Меченный смертью. Том 4 (СИ) - Юрич Валерий

— Ничего, Тимофей Федорович. Я понимаю. Сейчас у нас очень сложное время, дел много. Немудрено что-нибудь забыть, — успокоил я управляющего. — Но впредь постарайтесь таких оплошностей не допускать.

Я понимал, что если садовник был магом-псиоником, то он легко мог внушить Тимофею Федоровичу все, что угодно. И особой вины управляющего в этой ситуации не было. Но и излишне мягким в этом вопросе я быть не собирался. Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось в будущем.

— Хорошо, ваше сиятельство, — поклонился Тимофей Федорович. — Я могу идти? Меня ждет Трофим Евгеньевич.

— Идите, Тимофей Федорович. — Смысла держать его здесь я больше не видел.

Управляющий вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Еще раз оглядевшись по сторонам, я собрался было последовать за Тимофеем Федоровичем, но тут вдруг мой взгляд зацепился за нижний ящик письменного стола. Он был немного выдвинут. Я замер. Глаза мои не могли оторваться от этой незначительной и малозаметной детали. Точно такой же стол. Точно такой же ящик. Я уже видел все это в комнате Леопольда. И на меня тут же нахлынуло сильнейшее ощущение дежавю.

Совладав с собой, я пригляделся. Внутри ящика что-то белело. Какой-то предмет или лист бумаги. Я не мог точно разглядеть. Но я нутром чувствовал, что это как-то связано с той тайной, которую я пытался распутать.

В этот раз я не стал устраивать фокусы с веревкой. Если садовник действительно был магом, и захотел бы меня убить, то он легко мог найти более простой способ избавиться от меня.

Я наклонился и потянул за ручку ящика. Он медленно, словно бы нехотя, выдвинулся. И я удивленно воззрился на его содержимое. Внутри лежал маленький бумажный сверток. А рядом — записка, на которой ровным убористым подчерком было написано всего лишь два слова:

«Надень меня.»

Глава 14

Я протянул руку к записке и достал ее. Осмотрев листок с обеих сторон, я пригляделся к написанному. Этот подчерк был мне знаком. Точнее, был знаком способ, которым добивались такого подчерка. Нас обучали этому в академии. Это требовалось, когда надо было срочно что-то написать и остаться при этом инкогнито. Для правши достаточно было взять ручку в левую руку. После этого вычислить человека посредством почерковедческой экспертизы было абсолютно невозможно. Конечно, для этого надо было придерживаться стандартного написания письменных букв без вензелей и других модификаций. А еще требовался хороший опыт письма левой рукой.

Это открытие еще раз подтверждало мою мысль, что садовник был далеко не так прост, как мог показаться на первый взгляд. Его личность вызывала у меня все больше вопросов. И чем дальше я втягивался в эту таинственную историю с пропавшей запиской, тем меньше понимал, что вообще тут происходит.

Мой взгляд опустился на бумажный сверток, лежащий на дне ящика. Внутри явно просматривались очертания какого-то небольшого предмета. Я отложил записку в сторону и потянулся рукой к свертку. Наощупь я определил, что внутри лежит какой-то круглый металлический предмет размером чуть меньше половины ладони. Когда я начал разворачивать бумагу, в которую он был завернут, то с удивлением обнаружил, что это и есть та самая пропавшая записка. Сомнений по поводу того, что ее украл тот самый таинственный садовник у меня больше не оставалось.

Внутри свертка оказался медальон. Он был выполнен в виде пентаграммы, заключенной в круг. В ее внутреннем пятиугольнике находилось изображение головы тигра. Медальон был выполнен из довольно плотного и тяжелого серебристого металла. Он смахивал на сталь, но обладал нетипичным для нее более светлым цветом и удивительно гладкой поверхностью. К медальону крепилась цепочка из такого же точно металла.

Я осторожно положил развернутый лист бумаги с медальоном на стол, стараясь не касаться странного металла. Для начала я медленно провел над ним ладонью: сначала левой, а потом правой. Именно так я сканировал магические предметы в прошлой жизни, когда был могущественным магом.

Несмотря на мои ограниченные способности я почувствовал исходящую от медальона силу. Тугой пульсирующей волной прошла она по моей левой руке. Ее природа пока не была мне понятна. Но уже сейчас я мог точно сказать, что она не относится ни к одному из четырех базовых аспектов: огню, воде, земле или воздуху. Я склонялся к тому, что это все-таки сила аспекта пустоты. Здесь, в этих загадочных диких землях, казалось, все было пропитано этим таинственным аспектом.

И когда я провел над медальоном правой рукой, на которой был одет перстень шамана, то получил яркое подтверждение своему предположению. Черный камень перстня на несколько секунд стал светло-серым. Именно этот цвет и был присущ всему, что было связано с силой пустоты.

Я убрал руку и задумался. Выходит, что садовник целенаправленно оставил мне этот медальон? Возможно, что вся та сложная многоходовка, которая привела меня к этому артефакту, именно для этого и задумывалась. Но зачем? В чем смысл? Не проще ли было просто подойти ко мне и без всех этих странных фокусов вручить медальон? Хотя, с другой стороны, вся та странная цепочка событий с ее непередаваемой аурой таинственности, которая вела к этому моменту, придавала ему весьма высокую ценность в моих глазах. В отличие, скажем, от камня алого пламени, который вручил мне Леопольд, и к которому я в первое время отнесся весьма скептически.

Но больше всего меня интересовал вопрос: в чем была цель садовника? Зачем ему было передавать мне этот с виду мощный артефакт? А то, что он обладал высокой силой я уже не сомневался. В благотворительность я не верил с тех самых пор, когда в детстве один зажиточный мещанин, пообещав мне десять рублей, заманил меня на заброшенную стройку. Тогда я первый раз убил человека и последний раз поверил в бескорыстие.

Мотивы садовника мне были не ясны, но я небезосновательно предполагал, что медальон — это еще одно звено той цепи событий, которые начали происходить со мной с тех самых пор, когда я встретил таинственного шамана. Создавалось впечатление, что кто-то последовательно усиливает и вооружает меня, подготавливая к некой ответственной роли или миссии. Причем, делает это, абсолютно не спросив меня. И этот последний момент меня совсем не устраивал.

Однако, время меня поджимало, и надо было уже принимать какое-то решение насчет медальона. Закинуть его в карман, как камень алого пламени или же сразу надеть, как я это сделал с перстнем? Учитывая, что в конечном итоге мне все равно придется его примерить, если не добровольно, то по принуждению моего невидимого наставника, я, решив сэкономить время и силы, уверенно взял медальон и нацепил его себе на шею.

Я ожидал хоть какой-то реакции артефакта, но ничего не произошло. Абсолютно ничего. Никаких волн энергии и всплесков силы, никаких обмороков и потусторонних видений. Полный ноль. И это удивило меня больше всего. Если насчет предназначения перстня я мог сразу строить хоть какие-то догадки, то здесь я уперся в глухую стену. Пока что, с практической точки зрения, на моей шее висела обыкновенная безделушка. Очень эффектно выглядящая, но абсолютно бесполезная.

Ну что ж, как бы то ни было, пожелание, оставленное на записке, я выполнил, а что делать дальше со своим новым приобретением, не имел никакого понятия. А значит, не стоит пока над этим особо зацикливаться. Сейчас у меня были дела поважнее.

Я убрал обе записки в карман, проверил, на всякий случай, остальные ящики стола, ожидаемо оказавшиеся пустыми, и направился к выходу из комнаты.

Закрывая за собой дверь, я оставил ее приоткрытой. В этом не было никакой практической цели. Это было, скорее, символическое действие. Оно указывало на только что принятое мной решение. Решение оставить хотя бы на пару дней эту таинственную историю и не тратить на нее свое драгоценное время.

Эксперт князей Филатовых задержался. Это было вполне предсказуемо. Княжеский дом показывал свою важность. И только попробуй не встреть его представителя по всем правилам гостеприимства, во сколько бы он не приехал. Неудовольствие Филатовых в этом случае обеспеченно. А это вполне могло повлиять на предлагаемую ими цену за сердце голема.