Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ) - Гераскина Екатерина

— Теперь нам нужно отправиться к воде, — тихо сказала я. — Принести, промыть рану, прополоскать бинты и высушить их.

Я попросила:

— Могу я взять твоего котёнка?

Кошка снова кивнула. Я взяла крошечное тельце, поднесла к руке Алекса. И зелёные потоки заструились, заплелись в мягкую сеть, обвили их двоих. И котёнок, и мой сын спали спокойным сном.

— Всё будет хорошо, — прошептала я. — Они точно продержатся до нашего возвращения.

Я заметила в углу пещеры какие-то вещи. Развернула его — крой был странно знакомым, такие носили и у нас в мире. Половина подола была разорвана, именно из этих лоскутов были сделаны бинты на ноге Алекса. Я нарвала ещё куски, оставила их рядом. Тут же нашла и котелок, пусть и металлический, почерневший от времени. Деревянную ложку и чашку.

Мы с кошкой отправились к воде. По дороге я собрала ещё несколько пучков трав. Когда вернулись, я тут же принялась за перевязку ран сына.

Я не чувствовала ни холода, ни голода. Всё моё существо было поглощено заботой о сыне и о маленьком котёнке.

И потому не сразу заметила: по проходу кто-то полз.

Глава 30

Я метнула взгляд на кошку. Она принюхалась, глубоко втянула воздух, а затем снова опустилась рядом со мной, продолжая пристально смотреть на котёнка. Тот, свернувшись в крошечный клубочек, уткнулся мордочкой в руку Алекса, будто в поисках тепла.

Я поняла, что тот, кто приближается, не опасен… и всё же пальцы сами собой нащупали в руке тяжёлую миску, в которой я только что растирала травы. Я была готова, если что, дать отпор.

Во тьме, сквозь узкий проход, вдруг мелькнул взгляд — не человеческий. Узкий, вытянутый зрачок, отдающий зеленью. А еще острые короткие рога. Один длиннее другого.

— Бездна побери… как же тут узко, — проворчало-прошипело существо себе под нос.

Из прохода в основную часть норы вывалилась… девушка. Когда я увидела, какая она, у меня внутри всё сжалось, и я едва не закричала, но сдержалась.

Половина лица была покрыта зелёно-чёрной чешуёй. На плечах у неё были наросты, будто костяные короткие шипы. Она была стройной, очень гибкой. Клыки упирались в нижнюю губу, выглядывая наружу. Раздвоенный язык мелькал лентой между клыками.

Она увидела меня — и замерла.

— Кто вы? — вспыхнула она, пятясь назад. Головой больно ударилась о каменный выступ в тесной норе, ахнула, зашипела от боли и стала нервно чесать затылок. Я закрыла сына телом.

Я заметила, что её длинные волосы были заплетены в десяток тонких косичек, каждая из которых перехвачена чем-то необычным. Между прядями поблескивали большие бусины, грубые деревянные подвески и какие-то странные обломки — то ли кости мелких зверей, то ли раковины.

Образ её был одновременно пугающим и завораживающим — словно существо, вырванное из мифа или кошмара, где границы между человеком и чудовищем давно стерлись.

Я следила за каждым её движением. Девушка метнула взгляд на Алекса, подалась всем гибким телом к нему.

— Что вы сделали? — испуганно прошептала она. Я заметила, что в руках у неё был странный мешок, тёмный, потертый.

— Я помогла сыну, — выдохнула я.

— Сыну? — растерянно произнесла девушка. А потом принялась обнюхивать Алекса, водить руками по его телу.

— Так это ты… Лири. — поняла я.

— Да. Откуда вы знаете?

— Алекс звал тебя, — ответила я, и у меня самой дрогнул голос. — Просил не приходить,

Девчонка закатила глаза, тяжело вздохнула, покачала головой.

— Прям уж так, я его и послушалась… — пробурчала она, едва слышно. — Не пробиваемый, упертый идиот, а не дракон!

Она замялась, затем подняла на меня глаза:

— А как вы оказались здесь? Вас что… тоже приговорили к смерти?

Я моргнула, чувствуя, как по спине пробежала дрожь.

— Приговорили?

Мы сидели в этом тесном каменном мешке, все втроём, не считая кошки и котенка, слишком близко друг к другу, так, что чувствовалось чужое дыхание и тепло. И каждый из нас, казалось, не знал, чего ожидать от другого. Воздух дрожал от настороженности.

— Ну да. — кивнула странная змееподобная девушка. — Или вы узнали секрет императора?

— Не понимаю, — прошептала я, не сводя с неё глаз.

— Ну как же… вот вы как сюда попали? Император вас сюда сбросил?

Я застыла от её слов, дыхание перехватило.

— Нет. Я сама пришла сюда. Пришла за Алексом.

Теперь уже её очередь удивляться. Девушка дёрнула рогатой головой, и брови взметнулись в недоумении.

Половина её нечеловеческого лица странным образом не уродовало её в целом, а словно подчеркивало дикое, чужое, но завораживающее очарование. Она моргнула змеиными глазами с узкими вертикальными зрачками, и от этого меня даже слегка зазнобило.

— Сами пришли? Вы не попали тогда в разрыв? Я ничего не понимаю…

— Нет, — покачала я головой. — Я нашла стационарный портал в этот мир и прошла через него. Мы с мужем…

— С отцом Алекса? С генералом?

— Да, — призналась я, выдохнув. — Только мы разделились. Так уж вышло: меня эта мохнатая кошка подхватила в миг опасности и унесла, а муж остался там, у портала. И я, признаться, волнуюсь за него. В этом мире… этот мир высасывает силы из драконов полностью. Он там больше человек, чем дракон.

Девушка метнула взгляд на Алекса.

— Это да… этот мир беспощаден к драконам. А простым людям тут и вовсе не выжить. — Она помолчала, глядя на сына.

— Я так понимаю, это ты его спасла.

— Я оказалась вблизи спонтанного прорыва, — горько усмехнулась девушка. — Мне повезло, что там все были мертвые. Просто груда тел. Я услышала кошачье мяуканье и рычание. Посмотрела, а там кошка пыталась вытащить… человека.

Она меня не тронула. И вообще оказалась разумна. Хотя чему тут удивляться? В этом мире слишком много всего непонятного, необъяснимого, такого, что рушит привычные законы. Разумные звери, неразумные люди, живые твари, и в то же время — неживые хорроры, ожившие мертвецы… — змееподобная девушка бормотала себе под нос, фыркала, словно спорила с невидимым собеседником, качала головой. Казалось, разговаривать самой с собой для неё было обычным делом, и выглядело это пугающе естественно.

Я смотрела на неё, и мне стало её жаль. Бедная… Как же она выживала тут одна? Сколько ей пришлось пройти и вынести?

Я перевела взгляд на Алекса и на кошку, лежавшую рядом, словно охранница.

— В общем, мы с кошкой вместе вытащили его, — сказала она наконец, не сводя глаз с сына. — Но это уже наше второе убежище. Первое пришлось бросить. Там было слишком опасно. Нам нужно уходить.

Моя рука легла на волосы сына, влажные от пота. И в этот миг отчаяние, вина и решимость переплелись во мне тугим узлом.

— Хорроры? Это они его так?

— Да.

Я сжала кулаки.

— Это те самые… неживые, — закивала девушка головой.

— И ногу его они… откусили?

— Нет. Его таким мы уже вытащили из груды тел.

Я нахмурилась. Какая-то мысль засела на периферии сознания. Я чувствовала её — она зудела, царапала изнутри, но ухватить, вытянуть и развернуть я никак не могла. Она была слишком зыбкой, слишком туманной. Будто что-то важное мелькнуло перед глазами и сразу исчезло, оставив только ощущение тревоги и глухого предчувствия.

— Расскажи про неживых? — попросила я хрипло.

— Сначала надо его перевязать, — тихо сказала она. — Я воды принесла и еды.

А потом девушка подтянула к себе свою сумку. Она с осторожностью, но уверенно стала доставать всё по порядку — узелки с жареным мясом, куски материи, маленький нож. Я смотрела на неё, на то, как тщательно она раскладывает вещи на ткани. И вдруг невольно обратила внимание на её руки. Узкие, длинные пальцы. На кончиках — чёрные когти. А вся кожа на кистях и до самых запястий покрыта мелкой чешуёй, блестящей в полумраке.

Она заметила мой взгляд, заметила мой невольный интерес и смутилась. Пальцы тут же дёрнулись, будто она хотела спрятать их в кулак, но было поздно.