Темный феникс. Возрожденный. Тетралогия (СИ) - Бойков Федор

Я подошёл к столу, вытянул над ним руку и активировал кольцо. На столешницу одну за другой упали стопки с папками. Сыч хмыкнул и положил сверху кристаллы, заполненные энергией света.

Денисов смотрел на папки так, будто ждал, что они оживут и накинутся на него. Он помотал головой и взял в руку один из кристаллов.

– Чистейший свет, – проговорил он хрипло. – Такая плотность кристаллов может быть у монстров пятого класса, если бы существовали такие монстры.

– Мне нужно привести себя в порядок, – сказал я, почесав шею. – Да и людям моим тоже не помешает смыть с себя кровь, пыль и гарь.

– Да, конечно, – Денисов вскинул на меня взгляд и нажал кнопку на столе. Через минуту в кабинет вошли двое гвардейцев. – Проводите наших гостей в свободные комнаты и позаботьтесь об этом человеке.

Он указал на Савельева, который уже потихоньку приходил в себя. По крайней мере, взгляд у него стал более осмысленным. Он смотрел на кристаллы и папки как на личные вещи, которые кто‑то взял и выставил на всеобщее обозрение.

Хмыкнув, я вышел из кабинета в сопровождении своего отряда и доктора, оставив канцлера и Денисова наедине. Комната мне досталась та же самая, что и в прошлый раз. Пока я принимал душ, один из гвардейцев Денисова принёс чистый камуфляж, который я с удовольствием на себя натянул.

Когда я снова вошёл в кабинет, Сыч, Лось и Лист уже были там. Они сидели на кожаном диване и разглядывали отмытого доктора, который отказался надевать что‑либо, кроме своего замызганного халата. Я шагнул к нему, не став мешать канцлеру и эмиссару листать папки с отчётами.

– Доктор, – позвал я его. – Григорий Савельев.

– А? Что? – он поднял на меня взгляд.

– Вы понимаете, где находитесь? – спросил я его мягким голосом.

– Новый корпус лаборатории? – удивлённым тоном спросил он, оглядываясь по сторонам.

– Нет, вы сейчас в кабинете эмиссара его величества, – сказал я. – Лаборатория закрыта, все образцы уничтожены. Ваша работа завершена.

– Как завершена? – доктор мотнул головой. – У меня стоит план на двадцать кристаллов в месяц, я не могу сорвать график.

– Эксперимент пошёл не по плану, совершенные зачистили лабораторию, – я пытался подбирать формулировки так, чтобы вывести Савельева из ступора и при этом не слишком его шокировать. Его психика была сломлена, и любое потрясение могло снова вернуть его в состояние опустошения.

– Совершенные должны были зачистить лабораторию, если нарушится плотность энергетических потоков, – уверенно кивнул он. – Но почему я жив? Почему они не убили меня тоже?

– О вашей жизни позаботился эмиссар его величества, он хочет узнать подробности вашей работы, чтобы доложить о результатах императору, – краем глаза я заметил, что Денисов и Лутковский отложили журналы и внимательно слушают наш разговор. – Император желает лично услышать всё о лаборатории и ваших экспериментах.

– Но разве он не знает о них? – удивился Савельев. – Каждые два месяца я составлял отчёт для его величества, – он начал нервничать и озираться по сторонам. – Вот же они, лежат здесь в беспорядке. Почему отчёты для императора здесь, а не доставлены ему?

– Вероятно, случился сбой в доставке, – осторожно предположил я, нахмурившись. – Поэтому вам нужно будет лично пересказать его величеству всё, что происходило.

– Хорошо, – выдохнул доктор, посчитав мои объяснения убедительными.

– Только вам придётся переодеться в чистую одежду, – сказал я, испытывая странное чувство, будто говорю с ребёнком. – Вы же не отправитесь во дворец в своём халате? Его величество может посчитать это оскорблением.

– Да, конечно, – Савельев опустил взгляд на свой халат, который из белого давно превратился в серо‑чёрный. – Мне определённо нужен новый халат. И чистое бельё. Поставки задерживаются уже два месяца. Должны были привезти продукты и новые артефакты…

– Теперь всё закончилось, – я вздохнул. – Пройдите вот с этим гвардейцем, он поможет вам переодеться.

Я указал на Лося, который хмыкнул после моих слов, но спорить не стал. Он поднялся с дивана и аккуратно выпроводил доктора за дверь. Лист и Сыч переглянулись и, дождавшись моего кивка, вышли следом.

Я повернулся к грандмагам и выгнул бровь. Надеюсь, услышанного достаточно для того, чтобы сделать выводы. Григорий Савельев до последнего был уверен, что лаборатория находится под патронажем его величества – и это говорило о том, что убеждал его кто‑то очень близкий к трону.

– Мы нашли кое‑что, – со вздохом сказал Лутковский. – Здесь и правда отчёты о деятельности лаборатории по проекту «Возрождение – 2».

– А лаборатория в сибирском очаге работала над первой версией этого проекта, – сказал я. – Давайте я сам посмотрю, что там.

– На самом деле, вряд ли вы что‑то поймёте, – на лице канцлера появилось смущение. – Здесь описаны слишком сложные схемы. Мы и сами не до конца разобрались.

Я вежливо улыбнулся и взял один из журналов. Схемы и вправду были заковыристыми, но после дневников дедули‑некромансера я уже знал, куда смотреть. Судя по тому, что я увидел, целью проекта была стабилизация энергоисточника в теле одарённых со слабым даром.

Свет был выбран в качестве антипода тьме, которую «изучили ранее». Энергия очага откачивалась для нужд лаборатории и питала отдельный скрытый контур. Схема была похожа на систему стабилизации для чего‑то огромного, вроде преобразователя энергии.

Я прищурился. А ведь так мыслят не целители вроде Кольцова, а инженеры‑артефакторы или архитекторы. Точно то же самое структурирование было в записях Дмитрия Шаховского.

– Стабилизация слабого источника посредством полярного антипода, – прочитал я вслух, заставив Денисова вздрогнуть. – Применение кристаллизации энергии для создания обратной связи между энергетически связанными объектами, – я поднял взгляд на канцлера. – Вы сказали, что не разобрались в схемах. Ничего удивительного, ведь эти записи не про магию в привычном смысле.

– А про что же? – с раздражением спросил Денисов.

– Это физика, точнее – магическая физика, – пояснил я. – Именно её применяют артефакторы и маги‑архитекторы.

– И что означают эти схемы? – спросил Лутковский, осадив эмиссара взглядом.

– В лаборатории не просто усиливали слабых магов света, они создавали из них живые батареи или стабилизаторы, – я отложил журнал и подошёл к окну. – Энергия, пропущенная через живой магический источник мага, становится структурированной. Её можно калибровать, накапливать и передавать между теми, кто соединён особой энергетической связью.

– Что вы имеете в виду, ваше сиятельство? – осторожно спросил канцлер.

– Посмотрите на конечный узел, он похож на якорь, – я продолжал смотреть в окно, за которым светились огни ночной столицы. – Это усилитель для чистого и управляемого потока силы света, который пропустили через «доноров» и кристаллизовали. Бартенев создавал не просто армию усиленных магов света, он связал их между собой, чтобы каждый из них мог отдать всю свою энергию разом выбранному воину.

– Честно говоря, я слабо себе представляю подобное, – покачал головой Лутковский.

– Я сражался с двумя очень сильными магами света, за спиной которых стояла дюжина магов слабее рангом, – тихо сказал я. – Стоило догадаться ещё тогда, что моё сравнение с монстрами очага оказалось самым верным. Вожак и его элитные стражи, что готовы умереть за него, не раздумывая, или отдать всю энергию до капли, что почти то же самое.

– Кхм, граф Шаховский, – Денисов прочистил горло. – Мы хоть и грандмаги, но артефакторикой не увлекались и ваши метафоры нам не понятны.

– Первый проект провалился. Тьма слишком своевольна, её не вгонишь в рамки кристалла без потери сути, – продолжил рассуждать вслух я, следя за мигающей точкой в небе. Звезда или огни самолёта? – Тьма может кристаллизоваться только по воле её владельца. Но свет более гибок и послушен. Они шли к чему‑то масштабному. Ритуал? Оружие? Или источник энергии для чего‑то, что должно работать не в течение нескольких лет, а столетий?