Чужая тень II (СИ) - Михалек Дмитрий Владимирович

Если собравшаяся внизу толпа лезла наверх достаточно медленно и не успевала за мной, когда я перепрыгивал с одной крыши на другую, то у горилловидных ребят с прыжками всё обстояло гораздо лучше. Оба неслись ко мне, прыгая по крышам так, будто были обезьянами с далекого юга. Судя по всему, эти верзилы являлись главной внутригородской силой Лозингара, поэтому больной разум некроманта расположил их на расстоянии, чтобы те могли в случае чего успеть в любую часть захваченного города.

Драться сразу с двумя даже при жизни не шибко-то приятными соперниками было глупо и даже опасно, и я выбрал того, кого уже побеждал. Шифаро приближался с юга, прыжками перемахивая целые улицы, будто земля не держала его, а даже отталкивала, помогая летать. Я резко свернул вправо, так чтобы стражи Гнилоуха выстроились в ряд и подоспели ко мне по очереди, а не одновременно. Следом за мной, словно длинный гниющий хвост, неустанно бежала мертвая толпа. Сколько их там было, двести зомби или пятьсот, я посчитать не мог… Да и до подсчетов ли мне было-то?

Остановившись на деревянной крыше какого-то небольшого строения и решив, что вот и настал удобный момент, я повернулся к своему преследователю. Шифаро оттолкнулся от очередного здания, взмыл в воздух на высоту полета птицы, но не двухсоткилограммовых детин, и начал падать на меня, словно желая задавить массой. Я задрал голову, всем своим видом показывая, что никуда не собираюсь уходить.

Его злобный взгляд наталкивал на мысль, что ему оставили часть сознания, чтобы культиватор мог пользоваться своими умениями. Кроме того, он меня видел. Это была игрушка в руках некроманта, который разрешил твари немного думать и осознавать своё послесмертие. «Рыцарь», — всплыла у меня невольная ассоциация со знатными воинами, на которых часто держалась вся власть монархов Тёмного мира. Да, рыцарь… Только — мёртвый.

Туша падала, все ускоряясь, нога вытянулась в полете, словно стремилась пронзить меня, подобно колу. Правда, я сомневался в том, что он меня помнит по прошлому сюжету, где Чилли Гнилоуха все-таки казнили, а потому удар был выбран им скорее случайно, а не в качестве мести за тот злосчастный поединок…

«Свет!» — приказал я и вытянул в сторону верзилы раскрытую ладонь.

Луч как от сотен фонарей чуть было не ослепил меня самого, однако я зажмурился и кувыркнулся в сторону. «Мёртвый рыцарь» вонзился в крышу здания по самую макушку, проломив всё, чем была крыта крыша.

Я скользнул к дыре подкатом и, хотя из-за поднявшегося облака пыли ничего не видел, ударил в самый центр ямы, вложив в «древесный кол» как можно больше Ци, памятуя о силе и стойкости зверей серебряных сфер. Под правым кулаком что-то хрустнуло, и через завесу я разглядел искрящийся кристалл, который тут же подхватил и сунул в рот на этот раз правой ладонью, на пальцах которой светился двумя рангами божественной ступени бронзовый перстень, доставшийся мне от бабуина в моей первой сфере. Сила мгновенно влилась в меня волной. Грани множились, но, на моё разочарование, перстень культивировался лишь до девятого ранга исходной ступени, не дотянув всего двух рангов до серебряной лиги.

— Дерьмо, — выдохнул я, ощущая, что сейчас стою в каком-то запыленном помещении прямо на мягком теле Шифаро. Стук и скрежет костяных пальцев со всех сторон говорил о том, что вот-вот и сюда ворвется толпа умертвиев. Присев, я прыгнул вверх, чтобы побыстрее убраться оттуда.

Боль нашла меня уже в воздухе. Обломанные кости второго верзилы, замедленные лишь рефлекторной «стойкостью кедра», задели мой живот и теперь, скользя, сдирали кожу и одежду, на счастье не цепляя глубокие ткани. Моя портупея сыграла со мной злую шутку, и я повис на плотных ремнях, словно надетая на вилы охапка сена.

Свет ударил в лицо противнику мгновенно. Это было вовремя: он уже заносил второй обрубок руки, нацеливаясь костями в мою голову. Я перехватил одну из них в полёте, останавливая удар за пару пядей до своего лица.

Мы приземлились на его ноги, что меня и спасло: если бы верзила хотя бы просто рухнул со мной, как груз, вниз головой, моей культивации пришла бы бронзовая (или серебряная, если учитывать характер сферы) крышка. Теперь же я просто болтался в воздухе, сжимая его оружие правой ладонью. Свободной рукой я перехватил нацеленные на меня костяные лезвия и дёрнул так, что кости разошлись в разные стороны.

Орудие захрустело в моих пальцах, но тварь не чувствовала боли. Продолжая давить, я дёрнул левую руку вбок и вырвал левую из костей. Лара назвала бы её локтевой, хотя какая из них локтевая, а какая лучевая, я всегда путал. Но сейчас мне было всё равно: в моей руке оказался не просто обломок, а заточенный для убийств настоящий трубчатый костяной нож. Я вложил Ци в удар наотмашь, чтобы вонзить обломок в голову твари. Кость пробила ее висок и даже вылезла с другой стороны, но сила противника не убавилась. Я снова применил «свет», на этот раз пустив его по импровизированному оружию. Тучный труп дернулся и упал на спину, таща меня за собой. Оттолкнувшись от его бёдер ногами, я наконец освободился от костяного крючка, который крепко держал меня за одежду на груди, повернулся, чтобы подхватить выскочивший из противника кристалл, и тут же положил его в рот.

Энергия такой силы, что я не мог и пошевелиться, нахлынула на меня неудержимой волной. Мой перстень культивировался до серебряной лиги. Однако мёртвые уже перелезали через парапет той крыши, куда меня увлек верзила, а я, как назло, не мог даже сдвинуться с места…

Глава 15

Равная культивация

«И когда твой артефакт будет заполнен до краёв, сфера даст тебе испытание на следующую лигу культивации…» — прозвучал в моей памяти давний разговор с Зэром.

Перстни на пальцах снова стали медными, будто потеряли свою серебряную силу. По груди лилось что-то липкое. Дыхание и пульс замедлились, замедлились и трупы, лезущие на меня со всех сторон.

В свое время, вопреки словам учителя, когда я заполнил своё левое кольцо до предела, ничего не произошло. Теперь заполнилось и правое, и снова ничего не происходило.

И тут до меня дошло — как озарение, как вспышка. Артефакты — это лишь символы, а два моих таланта, светомагия и воинство, лишь две грани одной моей искры, словно сообщающийся сосуд, который нельзя заполнить только с одной стороны. Вот сферы и ждали, когда я уравновешу кольца между собой.

Под одревесневшими ногами валялся труп верзилы. Круг мертвецов хоть и медленно, но всё же сужался, норовя через считанные мгновения поглотить меня…

Неожиданно в разгрузке потяжелело. Я положил руки на грудь, уже готовясь к тому, что зомби накинутся на меня и разорвут в клочья. Ладони нащупали рукоятки чего-то тёплого, и я тут же его выхватил. В моих руках оказались два трехпалых ножа наподобие тех саи, что я оставил в материальном мире. Они выглядели так, будто материалом для них послужили маленькие кости с суставами на сгибах, словно это были и впрямь чьи-то трехпальцевые ладони без мяса, вен и сухожилий — ладони из серебра. На рукояти правого ножа был выгравирован сжатый кулак, а на левом — треугольник с глазом, словно дополненный символ Триединого.

— Аргх! — выкрикнул я, когда один из мертвецов вцепился в моё плечо. Ци ушла на выдохе, полыхнув окруживших меня тварей светом. Нож в левой руке заметно охладел, а толпа как один повалилась на трещащую под их весом крышу.

Секундная радость от отсрочки превратиться в фарш сменилась осознанием, что я снова чувствую свои ноги, а волна новых мертвецов уже лезет ко мне по телам своих сотоварищей.

Я прыгнул как можно дальше, перенося себя на какую-то высокую стену и ловко балансируя на частоколе. Дом, на котором я только что был, хрустнул стенами в последний раз и, извергнув облако пыли, сложился в груду обломков.

Твари ринулись за мной следом, но стена на то и стена, что на неё не всем суждено залезть с первого раза. Умертвии карабкались друг по другу, создавая шевелящуюся кучу, которая с каждым разом становилась всё больше и больше.