Двойник короля 21 (СИ) - Скабер Артемий

Неимоверным усилием воли подавил эти инстинкты. Я Магинский, а не зверь. Не позволю примитивным позывам контролировать моё сознание. Сосредоточился на дыхании, на холодном, рациональном анализе ситуации. Голод отступил, сменившись тупой, ноющей болью в желудке.

Охренеть, как неудобно в этом теле. Контроль над тушей водяного медведя требовал постоянного внимания. Каждое движение приходилось осознанно координировать, преодолевая инерцию огромной массы мышц и костей.

Мозг подстраивался под новый рост, вес, центр тяжести и вообще. Нейронные связи перестраивались на ходу, пытаясь интегрировать человеческое сознание с животной физиологией. Было ощущение, что я одновременно нахожусь в двух реальностях — мыслю, как человек, но чувствую, как зверь.

Тело водяного медведя создано для передвижения на четырёх конечностях — мощные плечи, выносливая спина, распределение веса. Попытка встать на задние лапы давалась с трудом и была энергетически затратной.

По ходу разбирался в своих возможностях. Сенсоры тела — совершенно другие. Обоняние в сотни раз острее человеческого — я различал запахи, о существовании которых даже не подозревал. Слух настроен на иные частоты — низкий гул, неслышный для человека, воспринимался отчётливо. Осязание через шерсть и чешую — странное, приглушённое, но при этом более чувствительное к вибрациям и потокам воздуха.

Скорость, сила, защита водяного медведя — тело было создано для выживания в суровых условиях. Мускулы, способные разорвать металл, шкура, выдерживающая удары, возможность задерживать дыхание на десятки минут, ускорение, позволяющее в считаные секунды настигнуть добычу. Я ощущал всё это как потенциал, готовый раскрыться по первому требованию. Всё это давало мне преимущества, которых не было бы у человека в такой же ситуации. Шансы на выживание и побег значительно возросли. Если я смогу полностью контролировать это тело, использовать его возможности по максимуму, то стану опасным противником даже для высокоранговых монстров.

Минус — отсутствие моих глаз, которые способны видеть магию. Потеря одного из ключевых преимуществ. Глаза степного ползуна позволяли мне различать магические потоки, ауры, структуру заклинаний. Без этой способности я частично ослеп в магическом смысле, не мог полноценно оценивать угрозы и возможности.

Осталось только духовное зрение, и я очень рад этому. Наследие моего опыта с монгольскими шаманами. Не зря к ним ездил…

Да тут целый зверинец. Пещера раскрылась в обширную полость, своего рода подземный амфитеатр. По периметру располагались входы в боковые туннели — десятки, возможно, сотни проходов. Вокруг центральной площадки на разных уровнях расположены ярусы пещер поменьше, соединённые грубо высеченными лестницами и мостиками.

Каждая пещера представляла собой загон, отделённый от основного пространства полупрозрачным мерцающим барьером — магическим полем, настроенным удерживать монстров. Внутри каждого загона копошились, лежали или рычали существа — не менее двух десятков одного вида тварей, от огромных и смертоносных до маленьких.

Надеюсь, мы не в цирке будем выступать? Хмыкнул про себя. Но на цирк это походило мало — скорее, на арену гладиаторов, смешанную с питомником для боевых зверей. Запах крови и страха пропитал каждый камень, каждую трещину. Здесь погибли тысячи существ, я чувствовал это на уровне инстинктов водяного медведя. Всё организовано с военной чёткостью — разделение по видам, распределение, система охраны и контроля. За этим явно стоит развитая цивилизация, а не просто стая особо умных монстров.

Некоторые пещеры содержали смешанные группы, объединённые по какому-то принципу — возможно, по совместимости или специализации. Охрана у таких загонов была усиленной. Видимо, риск конфликтов между разными видами считался высоким.

Значит, я, скорее всего, попаду к мишкам. Заключённый — монстр Магинский… Звучит. Абсурдность ситуации вызвала бы смех, если бы я не был на своём месте.

Повернулся на шум — уши водяного медведя чутко уловили изменение в привычном гуле. Несколько тварей упали, и их прикончили прямо на месте. Три удара хвостов скорпикозов — синхронные, безжалостные, точные. Тела рухнули на камни с глухим стуком, кровь различных цветов растеклась, смешиваясь в причудливые узоры.

Скорпикозы не церемонились. Слабых, неспособных идти дальше, раненых, больных — всех убивали без колебаний. Стражники действовали с механической эффективностью. Один удар, и всё. Никакой жестокости, просто холодный расчёт. Слабые особи бесполезны, их содержание нерентабельно.

Мышцы напряглись непроизвольно. Инстинкт самосохранения кричал: «Нападай!» Адреналин или его аналог в теле водяного медведя хлынул в кровь, придавая сил. Я выпрямился, расправил плечи.

Мы прошли через несколько камер-пещер. Каждая следующая была глубже предыдущей, система туннелей уводила всё дальше под землю. Температура постепенно повышалась, воздух становился влажнее, с примесью серных испарений. Где-то глубоко внизу, возможно, протекала подземная река или находились горячие источники.

— Стоять! Разделились на виды, твари! — сказал один из наших конвоиров.

Голос прозвучал резко, с характерным металлическим клацаньем на согласных. Панцирь говорившего был темнее и массивнее остальных — судя по всему, офицер или старший по званию. Жало на его хвосте крупнее, с более выраженным резервуаром для яда у основания.

Все монстры повернулись ко мне. Десятки глаз — фасеточных, вертикальных, круглых, светящихся — уставились с любопытством и настороженностью. Запах страха усилился.

— Ты, мерзкий мешок с шерстью, что тут делаешь? — скорпикоз уставился прямо на меня, клешни угрожающе щёлкнули в воздухе.

Я держался в середине группы, не особо думая о своём месте. Направил массивное тело в сторону других водяных медведей, стараясь имитировать их неуклюжую, переваливающуюся походку. Четыре мощные лапы с когтями оставляли глубокие следы на мягком грунте пещеры.

Встал с остальными. Пятеро водяных медведей настороженно принюхивались ко мне, определяя статус и угрозу.

— Зайти! — прозвучала команда.

Магические барьеры исчезли, и мы вошли в пещеры. Свечение угасло с тихим шипением, как тлеющий фитиль. Барьер, судя по структуре, был высокоуровневым магическим конструктом. Он реагировал на ошейники, позволяя монстрам проходить внутрь, но не выпуская их обратно.

Наша группа из пяти водяных медведей попала ещё к десятерым. Внутренняя пещера была просторнее, чем казалась снаружи, — около пятидесяти метров в диаметре, с высоким сводчатым потолком. Пол покрывал толстый слой влажного мха, смешанного с водорослями, — комфортная среда для земноводных существ вроде водяных медведей. Вдоль стен журчали небольшие ручейки, поддерживая влажность.

Заметил, что на уровне инстинктов я оценил каждого. Тело монстра автоматически определяло ранг, силу, статус, угрозу, словно невидимая шкала в сознании выстраивала иерархию от самого слабого до самого сильного.

Самый крупный лежал в углу. Огромный самец, почти вдвое больше остальных, с тёмно-зелёной шерстью, перемежающейся серебристыми пластинами чешуи. Его правый бок покрывали шрамы — глубокие борозды, оставленные когтями или оружием.

Двое медведей поменьше, но всё равно внушительных размеров, расположились по обе стороны от вожака. Их позы выражали смесь почтения и настороженности. Они не смотрели прямо на крупного самца, но всё время держали его в поле зрения, готовые выполнить любое указание.

Он тут «монстр-пахан»? Иерархия в группе была предельно ясной: один доминантный самец, его приближённые и остальные. Классическая структура стаи хищников, существующая миллионы лет.

Новенькие вместе со мной расположились у входа — самая низкая позиция в иерархии. Дальше всего от удобных мест, ближе всего к опасности, последние в очереди на еду. Мох здесь был жёстче, суше, менее комфортный для шкуры земноводного монстра.

Что там ещё у меня по «прибыло-убыло»? Мысленно проверил, что сохранилось от моих способностей или было утрачено при перемещении в тело монстра.