Брак по расчету, или Истинных не выбирают (СИ) - Иконникова Ольга

— Послушай, Ди, я понимаю, ты говоришь это, заботясь обо мне, но поверь — от этих разговоров будет только хуже.

— Но он же бьет тебя, Нэнси! — воскликнула я. — А может быть, не только тебя, но и детей? И если ты не остановишь его, то это может зайти слишком далеко. Ведь шоколадная лавка — это твоя заслуга? Ведь это же именно ты делаешь самые вкусные на свете конфеты?

— Тебе легко об этом рассуждать, Ди! — хмуро откликнулась подруга. — Если бы ты была замужем, ты бы лучше меня поняла. Впрочем, твой отец, вроде бы, богат, а значит, тебе не придется выходить за первого, кто позовет тебя замуж, лишь для того, чтобы не объедать младших братьев и сестер. Да, конфеты делаю именно я, но этот дом принадлежит Этьену, и если мы расстанемся с ним, нам с детьми некуда будет пойти. К тому же, меня осудят все мои знакомые и родные. Возможно, в том месте, где живешь ты, терпимее относятся к разводам, но в Виллар-де-Лане всё по старинке. Над моими детьми станут смеяться другие дети, а меня никто не возьмет на работу. Поэтому я должна держаться за Этьена, даже если я не считаю его порядочным человеком

— Но ты ведь не любишь своего мужа, правда?

Нэнси усмехнулась:

— Какая же ты глупышка, Диана! Любовь бывает только в книжках — но я их давно уже не читаю. Это в детстве я могла мечтать о прекрасном принце на белом коне. А теперь я слишком хорошо понимаю, что принцы женятся не на Золушках, а исключительно на принцессах. А я — не принцесса, отнюдь.

Ее слова были полны горечи, и мне стало не по себе. Я пришла сюда с намерением убедить ее развестись с мужем, но теперь поняла, что не имею на это никакого права. Я приехала в Виллар-де-Лан всего на несколько недель, а когда я вернусь в Деламар, я ничем не смогу помочь Нэнси, и мое вмешательство только осложнит ситуацию.

Вот разве что она согласится поехать в Деламар вместе со мной. Но это вряд ли — здесь у нее родители и младшие братья и сестры, о которых она наверняка продолжает заботиться.

Из Виллар-де-Лана я возвращалась отнюдь не в радостном настроении. Разговор с Нэнси оставил неприятный осадок еще и из-за ее слов о любви. Неужели, подруга отчаялась настолько, что уже не верила в само ее существование?

А я сама? Я еще верила в любовь?

И подумав об этом, я снова вспомнила Робина. Почему я до сих пор ничего не сделала, чтобы его разыскать? Наверняка, хоть кто-то что-то должен о нём знать. Наверно, стоит поговорить с мальчишками, с которыми мы с Нэнси дружили в детстве — возможно, они знают больше нашего.

И хотя вполне могло оказаться, что, найдя его, я всего лишь пойму, что он давно уже забыл о моем существовании, я не готова была отказаться от поисков. Это была моя первая любовь, а она, как известно, часто оставляет неизгладимый след на сердце. И раз уж я снова оказалась здесь, то мне следовало распутать те нити, что тянулись из прошлого.

С мыслей о Робине я неожиданно переключилась на мысли о Кавайоне. Нэнси сказала, что принцы не женятся на Золушках, и вот в этом она, скорее всего, была права — с Золушками принцы только забавляются. И хотя на самом деле я Золушкой совсем не была, мне отчего-то стало горько.

Но если Арлан Кавайон вместе с Беатрис хотели посмеяться надо мной на этом балу, то их ждало разочарование.

Глава 32

На въезде в поместье Кавайонов выстроилась длинная вереница экипажей, и я попросила возницу высадить меня у других ворот — оттуда добраться до дома вышло бы быстрее, нужно было только пройти через парк.

А в парке уже всё было готово к празднику — деревья украшены гирляндами, а фонтаны подсвечены разноцветными огоньками, которые пока, на свету, еще не производили особого впечатления, но несомненно, должны были заиграть вечером.

Я старалась идти не по центральной аллее, а обходным путем, чтобы не нарваться на кого-то из гостей, но именно это и привело к тому, что я услышала то, что было совсем не предназначено для моих ушей.

Тропинка, по которой я шла, проходила возле увитой плющом беседки, и когда я подошла к ней, то услышала голоса. О, я сразу поняла, кто там был!

— Если ты предложила пригласить эту девушку на бал, чтобы выставить ее в невыгодном свете, то это было очень дурно с твоей стороны, Беа! — сказала виновница торжества, и я остановилась, посчитав себя вправе выслушать ответ ее подруги.

— Разве тебе не кажется, дорогая Джоан, что твой брат уделяет этой девице слишком много внимания, что совершенно недопустимо. Ты должна быть мне благодарна за то, что я пытаюсь его образумить.

— Образумить? — в голосе Джоан Кавайон прозвучало удивление. — И каким же образом?

— Я хочу, чтобы у него появилась возможность сравнить эту девицу со всеми нами. Я не могу отрицать, что она недурна собой, а для мужчины это очень много значит. Не удивительно, что ее красота и доступность могли вскружить ему голову. Но когда она окажется рядом со мной, с тобой и с другими девушками из высшего общества, он сразу увидит, насколько она нелепа.

— Но это нечестно, Беатрис! — сказала Джоан, и я уже была готова полюбить ее за одно только это. — У мадемуазель Фонтане не было возможности учиться в пансионе для благородных девиц, и она не виновата в том, что не знает, как вести себя на балу. И поступая подобным образом, ты унизишь не столько ее, сколько себя. И если ты станешь цепляться к ней этим вечером, ты только разозлишь Арлана.

— О, я не стану к ней цепляться, Джо! — воскликнула мадемуазель Гранвиль. — Она всё сделает сама.

Я свернула с тропинки, чтобы не попасться им на глаза, и мне пришлось продираться через цветущие кусты рододендронов. К дому я подходила усталой и сердитой. И потому, когда Арлан Кавайон преградил мне дорогу, он не мог услышать от меня ничего хорошего.

— Дайте мне пройти, ваша светлость!

— Надеюсь, мадемуазель Фонтане, я увижу вас сегодня на балу? — его ничуть не смутила резкость моего тона.

— Неужели, ваша светлость, вы действительно хотите, чтобы я там появилась? — я посмотрела ему прямо в глаза.

— Разумеется, — без тени сомнения подтвердил он. — Я хочу, чтобы вы были там и насладились этим праздником в полной мере. Там будет играть столичный оркестр и будут подаваться превосходные напитки и закуски. А в полночь будет фейерверк — надеюсь, не менее великолепный, чем тот, что был в Милаве по случаю рождения маленькой принцессы. А может быть, вы любите танцевать? Тогда скажите, какой бальный танец удается вам лучше всего, и я приглашу вас именно на него.

Тут он смутился, должно быть, подумав о том, что я могу не знать ни одного бального танца.

— О, ваша светлость, неужели вы готовы поставить себя в неловкое положение, выйдя танцевать с такой простушкой, как я?

Он укоризненно покачал головой:

— Зачем вы так говорите, Диана? Вы очень нравитесь мне, и я уверен, что когда мы выйдем с вами в центр залы, все мужчины будут завидовать мне — ведь вы будете самой красивой девушкой на этом балу.

— Благодарю за комплимент, ваша светлость, но чтобы ему соответствовать, мне уже давно следовало заняться своей прической.

На сей раз он отошел в сторону, пропуская меня к дверям.

— Я только хотел предупредить вас, Диана, чтобы вы не обращали внимания, если вдруг кто-то из гостей осмелится сказать вам что-то не очень приятное, — он явно намекал на подружку своей сестры, но так и не произнес ее имя. — К сожалению, я не смогу быть подле вас весь вечер — как хозяин я вынужден буду поприветствовать каждого из гостей. Но если кто-то будет с вами слишком дерзок, не стесняйтесь мне об этом сказать.

— Благодарю вас, ваша светлость, вы очень любезны, — я чуть поклонилась ему. — А теперь прошу простить меня, но я удаляюсь, чтобы подготовиться к балу. Надеюсь, что этот вечер будет приятным и для вас.

Возле моей комнаты меня уже дожидалась горничная, которую ее светлость отправила ко мне, чтобы та помогла мне уложить волосы. И уже вскоре мои темные пряди были собраны в пучок, который девушка заколола той самой заколкой, что изволила мне дать герцогиня.