Темный феникс. Возрожденный. Тетралогия (СИ) - Бойков Федор

– Что за бред вы несёте? – отшатнулся Денисов. – Это невозможно.

– Тогда откуда взяться кристаллам, заполненным энергией света, если монстров этой стихии не существует? – я склонился вперёд и полюбовался побледневшим лицом эмиссара. Он же натурально испугался меня. Неужели моё пламя в очаге его так впечатлило?

– Кто за этим стоял? Вы узнали его имя? – Денисов дёрнул кадыком и выпятил подбородок. – Это очередной тёмный, что решил поиграть в бога?

– Не угадали, – я откинулся на спинку сиденья и вздохнул. – Это сделал светлый маг в ранге грандмага.

– Невозможно… – прошептал эмиссар. – Такого просто не может быть… ни один светлый не стал бы…

– А если я скажу вам, что за трансформацией тёмных стоит тот же человек? – спросил я, медленно растягивая слова. – Вы ведь наверняка слышали о неких тёмных, прошедших ритуал и ставших сильнее и опаснее.

– Вы о Дмитрии Шаховском говорите? – рыкнул Денисов. – Он до сих пор считается одним из самых опасных людей в империи.

– А самым опасным кто считается? – я склонил голову к плечу. – Дайте угадаю… наверное, это Жнец? Неужели угадал?

– Ваше сиятельство, – сквозь зубы прошипел эмиссар, выпрямив спину.

– Ваша проблема в том, что вы ищете врагов империи только среди тёмных и не смотрите в сторону светлых, – продолжил я. – Я назову вам имя того человека, что стоит за всеми этими злодеяниями. Но только при одном условии.

– Вы ещё смеете ставить мне условия? – эмиссар не удержал ауру, и по глазам до боли резануло белоснежным светом.

– Ну как хотите, – я призвал одеяние тьмы и укутался в неё, как в плащ.

Денисов пыхтел и раздувал ноздри в течение минуты, а потом наконец успокоился и отозвал ауру. Он посмотрел на меня уже более спокойным взглядом и подался вперёд.

– Что это за условие, граф?

Глава 16

– Условие простое, – сказал я, расстегнув воротник закопчённой куртки. – Вы будете присутствовать при разговоре с его величеством и лично позаботитесь о том, чтобы доктору Савельеву ничего не угрожало. Он – единственный свидетель и участник экспериментов по «трансформации» одарённых.

– Это всё? – недоверчиво уточнил Денисов.

– Не совсем, – я бросил взгляд в окно. Всполохи моего пламени окончательно затихли, и ночь вступила в свои права. – Я хочу, чтобы вы прикрыли от гнева императора главу Тайной Канцелярии.

– Ваше сиятельство? – возмущённый вопрос канцлера я проигнорировал, вернув взгляд к эмиссару.

– Император не доверяет главе Тайной Канцелярии и главе особого крыла разведки, – продолжил я. – Он считает, что они замышляют против него заговор. А на самом деле они стараются раскрыть заговор, устроенный одним из членов монаршей семьи.

– Почему вы так открыто говорите мне об этом? – перехватил инициативу Денисов, откинувшись на спинку сиденья с важным видом. – Вдруг я тоже среди заговорщиков?

– Потому что вас уже проверили, – я усмехнулся. – Вы виновны только в собственной слепоте, которая не позволяет вам видеть дальше своего носа.

– Следите за словами, граф, – процедил эмиссар.

– А вы – за своими родственниками, – я склонил голову к плечу. – Кстати, не расскажете, почему земли по соседству со мной перешли княжескому роду Мироновых?

– Я не обязан перед вами отчитываться, – фыркнул Денисов.

– И не надо, – я стёр с лица усмешку и посмотрел на него серьёзным взглядом. – Перед собой ответьте. Вы – эмиссар его величества, и вы должны в первую очередь заботиться об империи, а уже потом о своих родичах. Но вы отдали земли двоюродному брату, считая, что он на одной с вами стороне.

– А разве это не так? – Денисов уже не пытался скрыть своё недовольство. Ему не нравился этот разговор, и терпел он его только потому, что ожидал услышать имя заговорщика.

– Князь Миронов в числе заговорщиков, – сказал я, и в моём голосе появилась сталь. – Он, Кольцов и Бартенев. Все – грандмаги стихии света. Как вам такое, эмиссар?

Денисов замер и перевёл взгляд на Лутковского, который стиснул челюсти до скрипа зубов и кивнул. В машине повисла тишина, даже дыхание Савельева, сидевшего рядом, стало едва слышным. Эмиссар его величества медленно, будто против собственной воли, откинулся на спинку сиденья и сжал кулаки.

– Нам нужны железные доказательства, – сказал он упавшим голосом. – Его величество не поверит в такое, если у нас не будет чего‑то более весомого, чем неизвестный целитель, который даже не в себе.

– Вот и займитесь этим, – я сделал глубокий вдох. – Я передам вам все журналы, что успел вынести из лаборатории в московском очаге. Также у вас будут показания трёх истребителей монстров, которые присутствовали при осмотре этой лаборатории и той, что находилась в сибирском аномальном очаге.

– Ещё одна лаборатория? – нахмурился Денисов. – Там тоже пытали светлых?

– Нет, там пытали тёмных, – проговорил я. – С них начали, а потом перешли на светлых. Я могу рассказать вам очень много всего, но это будут лишь мои слова. Ну а наш доктор до сих пор под клятвой верности. Он не сможет солгать или уйти от ответа, если его спросит кто‑то из императорской семьи.

– Как вы сказали? – вздрогнул Денисов. – Из императорской семьи?

– Клятва верности приносится один раз в жизни, – я посмотрел на эмиссара. – Думаю, вы и сами это знаете. Поэтому в ритуал включены все носители крови.

– Бартенев использовал эту клятву, – дошло наконец до Денисова. – Он отдавал приказы, которые никто не мог нарушить.

– Именно так, – кивнул я. – Причём он до сих пор может их отдавать. И ещё долго сможет, если его не остановить. Но вы должны понимать, что задержать его будет проблематично.

– Разумеется, ведь все бойцы особых подразделений не смогут пойти против него, – Денисов побледнел и повернулся к Лутковскому. – Как и мы с вами, Пётр Григорьевич.

– Поэтому я и попросил вас присутствовать при нашем разговоре с императором, – я вздохнул. – Только вас он послушает.

– Прежде чем я договорюсь об аудиенции… – медленно сказал Денисов. – Могу я получить те журналы и свидетельства истребителей? Нужно подготовиться как следует, чтобы предстать перед его величеством со всеми доказательствами.

– Конечно, я передам их вам, как только мы окажемся в столице, – сказал я. – Возможно, будет лучше сделать это в вашем кабинете или в вашей квартире – в зависимости от того, где безопаснее и не бывает посторонних. Любой ваш охранник, если он из особых войск, может служить Бартеневу.

– В моей гвардии только мои люди, никаких других нет, – жёстко ответил Денисов. – Но я вас услышал. Что‑то ещё?

– Пусть истребители вернут мой молот, – усмехнулся я и открыл дверь внедорожника. – Я подожду снаружи, подышу свежим воздухом.

Денисов остался в машине с Савельевым, а Лутковский вышел через десять минут. Он начал раздавать приказы истребителям, которые дежурили на базе. Через полчаса привезли мой молот, который мне пришлось держать в руках, ведь кольцо было заполнено журналами и отчётами.

Через час, когда на улице окончательно стемнело, мы выехали с базы истребителей в аэропорт города Владимир, где нас уже ждал частный самолёт. Как ни странно, Сыча, Лося и Листа Денисов тоже решил взять с собой.

Мы погрузились в самолёт и до самого приземления в столице не проронили ни слова. Денисов будто копировал Савельева – он так глубоко ушёл в свои мысли, что канцлеру пришлось вежливо постучать по его плечу, чтобы он поднялся с кресла.

Уже знакомая мне машина, напичканная артефактами, вместила всех нас и повезла в сторону квартиры эмиссара его величества. Пока мы ехали, я проверил поводок Гроха и клеймо бабушки – они оба до сих пор были в Санкт‑Петербурге, но где‑то на окраине города, а не в центре.

Как только мы поднялись в квартиру Денисова, он провёл нас в свой кабинет, который был похож на штаб – большой стол из матового металла, карты на стенах и стеллажи во всю стену с книгами в одинаковых переплётах.