Гостья - Майер Стефани Морган

Песок хрустнул десять раз.

У меня не осталось сил шевелить губами. Жаль, не получилось задержаться здесь подольше.

Я не вполне поняла смысл ее ответа. Вероятно, Мелани пыталась меня подбодрить, в благодарность за то, что я притащила ее сюда умирать. Она победила; осталась в своем теле до конца.

Шаги начали замедляться. Мышцы умоляли о пощаде, будто я могла чем-то помочь. Наверное, я бы остановилась, однако Мелани оказалась настойчивее.

Теперь я ощущала ее во всем теле. Шаг стал шире и ровнее. Усилием воли она тащила мой полумертвый остов к недостижимой цели.

Эта бессмысленная борьба принесла ей некоторую радость. Из-за слабости я теряла контроль над телом – нашим общим телом, – а Мелани обретала. Она упивалась свободой шевелить руками и ногами, двигаться по собственной воле, пусть и без толку. Даже мысль о медленной смерти меркла перед этим наслаждением.

Как думаешь, что будет, когда мы умрем? – спросила она, пока мы шагали навстречу неминуемой гибели.

Ничего,– твердо, уверенно ответила я.– Поэтому мы называем такую смерть окончательной.

Души не верят в загробную жизнь?

У нас и так много жизней. Ждать чего-то еще… пожалуй, слишком. Каждый раз, покидая носителя, мы умираем, а вселяясь в следующего – возрождаемся. Здесь же я умру навсегда.

Последовало долгое молчание. Ноги двигались все медленнее.

А ты?– наконец спросила я.– Ты веришь в жизнь после смерти, даже после всего, что случилось? – Я всколыхнула в ее памяти воспоминания о конце человеческого мира.

Думаю, кое-что никогда не умирает.

Мы обе понимали, о чем она. Любовь, которую мы испытывали к Джареду и Джейми, действительно казалась вечной. Пожалуй, даже у смерти не хватит сил уничтожить столь живительное и неугасимое чувство. Возможно, эта любовь продолжит жить вместе с Мелани в каком-нибудь сказочном месте с жемчужными вратами. Но не со мной.

Легче ли мне станет без этой любви? Вряд ли. Теперь она часть меня.

Мы протянули всего несколько часов. Даже Мелани, с ее несокрушимой волей, не могла поддерживать наше угасающее тело. Мы почти ничего не видели, с трудом глотали раскаленный воздух в надежде вытянуть хоть каплю кислорода. С губ срывались хриплые стоны.

В такую передрягу ты еще не попадала, – слабо поддразнила я. Мы брели к сухому дереву, возвышающемуся на несколько футов над кустарником. Хорошо бы ухватить несколько клочков тени, прежде чем мы свалимся замертво.

Да,– согласилась Мелани.– Не попадала.

Мы добрались до цели. Едва мертвое дерево распростерло над нами свою прозрачную тень, ноги подогнулись. Мы лежали на земле, мечтая больше никогда не чувствовать проклятое солнце, глотая горячий воздух, слушая свое хриплое дыхание.

Наконец мы закрыли глаза. Веки изнутри были яркими и красными. Мы больше не чувствовали слабого покрова тени; возможно, она сместилась.

Сколько еще? – спросила я.

Не знаю. Раньше мне не приходилось умирать.

Час? Больше?

Понятия не имею.

Где койот, когда он так нужен?

Может, нам повезет… не попасть к когтистым тварям… – Мысли Мелани бессвязно блуждали.

Это был наш последний разговор. Невозможно сосредоточиться, чтобы сложить слова в предложения. Боль казалась невыносимой. Каждая мышца мучительно сокращалась, сражаясь со смертью.

Мы же с Мелани не сражались, просто ждали, перебирая обрывки воспоминаний. Пока мы еще находились в сознании, то напевали колыбельную – ту самую, которой успокаивали Джейми, когда холод, голод и страх не давали уснуть. Мальчик уткнулся головой нам в плечо, мы обняли его, а потом будто сами уткнулись в чье-то плечо, и нас убаюкала другая колыбельная.

Под веками потемнело, но не от смерти. Опустилась ночь, и нам стало грустно. Без дневной жары мы протянем дольше.

Ни времени, ни пространства, лишь темнота и тишина. А потом послышался звук.

Сперва мы решили – показалось. Может, наконец явился койот. Хотелось ли нам этого? Неизвестно.

Что-то встряхнуло нас, потянуло за вялые руки. Вот бы все произошло быстро. Мы ожидали укуса. Вместо этого последовал толчок, и наше лицо оказалось обращенным к небу.

На него хлынула вода – холодная, невероятная. Она потекла по глазам, смывая песок. Веки затрепетали. Мы моргнули.

Плевать на песок в глазах. Наш рот раскрывался и закрывался в поисках влаги, как клюв только что вылупившегося птенца.

Кажется, где-то рядом послышался вздох.

Наконец вода хлынула в рот. Мы глотнули, поперхнулись. Вода пропала, наши слабые руки потянулись к ней. Кто-то похлопал нас по спине, дыхание восстановилось. Руки отчаянно хватали воздух в поисках воды.

Опять раздался вздох.

Что-то прижалось к нашим растрескавшимся губам, вода хлынула снова. Мы жадно глотали, стараясь не поперхнуться. Главное – чтобы воду не забрали.

Мы пили, пока не заболел желудок. Вода превратилась в тонкую струйку, иссякла, и мы протестующе вскрикнули. К губам снова прижался ободок. Мы продолжили пить, пока сосуд не опустел.

Еще один глоток – и желудок взорвется. Мы моргнули, кое-как сфокусировали взгляд, пытаясь найти источник воды. Темно, на небе ни звездочки. Мы моргнули еще раз и поняли, что темнота гораздо ближе, чем небо. Над нами навис зловещий черный силуэт.

Зашуршала ткань, хрустнул песок под каблуком. Послышался звук расстегиваемой молнии, оглушительный во мраке ночи.

В глаза ударил ослепительный свет, резкий, словно лезвие. Мы застонали от боли, подняли руку, чтобы прикрыть глаза. Даже сквозь опущенные веки сияние было слишком ярким. Снова стемнело, нашего лица коснулся еще один вздох.

Мы осторожно приоткрыли невидящие глаза. Тот, кто находился рядом, держался очень тихо. В воздухе чувствовалось напряжение, но все происходило будто не с нами. Наша единственная мысль была лишь о воде в желудке и о том, где взять еще. Мы попытались сосредоточиться, разглядеть того, кто нас спас.

Несколько минут мы щурились и моргали, пока наконец не различили тусклое белое пятно на фоне темного лица. «Борода как у Санта-Клауса», – бессвязно подумали мы. Память помогла восстановить остальное: нос с вертикальным желобком на кончике, широкие скулы, густые седые брови, глубоко посаженные глаза на морщинистом лице. Сейчас мы видели только очертания, но знали, каким это лицо окажется при свете дня.

– Дядя Джеб, – удивленно прохрипели мы. – Ты нас нашел.

Дядя Джеб, сидящий на корточках рядом с нами, покачнулся, услышав свое имя.

– Ну-ну, – произнес он, и его ворчливый голос пробудил тысячу воспоминаний. – Кто тут у нас?

Глава 13

Приговор

– Они здесь? – выхаркнули мы слова, точно воду из легких. Помимо питья нас волновал лишь этот вопрос. – Они добрались?

В темноте невозможно было прочитать выражение лица дяди Джеба.

– Кто?

– Джейми, Джаред! – Наш шепот обжигал, словно крик. – Джаред был с Джейми, нашим братом. Они здесь? Ты нашел их?

Последовала короткая пауза.

– Нет, – твердо, без жалости и эмоций ответил он.

– Нет, – прошептали мы, не повторяя его слова, а протестуя против возвращения к жизни. В чем смысл? Мы снова закрыли глаза, прислушиваясь к боли во всем теле, надеясь заглушить боль в сердце.

– Тут такое дело, – проговорил дядя Джеб. – Мне… э-э… нужно кое-что уладить. Ты пока отдохни, а я вернусь попозже.

Мы не стали открывать глаза, не понимали значения слов, слышали только звуки. Хруст шагов постепенно затих. Мы не знали, куда он ушел, да и не хотели знать.

Они пропали. Их уже не найти. Все безнадежно. Джаред и Джейми исчезли, это они умели прекрасно. Мы никогда их не увидим.

Вода и ночная прохлада привели нас в сознание, чего нам совсем не хотелось. Мы перевернулись на живот и снова зарылись лицом в песок. Наше изнурение дошло до крайней степени. Надо уснуть, главное – ни о чем не думать.