Темный феникс. Возрожденный. Тетралогия (СИ) - Бойков Федор

С лестничного пролёта донеслись звуки шагов – такие, когда несколько пар ног бегут строевым шагом. Да, это обычные гвардейцы, но их слишком много.

– Задержи их, – скомандовал я дяде, который безуспешно пытался зацепить совершенных проклятьями – они на них просто не действовали. – Делай, что хочешь, но чтобы никто из них не добрался до меня.

Я помчался дальше, уже чувствуя близость бабушки. Мне оставалось пробежать около десятка метров, когда из боковой двери вышли два совершенных. Я затормозил на бегу и замер.

Если предыдущие показались мне сильными, то эти были на порядок мощнее. Они не просто излучали свет, они даже вибрировали от его избытка. Да и доспехи у них сияли так, будто были выкованы из кристаллов света, а не из металла.

Но самое главное – у них не было жезлов. Сила этих совершенных была сконцентрирована внутри и сжата до состояния кристалла. Они словно и сами были не людьми, а сгустками света.

Времени на раздумья у меня не было. Сзади уже слышались крики и звуки падающих тел. Александр выкладывался на полную и держал коридор. Но долго он не продержится – его просто задавят числом.

Теперь отступать было некуда в прямом смысле. Только я и не собирался этого делать. В крайнем случае, покажу свои силы, даже если раскроюсь перед Бартеневым окончательно.

Я рванул вперёд, выпуская сгусток тьмы в потолок над стражами. Провода заискрили, а затем с громким хлопком во всём коридоре погас свет. В полумраке светились только аварийные лампы и стражи, сияние которых будто бы стало ярче. Темнота не была для них препятствием, но мне нужно было лишь немного отвлечь их и вырубить камеры видеонаблюдения, если таковые тут были.

Совершенные не дрогнули. Они вытянули вперёд руки, и из их ладоней вырвался ослепительный луч, который мог испепелить меня на месте. Никаких заклинаний, никаких жезлов и артефактов. Только чистая энергия света.

Я рывком переместился в сторону и рухнул на изнанку, чтобы вынырнуть за их спинами. Грох сказал правду – если во всём доме Бартенева стоял запрет на перемещение по теням вплоть до четвёртого слоя, то здесь в подвале оно было слабее. В принципе, это логично – какой смысл тратить энергию на защиту лаборатории от теневиков, если они даже попасть сюда не смогут?

Мне пришлось спускаться сразу на третий слой тени, которая тут же потребовала плату. Я выпустил теневые когти и пропорол ладонь на левой руке. В глазах помутнело от количества энергии, которую высасывала тень, но других вариантов не было.

Через мгновение я вывалился за стражами и мысленно выругался. Они повернулись ко мне настолько быстро, будто знали, где я появлюсь.

Я метнул молот в правого стража и пригвоздил его к противоположной стене. Молот прошёл насквозь, через броню, плоть и металл за ней. Совершенный затрепыхался, но не смог освободиться.

Второму стражу мне было нечего противопоставить, кроме тьмы. Но я точно знал, что все совершенные не чувствительны к тьме. Да и плевать. Буду биться так, как умею.

Я зачерпнул из источника всю энергию, что скопилась в нём за время отдыха. А потом запустил её в сияющего стража.

Он уже поднял руки и выпустил в меня луч света. Наши энергии схлестнулись. Сила против силы. Тьма против света.

Раздался звук, которого не должно было быть. Я слышал хруст, словно ломается не броня, а сама реальность. Точно с таким же звуком в моём мире появлялись разрывы, из которых вырывались полчища демонов.

Ослепительный свет от луча совершенного потух. Моя тьма тоже рассеялась. Я чувствовал, как трещат мои кости, как волна отдачи бьёт по плечам и ногам.

Совершенный исчез, а на его месте начала появляться трещина реальности.

Вот ведь гадство…

Я рванул к первому стражу, чтобы забрать молот, но мои руки онемели до локтей, пальцы не слушались. Пришлось активировать кольцо, чтобы молот не исчез в недрах подвала Бартенева.

Не став дожидаться, пока трещина реальности станет больше, я рванул в ту самую дверь, из которой вышли совершенные. Я успел только распахнуть её, как на меня вылетела бабушка.

– Кос…

– Тихо! – одёрнул я её. – Никаких имён. Иди наверх, помоги моим союзникам. Быстро.

– А ты? – бабушка замерла, увидев, как от трещины во все стороны расходятся кривые изломанные линии, будто кто‑то плеснул кипятком на замёрзшее стекло.

– Уходи сейчас же, уводи отряд, – повторил я, надавив голосом.

Это не был приказ в полном смысле этого слова, но бабушка поняла по моей интонации, что сейчас лучше не спорить. Она рванула к лестнице и сразу же я уловил отголоски её магии. Страх, паника – всё так же, как было в имении Кожевниковых, только теперь бабушка разгоняла гвардейцев.

Я повернулся к трещине и заметил, как выживший совершенный с дырой в животе ползёт ко мне. Вот ведь неугомонные создания. Мне надо запечатывать прорыв реальности, а тут этот выкормыш экспериментальный.

Если мы с ним снова ударим друг по другу магией, трещина станет ещё больше. Я замер. А ведь это именно то, чего добивался Бартенев. По крайней мере, если мои догадки оказались верны.

Совершенные созданы, чтобы сразиться с сильными магами тьмы вроде Жнеца или Вестников, которых пытались создать в сибирской лаборатории. И похоже, Бартеневу удалось вычислить пропорции энергии света, которой хватит для прорыва реальности. И в тех ящиках под металлической сеткой наверняка лежат кристаллы света.

Не просто же так бабушка прислала сообщение о зачистке московской лаборатории. И срок в сутки был задан не из головы. Что‑то намечалось прямо здесь, в столице.

Я попробовал несколько раз сжать и разжать пальцы. Они до сих пор слушались с трудом, но магией бить совершенного точно нельзя.

Я призвал молот и зарычал от боли, пытаясь удержать его на весу. Кисти, локти и плечи отнимались, но я упорно шагал к стражу. Мне даже не пришлось ударять его, я просто уронил молот над его головой. Потом поднял и снова уронил.

Вот и всё, пора заняться разрывом. Только бы хватило сил.

Я шагнул к трещине и покачнулся, почувствовав невероятную, выворачивающую душу усталость. Будто и не проспал последние сутки. А всё тот огонь, что я выплеснул в московском очаге. Я потратил на него много сил, а вернулась ко мне хорошо если треть.

И это сразу после того, как перед этим закрыл разрыв реальности в Карпатских горах. Но делать нечего. Придётся повторить.

Трещина пульсировала, её края уже наливались светом, точно таким же, какой был у лучей совершенных. Этот разлом походил на гнойник, готовый прорваться в любую секунду. В Карпатах разлом источал дикую тьму, а здесь – чистейший свет.

Два разрыва за такой короткий срок. Да они там совсем рехнулись?

Но Бартенев не был идиотом. Сумасшедшим – возможно, опасным – точно да. Но не идиотом. Если он создавал такое оружие, то понимал последствия или думал, что сможет их контролировать.

Вот только это невозможно. Пламя феникса – единственное, что может выжечь саму суть разлома и запечатать его края так, чтобы они снова не разошлись.

Я сгрёб остатки сил, потянув на себя энергию из Сердца Феникса. Артефакт тьмы не любил, когда я так делал, но ничего, я верну ему долг. Если выживу.

Мой источник сжался, энергоканалы скрутило от боли, по рукам поползли всполохи тёмного пламени. Я протянул руки к трещине и отпустил внутренний ограничитель. Тот самый, что не давал пламени сжечь меня самого.

– Гори, – шепнул я. – Гори дотла.

Сначала из меня выплеснулась тьма, густая и жидкая, как смола. Она обволокла трещину, сдерживая её расширение. Потом из моей груди вырвалось пламя, присоединившись к тому, что уже плясало на моих ладонях. Чёрное, отчаянное и голодное.

Оно впилось в светящиеся края разлома с тихим шипением. Воздух затрещал от напряжения. Металлические стены покрылись трещинами, а сетка под ногами дрогнула.

Боль пришла мгновенно. Острая выворачивающая нутро судорога прокатилась по моему телу от кончиков пальцев до макушки. Из меня будто вырывали кусочки плоти и души, чтобы скормить этому ненасытному огню.