Жрец Хаоса. Книга II (СИ) - Борзых М.

— Все понимаю, княжич, дела рода некоторым образом вынуждают вас присутствовать на столь значимых мероприятиях как единственного мужчину в семье. Поскольку принц ещё не вернулся из «командировки», — как вежливо называли при дворе увлечённость принца балериной, — я думаю, не возникнет проблем, если вы отлучитесь на какое-то время.

Однако же я сделал соответствующую запись в журнале о приходе и уходе с рабочего места, а также о грядущем отсутствии на оном как минимум в течение двух дней. Это на тот случай, если вдруг потом мне кто-нибудь попытается предъявить, что я самовольно покинул службу. Я, конечно, сомневался в организации подобных подлянок, уж слишком они мелочны, однако же нельзя было исключать и такое развитие событий.

Перелёт до Рыбреки занял неполных три часа. Когда дирижабль начал снижаться, сквозь разрывы в облаках показались бесчисленные озёра, сверкающие как ртуть среди изумрудной зелени. Деревушка неожиданно оказалась портом — крохотные лодочки качались у причала, а запах смолы и рыбы витал в воздухе.

В воздушном порту деревушки нас встречала женщина в светло-серых одеждах, в шляпке, скрывающей вуалью лицо, и сухой как жердь мужчина в невзрачном костюме с внешностью похожей на сурка. Женщина первой подошла к нам у трапа и представилась:

— Светлова Анна Игнатьевна, дочь Игната Сергеевича, буду передавать вам дела на заводе и карьерах.

Затем представился «сурок»:

— Поверенный по особым делам, Иван Иванович Леонтьев, буду наблюдать за соблюдением некоторых формальностей.

Мы представились сообразно титулам и обменялись приветствиями. Пришлось подождать выгрузки химер, и лишь после этого мы отправились к заводу и карьерам. Семьдесят километров от Рыбреки до завода мы преодолели на трициклах, а химеры своим ходом, следуя за нами по пятам. Анну Игнатьевну несколько настораживало подобное сопровождение, однако же она молчала, управляя колонной. Благо, коридор следования миниармии химер был заранее согласован бабушкой, и даже оплачено причинение беспокойства местным помещикам.

Сам завод располагался недалеко от деревушки Вознесенье, что на берегу Онежского озера. Там же виднелась небольшая пристань, от которой уходили гружёные баржи с продукцией из мрамора.

Я же искренне удивился, как с такой логистикой они умудрились заковать Петербург в мрамор.

На ходу Анна Игнатьевна поясняла, что камень из всех карьеров-спутников доставляют на завод по реке Свирь. Первичную обработку он проходил прямо в карьерах магами-ремесленниками воды и воздуха, а уже дальнейшую обработку на заводе, в том числе и с использованием всевозможных алхимических присадок.

— Особые заказы выполняются тоже на заводе, там есть разделение цехов по видам работ, — поясняла с некоторой грустью Светлова. Судя по тому, как она свободно ориентировалась в теме, мраморные карьеры находились под её ответственностью. — Готовая продукция доставляется по той же реке Свири сперва в Ладожское озеро, а после и в Петербург. Зимой доставляем санями, в остальное время года — баржами.

Сам завод неожиданно напомнил мне храм Ордена Святой Длани — те же пять отдельных корпусов, объединённых центральной управой. Пока Светлова проводила бабушку и поверенного по основным цехам, я решил проверить защитный контур, о котором говорил Степан.

Анализатор в моих руках сразу же начал тревожно мигать — Юматов не ошибся. Охранные схемы кардинально отличались от базовых, причём вкраплений было так много, что на каждый стандартный узел приходилось три-четыре дополнительных. Пришлось обратиться к Светловой за разъяснениями:

— Анна Игнатьевна, не могли бы вы пояснить усовершенствования в заводской артефакторной защите? — спросил я, показывая на необычные показания прибора.

Женщина в светло-сером платье ехидно хмыкнула:

— Юрий Викторович, вы оказывается не только искусный боец, но и знаток артефакторики.

Я лишь вопросительно приподнял бровь, делая вид, что не понимаю намёка.

— Не обессудьте… — её голос внезапно зазвенел холодом. — О вашей «победе» над нашим юношей знает весь Петербург. Он до сих пор в лазарете.

В её глазах читалась такая личная обида, что я сразу понял — Павел Светлов приходился ей близким родственником.

— Простите мою прямоту, — спокойно ответил я, — но ничего особенного я с ним не сделал. У парня случился самостоятельный магический и нервный срыв. Напротив, я вёл себя максимально корректно, не позволив опозорить ни свой род, ни вашу фамилию перед императрицей.

— Это ваша версия событий, — отчеканила Анна Игнатьевна, резко повернувшись. — Версию Павла мы ещё услышим. — Но тут же, взяв себя в руки, продолжила: — Что касается защиты… Вы абсолютно правы, княжич. Контур усилен из-за духов Карельских скал.

Она провела рукой по мраморной стене, и я заметил, как её пальцы слегка дрожат.

— Эти низшие духи постоянно вредят добыче мрамора, портят продукцию, пытаясь отвадить людей от своих владений. Особенно страдают склады готовых изделий и карьеры. Защита реагирует на их приближение особыми звуковыми частотами, временно отпугивая. — Она бросила осторожный взгляд на бабушку. — Говорят, те же частоты отпугивают тварей, заражённых скверной. Но раз вы с княгиней чувствуете себя нормально…

— Дай бог вам никогда не увидеть настоящих тварей, поражённых скверной! — резко оборвала её бабушка. Её глаза вспыхнули холодным огнём. — Иначе вы первые побежите к нам с мольбами уничтожить эту нечисть.

Поверенный, всё это время молча делавший пометки в кожаном блокноте, наконец поднял голову:

— А что это за духи Карельских скал? — его тон был деловито-равнодушным.

Анна Игнатьевна вздохнула:

— Маги, работающие сутками под землёй, видят многое… Приходится защищать и их, и производство. В реальности духов вы убедитесь сами. Не волнуйтесь — мы перепривяжем все контуры к новым владельцам.

Мои подозрения насчёт подкупа поверенного постепенно рассеивались. Представитель императрицы проявлял неожиданное рвение — залезал в каждую щель, задавал неудобные вопросы, о которых мы даже не подумали бы. Не раз Анне Игнатьевне приходилось лихорадочно рыться в бумагах, чтобы ответить на его каверзные запросы.

Несмотря на явную неприязнь ко мне лично, Светлова держалась с достоинством истинной дворянки. Лишь упоминание о дуэли выводило её из равновесия — тогда её тон становился язвительным, а в глазах вспыхивал холодный гнев. Но даже это она быстро брала под контроль, возвращаясь к профессиональному тону экскурсовода.

Мы продолжили осмотр, и с каждым новым цехом картина становилась всё яснее — этот завод был настоящим шедевром магической инженерии, где каждый элемент защиты имел своё тщательно продуманное назначение. А духи Карельских скал… Что ж, скоро нам предстояло убедиться в их существовании лично.

Лучи полуденного солнца золотили верхушки сосен, когда бабушка оставила часть химер на защите завода, и мы проследовали на ближайший из карьеров.

— Господа, мы объедем все карьеры, — Анна Игнатовна выпрямила спину, поправляя складки своего серого платья, — чтобы к нам случайно не оказалось вопросов ни у представителя императрицы, ни у вас. — Её голос звучал чётко, как военный рапорт. — Мы — честные люди и не собираемся нарушать приказ государыни.

«Да, такой бы принципиальностью обладал бы ваш батюшка и его внук», — подумалось мне, однако же я не стал обострять обстановку, лишь молча кивнул, ощущая под ногами хруст гравия.

Дорога к карьеру шла по широкой просеке, по которой на специальных деревянных платформах с магическими усилителями доставлялись от карьеров к заводу камни и частично обработанные глыбы. Сосны по обеим сторонам стояли как молчаливая стража. Как позже оказалось, карьеры были похожи друг на друга, разве что добываемый камень отличался цветом и фактурой — от нежно-розового до глубокого чёрного с серебристыми прожилками.

Карьер предстал перед нами огромной чашей, вырубленной в теле скалы. Если на заводе в разных цехах трудились маги ремесленных специальностей, их пальцы ловко выводили изящные узоры на камне, вырезая по определённой заготовке чаши для фонтанов, статуи в сады и в публичные места, всевозможные беседки, украшения колонн и прочее, то здесь же шла достаточно грубая обработка камня магами воды и магами воздуха. Их жесты напоминали движения дирижёра, управляющего невидимым оркестром стихий. Маги земли в кожаных фартуках и с лицами, покрытыми каменной пылью, указывали, в каком месте, на каком расстоянии убирать породу, магии воды и воздуха синхронными взмахами рук отпиливали камень ровными заготовками и проводили первичную обработку. В том числе они перемещали плиты по воздуху вертикально, словно невесомые перья, что упрощало вариант поднятия сырья из карьера нагора.