Плюсик в карму. Книга четвертая (СИ) - Штефан Елена

Все из-за мерзкой малявки! Растоптать, раздавить, вцепиться в шею так, чтобы хрустнули в зубах слабенькие молочные иголки, а потом и позвонки…

— Ботинки, мухой, але-ап! — мысленно орал Пашка Тыре, на голых инстинктах угадывая побуждения вражины.

В переводе на человеческий команда означала уплотнить подошвы лап — «ботинки» и прыгнуть на спину противнику — «але-ап». А так, как противник стремительно приближался, то прыгать нужно из подпространства. За это отвечала команда «мухой». Пашка понимал, что фокус сложный, но крепко рассчитывал на врожденный Тырин радар и бесконечные тренировки.

По нервам Оли плеснуло чудушкиным боевым восторгом. Можно подвигаться и всыпать этому большому дурню, чтоб не пугал слабых девочек. Свое исключительное место в стае Тыря усвоила хорошо, а тут вдруг пугают.

Ольга стремительно просчитывала варианты. У Пашки не спросишь, не до нее Пашке. Ну прыгнет щена на спину чужому зверю, и что? Ну, удивит до полного изумления, ну, отвлечет от Раима. И что дальше? На спине ей долго не удержаться, это Раш да наф-нуфики приучены баланс держать, чтобы малышка не свалилась. А зверюгу нужно выводить из игры. Наездник его — товарищ, сугубо положительный — где завалили, там и лежит без признаков сознания. А это значит, что зверь испуган, растерян и зол до невменяемости. Его бы тоже в положительные… А как? Тыря, если поднатужится, вражину и убить сможет, есть пара приемчиков. Их до автоматизма не отрабатывали — поостереглись. А ну как заиграется маленькая? Но и забывать это упражнение не давали. Бивень в глаз в прыжке из подпространства смертелен даже в исполнении козявки. А нужна ли смерть этого зверя Раиму? И чего уж там, их величествам.

В это время Тыря прыгнула. Прыгнула вполне удачно, но ожидаемо свалилась.

Публика вскочила с мест, над ристалищем шелестело:

— Так не бывает!

— Еще раз, — забывшись Ольга орала вслух на русском. Массивный нгурул разворачивается по дуге, чтобы ринуться в новую атаку, — мухой, але-ап, кто там!

На миг шелест перешептываний прекратился и стало слышно, как натужно скрипит песок под огромными лапами.

Щена выпала из-под пространства прямо на спину бегущему и долбанула бивнем прямо в темечко — точно так, как показала в мыслях дорогая подруга. Шутливая команда «кто там» родилась на хуторе, в память о незабвенном Простоквашино. Тогда предоставленная сама себе щена шлялась по дворам и выпрашивала пуйфинов. Выпрыгивать из пустоты в тесных помещениях ей было строжайше запрещено, а вот вежливо постучать бивнем по ступенькам крылечка… Когда начались тренировки, лафа закончилась. А теперь вдруг вспомнилось.

Игра Тыре понравилась. Тюк.Тюк.Тюк. Трибуны ревели, а вражий нгурул взбеленился окончательно. От Свапа пришла волна острой тревоги. Оля как-то поняла, чего страшится вожак. Бесконтрольный зверь может перекинуться в боевую форму, и тогда хана. На Олину растерянность — что делать-то? — пришел ответ-образ. Раим продолжал изматывать хамоватого Вита и успевал отслеживать Тырино циркачество. Сумел и совет через Свапа дать.

— Бегом. Мухой. Бегом. Мухой, — без особой нужды руководила Ольга. Игрой в догонялки щена владела в совершенстве. Ходить через пустоту в полшажочка большие звери не умели, поэтому вражина гнался за Тырькой во все четыре, гнался во весь опор. И каждый раз, когда казалось что вот-вот, вот сейчас страшные зубы ухватят беглянку хотя бы за хвост, и публика обмирала от страха, маленькая хулиганка ныряла в пустоту, чтобы вынырнуть через три шага дальше. А потом дикая гонка продолжалась снова и снова. Даже публика уже поняла, чего добивается наездница нгурулы, но остановить обезумевшего от ярости зверя было некому. Жесткий удар огромного тела о гудящую от защитной магии решетку. Той самой, особой магией, которая единственная действовала на всех живых, включая нгурулов, болевым разрядом и единственная была способна удержать обезумевшего боевого зверя. От удара длиннющая, с толстенными металлическими прутьями решетка содрогнулась, но уникальный артефакт устоял. А вражина нет. Оля смотрела на бронзово-медную тушу и все ждала, что нгурул вскочит. Свежи еще были в памяти метания осиротевшего Раша. Но то ли удар был слишком сильным — лобешником да в стальные прутья, то ли беспамятство хозяина так подействовало, но страшный зверь, похоже, приобрел-таки «положительные» свойства.

Все смотрели на драму большого зверя, и мало кто обратил внимание, что Шенол спокойно стоит рядом со Свапом, а его мечи покоятся в ножнах за спиной. Этот поединок тоже был закончен. Раиму хватило мудрости не лишать измочаленного Вита сознания, чтобы не провоцировать еще один забег или того хуже, бой взрослых нгурулов. Лечить Виту будут не только отбитые «бубенчики», но и наполовину отрубленную руку. Даже для целительской магии не просто и не быстро, а значит, Вит больше не появится на ристалище в качестве бойца. Один из лучших, говорите, лавэ Меток?

Визуал Раима.

Глава 11

Столичная эпопея. Первый день соревнований. Полчаса после победы

Ольга сорвалась с места и ринулась на арену ровно в тот момент, когда его величество Эльзис подошел к бортику ложи, чтобы возвестить о победе Восточного в очередном поединке. До этих ритуальных выступлений землянке не было никакого дела, ей нужна была ее роднулечка. Вот прямо сейчас, немедленно! Мысленный посыл «Ко мне! Мухой!» и быстрый против всяких приличий, размашистый, как на стадионе, бег навстречу щене. Да какие приличия, когда женщина смеётся и плачет одновременно! Сколько раз у бедняжки останавливалось не такое уж здоровое сердце, пока они с Тырей вываживали вражину на лобовой таран решетки! Каждый Тырюхин испуганный взвизг, каждое лязганье зубищ, которое слышала щена, а значит, и ее наездница, вызывали у Оли судороги в диафрагме и вынуждали сердце прыгать в желудок. Может ли поседеть уже седая шевелюра? Может! Позже Серафима заметит, что прежняя благородная сталь Ольгиных волос покрылась изморозью, которая не тает. Но это потом, потом…

Тыря вынырнула из пустоты ожидаемо и в то же время внезапно, огласив арену восторженным скулежом.Буря эмоций дорогой подруги лишала щену всякого самообладания — маленькая ведь еще, и от боя не отошла. А Оля не высоченный Пашка. Удержать на ручках полцентнера радости не сумела и с хохотом упала на песок. Спасибо, что не навзничь. То ли шельмы, то ли кто-то из парней позаботился: поддержал под лопатки упругой воздушной волной, позволил хоть и стремительно, но без особой неуклюжести опуститься на колени перед щенулей.

Над ристалищем плыл голос его величества Эльзиса, но, невиданное дело, подданные его почти не слушали — внимание трибун было приковано к маленькой фигурке в цветах королевского дома и медно-рыжему радостно-суетливому смерчику. Восторг щены накрыл и ристалище, и трибуны, по которым туда-сюда-обратно прокатывались умиленные хохотки.

Разумеется, зрители не слышали ни команды «бивень, ап», ни «Тыря, мех», которые Ольга отдала мысленно. Зато они явственно увидели преображение нгурулы, которая только что показала себя серьезным бойцом. В кого преображается воспитанный нгурул? Правильно, в боевое чудовище. И сидящие на трибунах это знали. По легендам-страшилкам, постоянно циркулирующим жутким слухам и даже по чрезмерно самоуверенному поведению наездников. Лишь жёсткие да наглые и могли выживать в эмпатическом симбионте с монстрами. Такое мнение уже три сотни лет бытовало в народе и тщательно культивировалось.

А нынче что?

Когда Тырюхины шипы-иголки вдруг преобразовались в роскошный ухоженный мех, а устрашающий бивень исчез… Когда хрупкие, обтянутые синим шелком руки трепали и ласкали по-прежнему зубастую морду, а потом обвили мохнатую шею… Когда нежно-хвалебное бормотание наездницы слилось со счастливым «тыр-тыр-тыр» и заглушило речь короля… Трибуны выдохнули и, похоже, забыли вдохнуть.