Восьмая шкура Эстер Уайлдинг - Ринглэнд Холли

А на соседней странице – третья строка:

– Нет. – Оттолкнув дневник, Эстер закрыла глаза, но образ безжизненного тела Ауры в морских волнах никуда не делся. Она затрясла головой. – Мне надо проветриться.

– Хорошо, Старри. – Эрин сжала ее пальцы, потом отпустила и сняла с вешалки шерстяной шарф. – Пойдем подышим морским воздухом.

12

Берег серебрился в свете полной луны, чернильно-черное море серебрилось пеной. Маленькие спокойные волны, катившиеся от самого горизонта, казались Эстер похожими на обрывки бумаги, плотики, дрейфующие по лунной дорожке. Идя рядом с Эрин, она полной грудью вдыхала запах соли, водорослей и эвкалипта.

Впереди высились фиолетовые, очерченные серебристым морским светом силуэты семи валунов, надежного оплота всей жизни сестер Уайлдинг. Эстер бросила взгляд через плечо – отпечатки ее следов на мокром песке наливались лунным светом. В ночь, когда она выскользнула из дома и убежала за Аурой к морю, ее следы были куда меньше. Всю дорогу она думала, что ее не видно, но вот сестры вышли на холодный песок.

Аура оглядывается через плечо:

– Хочешь со мной?

Эстер догоняет сестру. Робко протягивает руку – Аура сжимает ее ладонь. Эстер почти десять, Ауре – тринадцать. На плече висит сумка.

– Ты уходишь от нас? – хнычет Эстер.

Аура останавливается и наклоняется так, чтобы смотреть ей прямо в глаза.

– Я никогда не покину тебя, Старри. Как бы ты мне ни надоедала.

Душа у Эстер сияет ярче луны.

– Если не от меня, то куда ты идешь?

Аура указывает на валуны.

– Вон там лагуна, ее не видно. Хочу произнести заклинание и наколдовать любовь шелки.

Эстер сдавленно фыркает. Она ждет, что сестра присоединится к ней или скажет, что пошутила, но сестра молчит. С тех пор как Ауре исполнилось тринадцать, Эстер все чаще видит у нее в глазах особое выражение: как будто Аура обладает неким тайным знанием, недоступным Эстер.

– Ну как? – спросила Эрин, обнимая Эстер за плечи.

– Полегче. Воздух пошел на пользу.

– Может, присядем? – Эрин указала на лежавший на берегу ствол эвкалипта, и Эстер уселась.

– Ты так и не сказала.

– Чего не сказала? – спросила Эрин.

– Что ты думаешь насчет дневника Ауры?

Эрин набрала в грудь воздуха, сложила руки на коленях и отвернулась к морю.

– Мне кажется, в нем каждое слово выверено. Я имею в виду часть «Семь шкур».

– В каком смысле?

– Аура выбрала число семь не просто так. Не просто так выбрала «шкуры» – в некоторых сказках сюжет завязан на шкуре. Не просто так выбирала фотографии и рисунки, и слова, которыми она их снабдила, тоже тщательно обдуманы. Я знаю, Старри, что тебе сложно все это осмыслить, но тут я согласна с твоими родителями: я считаю, что в дневнике Ауры изложена ее история.

Эстер покачала головой, пытаясь угнаться за мыслью Эрин.

– Не все сразу. Семь. Почему семь?

– Ты же знала ее, – твердо ответила Эрин. – Ты помнишь, как страстно Ауру увлекала любая сказка, любой сюжет, которые могли бы помочь ей понять себя. Она отправилась в Копенгаген в первую очередь именно поэтому: там она собиралась изучать свои любимые мифы и сказки, ее жизнь стала бы осмысленной. На сколько лет она застряла в официантках после того, как в восемнадцать бросила колледж? На восемь? Истории стали ее страстью. Аура жила в них, она их проживала. В каком-то смысле она заблудилась в них. – Эрин помолчала. – Вот почему я сказала, что она выбрала число семь не просто так. В мире мифов, в фольклорном, сказочном мире семь – магическое число.

Эстер знаком попросила Эрин продолжать.

– Оно может быть про повседневность, да? Семь дней недели. Или про религию: семь смертных грехов, семь священных скорбей. Семь чакр. Оно может быть и про природу: семь цветов радуги, семь континентов. Миф о семи морях, – объяснила Эрин. – Вспомним и небесную семерку: тебе известно, что в каждой мировой культуре с глубокой древности есть свои истории о семи сестрах Плеядах.

– И семь этапов в жизни звезд, – прибавила Эрин.

Эрин вопросительно взглянула на нее.

– Рождение, зрелость, красный гигант, белый карлик, сверхновая, нейтронная звезда и черная дыра, – перечислила Эстер. – Звезда формируется, горит, взрывается и умирает.

– То есть она меняется. – Эрин внимательно смотрела на Эстер. – Проходит семь стадий жизни?

– Да. – Такой зуд восторга Эстер в первый раз ощутила в затемненной университетской аудитории, в день, когда впервые узнала о жизненном цикле звезды.

– А еще есть бесконечное множество мест, в названии которых упоминается семерка, – продолжала Эрин. – Дом о семи фронтонах в массачусетском Салеме, вдохновивший Натаниэля Готорна на роман, ставший классикой [42]. Японский лес Семи божеств удачи в тысячелетней роще. Семь священных прудов на Гавайях, Лагуна Семи Цветов в Мексике, Семицветные пески на Маврикии, скалы Семь Сестер в Англии. Могу продолжать.

– В Норвегии есть водопад Семи Сестер [43], – вспомнила Эстер. – Когда Аура была подростком, у нее в комнате висела фотография этого водопада. – Она вдруг словно наяву увидела страницу, которую Аура вырвала из «Нэшнл Джеографик» Джека и прикнопила к своей пробковой доске.

– Правда? – спросила Эрин.

Эстер кивнула. Ей представились поросшие буйной зеленью фьорды и семь потоков, вспомнилась история, которую рассказывала Аура, и она стала объяснять:

– Высокий водопад по другую сторону реки называется Жених. Отвергнутый после нескольких безуспешных попыток посвататься к сестрам, он проводит свои дни в одиночестве.

– Это зеркальное отражение легенды о семи сестрах-звездах. Безответная любовь – еще одна частая тема в мифах и сказках, – заметила Эрин.

– Думаешь, она тоже как-то связана с дневником Ауры?

– «Он подарит тебе цветы: забудь. Ты посеешь семена: помни», – процитировала Эрин.

– Это про кого-нибудь, кто остался в Дании?

– Кто же знает.

Эстер подобрала плеть Нептунова жемчуга [44] и стала вертеть ее в руках.

– Значит, по-твоему, Аура выбрала семерку, потому что в ее любимых сказках о любви это число магическое?

– Да. Но интуиция мне подсказывает, что она выбрала семерку еще и потому, что семь – это число трансформаций, сама суть повествования.

– Объяснишь непосвященной?

– В нарратологии…

– Непосвященной, – со стоном напомнила Эстер.

– Хорошо-хорошо. – Эрин рассмеялась. – В академических кругах существует теория о том, что в каждом повествовании есть семь основных точек. Вроде семи этапов в жизни звезд.

– В повествовании бывают не только начало, середина и конец? – спросила Эстер.

Тетка покачала головой:

– Представь себе эти моменты как события, как семь этапов, через которые должна пройти главная героиня. Они понемногу меняют ее, заставляют надеть и сбросить семь шкур, выражаясь словами Ауры. И то, кем она станет в конце, сменив семь шкур, или семь историй, есть результат того, через что она пройдет, нося каждую из этих шкур.

Эстер сосредоточенно нахмурилась.

– Число перемен, – задумчиво проговорила она.

– «Шкура первая. Смерть», «Шкура вторая. Расплата», – проговорила Эрин.

Эстер в голову пришла мысль, которая заставила ее вздрогнуть.

– Думаешь, пронумерованные заголовки означают именно это? Думаешь, они говорят о событиях, которые происходили в жизни Ауры?

– Возможно.

Эстер вспомнила, сколько хрупкости в изваянии девушки на третьей фотографии. «Шкура третья. Приглашение». Почерком Ауры: «Может быть, она выбрала глубину. Может быть, она свободна». Глаза наполнились слезами.