохнул он, — а я так надеялся, что вы хотя бы в образе спящей красавицы позволите мне себя поцеловать.

Легкий флирт сразу перестал быть таковым. При воспоминании о том поцелуе, что между нами случился, я помрачнела. И пусть я сейчас была не княжной Деламар, а мадемуазель Фонтане, я не собиралась позволять ему считать себя доступной.

— Я полагаю, месье Бертлен, что вам следует понять…

Но договорить я не успела — нашему разговору снова кто-то помешал. На сей раз мне не пришлось просить Бертлена удалиться — он сделал это сам, скрывшись за кустами самшита.

Я надеялась, что среди шедших по аллее дам не окажется хотя бы той девицы, что вела себя столь неприлично во время нашей прошлой встречи, но, к моему разочарованию, вместе с Джоан Кавайон из-за поворота вышла именно она.

— Доброе утро! — я наклонила голову, приветствуя дочь хозяйки дома, и та широко улыбнулась мне в ответ.

— Рада вас видеть, мадемуазель! Кажется, с тех пор как мы виделись в прошлый раз, ваша работа сильно продвинулась вперед, — она смотрела на торчавший из корзинки край скатерти.

Да, и скатерть, и салфетки были уже готовы. И несколько полотенец, и носовые платки. Я только никак не могла заставить себя взяться за постельное белье — и дело было вовсе не в сложности узора.

— Вы удивительно упрямы, мадемуазель… забыла, как там ваша фамилия, — бросила блондинка.

— Фонтане! — подсказала Джоан.

— Ах, я всё равно не запомню! — раздраженно воскликнула ее подруга. — Может быть, у вас есть имя, мадемуазель? К слугам я привыкла обращаться по имени!

Она снова была груба, и я видела, как хозяйке стало неловко от ее слов. Но прежде, чем мадемуазель Кавайон что-то сказала, я ответила:

— Диана, сударыня! Меня зовут Диана.

Называться другим именем не было никакого смысла. Внучку мадам Фонтане в Виллар-де-Лан все звали именно так.

— Диана? — блондинка задохнулась от возмущения. — Ты слышала, Джо? Ее зовут Диана!

Я посмотрела на нее с удивлением, не понимая, что могло вызвать такую реакцию.

— Беатрис, перестань! — мадемуазель Кавайон потянула ее за рукав.

— Какая-то служанка носит имя, которое носили королевы Верландии, и полагает это нормальным! Нет, чтобы ты ни говорила, Джо, но я считаю, нужно законодательно простолюдинам запретить называть своих дочерей именами, которые используются знатными семействами. Ты только подумай, какая нелепая ситуация сейчас сложилась — если бы с нами вместе сейчас гуляла княжна Деламар, сколь оскорбительно ей было бы услышать, что вышивальщица — ее тезка!

— Уверена, ее светлости это вовсе не показалось бы оскорбительным, — сказала Джоан. — Идем же, Беа — мы хотели посмотреть лебедей. Простите нас, мадемуазель Фонтане, мы уже уходим.

Но ее подруга была не намерена отступать.

— Сначала они берут наши имена, потом добиваются права учиться в школах и даже университетах. Что дальше? Они сочтут себя ровней нам! Это недопустимо, Джо, и если ты этого не понимаешь, то мне тебя жаль! — тут она повернулась в мою сторону. — А вы, мадемуазель, больше не смейте показываться нам на глаза. Вас разместили в крыле для слуг, вот там и находитесь.

Я сжала кулаки. И дело было вовсе не в том, что она оскорбила меня. Я-то знала свой настоящий титул и не сомневалась, что если бы его узнала она, то ее поведение бы разительно переменилось. Нет, меня возмутило другое — что она считала себя выше всех тех, кто делал ее жизнь такой удобной и приятной. Горничных, которые застилали ее постель и гладили ей платья. Кучера, что каждый день возил ее по гостям. Дворецкого, что вынужден был ловить каждое ее слово. И трудно было сказать, чего в ее поведении было больше — снобизма или глупости.

Но едва я сделала шаг в сторону своей визави, как еще одна неприятная мысль заставила меня остановиться. Я вспомнила, как несколько дней назад в аэропорту я повела себя ничуть не лучше этой мадемуазель. Разве я не почувствовала себя оскорбленной, когда Эвелин Клеман приняли за меня? И чувство стыда — и за себя саму, и за всех, кто, будучи рожден во дворцах, имеет наглость смотреть на остальных свысока, — заставило меня покраснеть.

— Не кажется ли вам, мадемуазель Гранвиль, — услышала я знакомый голос, который сейчас приобрел совсем другие ноты, — что у вас нет права распоряжаться в этом доме?

За своими переживаниями я не заметила, как месье Бертлен появился на дорожке. Глаза его метали молнии, и Беатрис сразу смутилась и потеряла свой воинственный настрой.

Я была польщена тем, что он за меня вступился, хотя и опасалась, что этот поступок приведет к неприятным последствиям для него самого. Каким бы прочным ни было положение его отца или дяди в этом доме, их статус в любом случае был гораздо более низким, чем у этой девицы, и если она нажалуется на него хозяйке, то он пострадает из-за меня!

И я уже ждала, что она обрушит весь свой гнев на моего неожиданного защитника, как вдруг блондинка пролепетала:

— О, право же, я не хотела никого обидеть.

Я не могла понять, что с ней случилось. Чем была вызвана столь разительная перемена? Волчица вдруг стала овечкой.

— И я уверена, мадемуазель Фонтане, — ну, надо же, она всё-таки запомнила мою фамилию! — всё правильно поняла. Я всего лишь хотела сказать, ваша светлость…

Что она говорила дальше, я уже не слышала. Ваша светлость???

Деревья закружились у меня перед глазами. А когда я немного пришла в себя и нашла в себе силы посмотреть на того, кого считала месье Бертленом, то увидела в его ответном взгляде смесь вины и досады. И сразу всё поняла.

Глава 27

Я припустила к особняку с той скоростью, на которую только была способна. Я была уверена, что его светлость не последует за мной. Теперь, когда стало ясно, что месье Бертлен на самом деле вовсе не месье Бертлен, а птица куда более высокого полета, всё его внимание ко мне показалось насквозь фальшивым.

Нет, я вполне могла понять, что его могла заинтересовать смазливая девушка, оказавшаяся в его поместье — милая простушка, от которой он наверняка надеялся получить всё, что хотел. И в общем-то я была не вправе на него обижаться — я сама скрывала свой титул, а значит, поступила ровно так же, как и она сам.

И всё равно было обидно до слёз. Нет, я вовсе не собиралась флиртовать с этим молодым человеком ни прежде, ни тем более сейчас, но тот факт, что он оказался именно Арланом Кавайоном, возмущал меня до глубины души.

Теперь то странное чувство, что я испытала, когда он меня поцеловал, приобрело совсем иное значение. Если бы об этой истории узнал мой отец, не сомневаюсь, он сказал бы, что мы с сыном герцога просто предназначены друг другу. Когда папенька впервые завел со мной разговор об этом браке, я перечитала немало интересного о драконах. Правда, многое из того, что я узнала из книг и бульварных журналов, было выдумкой, но одна из таких выдумок кочевала из источника в источник с поразительной настойчивостью.

Согласно легендам, каждый дракон в давние времена встречал свою истинную — женщину, с которой он становился единым целым. Но это было давно, и мне показалось, что сейчас уже сами драконы не верили в подобные сказки.

Я на мгновение подумала, а что, если тот удар током, что пронзил меня во время нашего поцелуя, и был неким признаком истинности? Вон как изменился тогда в лице Кавайон. Но эта мысль мелькнула и исчезла, и я отругала себя за такие глупости. Во-первых, ничего подобного в принципе не существовало. Во-вторых, даже если бы и существовало, то я вовсе не обязана была всему этому подчиняться. Я-то драконом не была!

Торопливые шаги за моей спиной сказали мне, что его светлость всё-таки за мной увязался. Интересно, что он придумал, чтобы оставить общество своей сестры и этой невоспитанной девицы?