Скованная льдом (СИ) - Черная Нина

В лицо тут же ударил ледяной ветер, а шубу чуть не сорвало с плеч. Стоило нарушить границы Заколдованного леса, как лютая непогода взревела вокруг, засыпала холодным снегом. Ноги тут же утопли по колено в ближайшем сугробе, а тело пробила крупная дрожь. Новый порыв ветра чуть не опрокинул меня в рыхлый снег, я даже руками замахала в воздухе, чтобы сохранить равновесие.

— Эх, девицы, — прокричал Степан сквозь вой стихии, — кушать больше надобно, чтоб не сносило!

Он схватил меня и Славу, которая тоже еле стояла на ногах, за шивороты и потащил волоком за собой. Будто таран, даже в снегу его ноги не вязли. Я вцепилась в его руку и старалась чаще перебирать ногами, чтобы не отстать и не остаться замерзать в сугробе.

Сквозь завихрения вьюги и сбивающего с ног ветра мы не различали вокруг ничего, и только Степан, как ледокол тащил нас в одном ему известном направлении. Как мы добрались до землянки Тихославы. вспоминать не хотелось. Лучше считать, что это был страшный сон.

Все дороги замело, никто из деревенских носа не казал. Своим появлением мы здорово напугали бабу Нюру. Она всклокоченная, с горящими глазами и наспех накинутой шалью встречала нас прямо у порога, будто знала, что кто-то придет.

Только дверь закрылась за нами, как я без сил упала на скамью в сенях и прикрыла глаза. Зубы стучали, а частей тела я уже не чувствовала. Хотелось провести вечность в этом почти безветренном и свободном от снега доме. 

— Боги всемогущие, — запричитала бабушка Славы, — внучка, Аська! Что случилось? Вы Черного бога прогневили, да? Не по нраву пришлись? Теперь он нас всех сгноит?

— Не части, бабуля, — махнула на нее товарка, — дай нам с дороги передохнуть, помыться, покушать. А там и расскажем все. Вон, видишь, Аська одним глазом спит.

Я вяло повернула голову в сторону Славы, но заставить тело подняться с такой удобной скамьи оказалось непросто. Пришлось несколько минут себя уговаривать, чтобы открыть глаза и встать.

— Эх, вертихвостки, — без злобы укорила баба Нюра, косясь на Степана, что усыпал весь пол снегом. Воин тряс волосами как собака, вызвав у меня улыбку. Должна бояться служителя закона при царе, а он мне Жучку напоминает, чудно. — Идите в горницу, переоденьтесь хотя бы, я пока воды вскипячу, отмоетесь. До бани-то не добраться.

— Спасибо, — выговорила я потрескавшимися губами и наконец покинула скамью с помощью твердой руки Славы.

Тепло окутало, отчего глаза моментально стали закрываться сами собой, а голова соображать перестала. После сытного ужина и омовения Тихослава схватила меня за руку и утащила на печь. Как только я залезла за ней под ватное одеяло, еле передвигая конечностями, сон навалился на меня тяжелой ношей. А я не стала противиться, уснула моментально, уткнувшись в плечо Славке. Где расположили воина, не поинтересовалась, собственное удобство оказалось важнее.

Проснулась в слезах, с бешено колотящимся сердцем и ломотой во всем теле. В горле скребло, а за грудиной будто что-то переворачивалось, хрипело. От страха пальцы и кончик носа похолодели, а лицо зарделось румянцем.

Неужто, я так по Макару страдаю, что тело мое заболеть решило? Вздохнула, стерев горькие слезы и перевернулась на другой бок. Тут же наткнулась на подозрительный прищур Славы. Она приподнялась на локте и рассматривала меня. В полумраке печи ее глаза сверкали колдовским зеленым огнем, а черты лица казались хищными.

— Рассказывай, — тихо велела она, устраиваясь удобнее.

— Только если ты расскажешь, — поджала я губы и отодвинулась дальше к краю, потому что ощутила неловкость, — как к разбойникам угодила и что двое суток у них делала?

Слава ухмыльнулась, откинулась на подушку и заложила руки под голову. А я только заметила, что страшные синяки сошли с ее лица почти полностью. Только бледно-желтые следы остались, будто не несколько часов прошло, а целый месяц. 

— Ну, слушай, — поведала она, когда я уже решила, что останусь в неведении.

Но не успела Слава начать свой рассказ, как сердце мое в очередной раз ушло в пятки. Снизу послышался оглушительный храп, будто раскаты грома по весне, отчего я вздрогнула всем телом и оглянулась.

Правда, разглядеть, где лежал Степан, я не смогла. Буря за окном и погасшая лучина не давали видимости, а баба Нюра новую не зажгла, чтобы нас не потревожить. Что удивительно, ее саму не было ни видно, ни слышно.

— Он не проснется, — махнула рукой девушка, посчитав, что я заволновалась об этом, — так будешь слушать?

Я кивнула и устроилась удобнее, пока Слава не передумала и не замолчала. Мы ведь с ней редко раньше общались, да и виделись раз в месяц, если не реже, а тут во мне росла к ней непонятная теплота. Будто мы обе прикоснулись к чему-то таинственному, запретному, о чем не расскажешь людям. Тоска по Макару немного притупилась, а сердце перестало бешено колотиться, поэтому я несмело улыбнулась и приготовилась слушать.

— Когда ты осталась на той поляне, мы с девочками побежали что есть силы обратно, лишь бы с Черным богом не встретиться, — покусывая губу, начала рассказ товарка, — нам удалось пробежать немного, когда я ощутила чужое присутствие. Нам попался тот самый ворон, что провожал нас на жертвенную поляну, — Слава облизала губы и продолжила тише, потому что храп резко прекратился, сменяясь причмокиванием и шумным сопением, — Янка с Веселинкой не поняли, а я почуяла, что это он, или слуга его.

— Кто? — не выдержала я, подавшись вперед, ближе к девушке.

Слава недовольно оттопырила губу, но не стала меня ругать за то, что прервала рассказ.

— Черный бог, кто еще? — хмыкнула она, — только он нами не заинтересовался, полетел в твою сторону. Ну мы и побежали до границы Заколдованного леса, что есть мочи. Но далеко убежать не успели, — в голосе Славы появились неподдельная горечь и затаенный страх, — нас нагнала такая же волна, как сегодня. Я не успела девочек предупредить, — товарка всхлипнула и прикрыла побледневшее лицо руками, — сама отпрыгнула, не специально, на инстинктах, а они мигом заледенели, попадали на землю. Мертвые уже.

Слава замолчала, а я обмерла, внутри расползлась паника, а глаза наполнились слезами. Да, я не дружила с ними, но плохого от девочек я тоже не видала. Не за что им было умирать. Неужели, это Макар разгневался и решил наказать изменщиц? Голова подсказывала, что так и есть, а сердце разрывалось от боли. Я в попытке отвлечься от своих переживаний, погладила Славу по волосам аккуратно, а после приобняла, тоскливо улыбаясь.

— Поплачь, — прошептала я, — станет полегче.

— Не станет, — ответила она резко, но руку не скинула, не оттолкнула меня, — ладно, не будем о грустном. Слушай, что дальше стряслось.

— Я долго за кустом хоронилась, — сообщила девушка, покусывая губы, — все боялась выйти. Замерзла так, что и волн замораживающих уже не надо стало. Вылезла на дорогу, на девочек смотреть мочи не было, поэтому поплелась я, куда глаза глядят. Это и стало моей ошибкой.

Слава перевела дух и, смерив мой приоткрытый рот укоризненным взглядом, продолжила рассказ:

— Я сбилась с дороги, наверное, от страха и тоски. Пошла по плохо хоженой дороге, да набрела на костер. Как ты, наверное. Разбойники обрадовались, даже очень. Только бабка меня кое-чему научила, с несколькими я справилась, да не ожидала, что они грубую силу будут использовать. Думала помру от боли и повреждений. Хорошо, что амулетик на мне оказался, заживляющий. Они меня оставили на потом, видимо. Плохо помню из-за боли, сколько раз мы перемещались, — девушка запнулась от моего тихого аха.

Даже представить оказалось выше моих сил, насколько страшно ей было и больно. Меня-то парой тумаков угостили всего лишь. Я прикрыла рот ладошкой и округлившимися от ужаса глазами рассматривала внешне спокойную девушку.

— Не пугайся так, — хмыкнула она, заметив мою реакцию, — они не так и не добрались до моей чести. Видно, с полуживым бессознательным телом совокупляться стало не интересно. К тому же их отвлек Черный бог, что пролетал мимо стоянки пару раз.