Наперегонки с ветром. Буря (СИ) - Виннер Лера

Теперь стало понятно, почему воздух в лесу был таким плотным – здесь правили мертвые, и право их было настолько неоспоримо, что люди интуитивно не решались забредать сюда по своим сомнительным делам.

Тем немногим, кто решился попробовать, это явно обошлось слишком дорого.

– Туда, – проход был узким и совсем заросшим, поэтому Кайл снова остановился за моей спиной и указал на церковь.

Мимолетного взгляда через плечо мне хватило, чтобы отметить, насколько преобразилось его лицо.

Это были не радикальные перемены, но черты как будто заострились. Он стал собраннее, живее, подвижнее.

Эта сосредоточенность была для него инстинктивной, но вместе с тем он был спокоен, как может быть спокоен лишь человек, оказавшейся в хорошо знакомой ему среде и знающий, чего может ожидать.

В таких местах он умел договариваться едва ли не быстрее, чем договаривался с людьми, и мне всегда нравилось смотреть на подобное. Это завораживало, о не пугало. Напротив, заставляло тянуться ближе.

Мы в молчании дошли до почерневшей от времени и плесени стены, но, как ни странно, ожидаемый запах гнили не ударил в нос.

Зато в глаза бросилось кое-что другое.

Я снова перехватила раздражающий подол, чтобы опуститься на корточки и рассмотреть следы на земле ближе.

– А это еще какого Нечистого?

Начерченный на земле круг старательно затерли сапогами, но общие очертания еще можно было разглядеть.

После первого же дождя от него ничего не останется, значит, работали на этом месте совсем недавно.

Я задержала ладонь над землей и постаралась выровнять дыхание.

На кладбище должно было хорошо чувствоваться, но выходило наоборот.

Ритуал определенно оказался успешным, но какого толка был этот ритуал…

Сквозь мастерски накинутый на работу непрогляд она проступала лишь редкими мазками.

Пара знакомых символов, которые можно было использовать и трактовать как угодно.

Я подняла глаза на Кайла, ожидая объяснений, а он протянул мне руку, предлагая опереться на нее, поднимаясь.

Как выяснилось, он не отошел и не отвлекся, но наблюдал за мной, не комментируя и не поторапливая.

– Так не видно.

Признаваться в этом было досадно.

Будь я одна, это заставило бы разве что поморщиться и вернуться домой за сумкой, ожидающей своего часа на дне короба с одеждой.

Более того, я в принципе не стала бы заниматься без нее ничем подобным, потому что помнила и трезво оценивала свои пределы.

Однако в присутствии Кайла это было плохо.

Он должен был бы сказать, что это печально. Что я потеряла нюх. Что мне следует работать над этим больше и лучше.

– И не должно быть. Тот, кто это сделал, хорошо постарался, чтобы замести следы, – вместо всего этого он привлек меня чуть ближе, чем следовало, а потом развернул лицом к кладбищу. – Попробуй еще раз.

Церковь была построена на небольшом пригорке, и с места, на котором мы сейчас стояли, стало по-настоящему видно, насколько это кладбище было большим.

Большим и старым.

Если постараться, тут наверняка можно найти захоронения, оставшиеся с тех времен, когда о Безликом Боге и Плачущей Богине еще и не слыхивали, и всем здесь заправляла суровая Фэрэй.

У меня ненадолго захватило дух от того, что я видела, но любоваться и проявлять интерес было не время.

Закрыв глаза, я постаралась дышать глубже и медленнее, отстраняясь ото всего суетного.

Зная, что за спиной стоит тот, кто не пропустит опасность и не подставит, делать это было много легче.

И все равно – тяжело.

Даже когда восприятие обострилось, а гомон мертвых голосов, – от криков до злобного шипения, – зазвучал отчетливее, я все равно не могла разглядеть детали.

Местные обитатели были слишком растревожены.

К ним резко заглядывали чужаки, в особенности, живые.

Кто-то был возмущен вторжением, другие наблюдали с интересом, третьи обращались с просьбами, ни одну из которых было невозможно разобрать, да и едва ли удалось бы выполнить за давностью лет. Были и те, кто примолк, и молчание это было совершенно особого порядка.

Кайл тоже молчал, но придвинулся ближе. Сначала его руки легли мне на талию, а после медленно опустились на живот.

Он привлек меня ближе, вынудил прижаться спиной к своей груди – такой привычный, блестяще отработанный жест.

Тот, что неизменно срабатывал, когда нужно было меня подбодрить и дать опору.

Я почти задохнулась ставшим ледяным воздухом, потому что даже через несколько слоев одежды почувствовала прохладу его кожи.

Характерную прохладу.

Руки, плечи…

А вот размеренное дыхание, которое я ощущала затылком, осталось горячим.

Смерть во всех его проявлениях была полностью его стихией.

Они слушали его, они готовы были говорить с ним.

Они согласны были не тронуть меня потому, что я пришла с ним.

Я открыла глаза, потому что картинка в одночасье сложилась.

Некто, стоявший в нескольких шагах, – в начерченном на земле круге, – резал себя.

Этот человек проливал свою кровь на абсолютно верно выведенные символы не раз и не два, но просил неизменно только об одном – защиты для Фьельдена.

Он или она, я не видела точно, но этот человек платил очень щедро и готов был платить еще и еще, – почти бесконечно, лишь бы кошмар, охвативший эти места прекратился.

Не понимая, чьими глазами смотрю на кладбище, я с поразительной и непривычной легкостью считывала память мертвых.

Как они смотрели на него, – или нее, – с пренебрежением.

Как начали слушать.

Как сделали все, о чем и просили, все, что было им велено.

Что смогли.

Но…

“Тогда оно остановилось”

Я развернулась к Кайлу слишком медленно, потому что все мышцы в теле дрожали, а он не стал убирать руки, придержал меня под спину так, словно не было ничего естественнее.

– Если тебя это немного утешит, даже я не вижу, кто.

Зато я, наконец, видела его глаза отчетливо, прямо перед собой, и в них плескалось какое-то парадоксальное удовлетворение.

– Кто-то, кто сумел приказать молчать мёртвым. Они даже тебе не скажут.

Мой голос охрип, как от жажды, но пить мне не хотелось.

Зато до зуда хотелось знать, кто в славном городе Фьельдене умеет ставить такие печати.

Кайл кивнул, и на его губах все-таки заиграла пространная улыбка.

– Да. И это значит, что у этого города есть очень серьёзный покровитель.

Глава 9

Проводить Джона Уортена в последний путь пожелали немногие.

На кладбище, конечно, собралась небольшая толпа, но не менее половины присутствующих пришли лишь для того, чтобы поглазеть на чужое горе.

С ног до головы закутанная в черное, – кажется, даже в два или три слоя, – вдова Уортен, узнать имя которой я так и не удосужилась, некрасиво и судорожно всхлипывала над раскрытой могилой. Две такие же тучные и неповоротливые женщины, держащие наготове кружевные платки, стояли по обе стороны от нее, готовясь подхватить в момент падения без чувств.

Готтингсы, – Женевьева и хмурый Самуэль, – стояли чуть поодаль.

Кайлу полагалось присутствовать в качестве прибежавшего на крики вдовы первым соседа, и мне ничего не оставалось кроме как стоять рядом с ним и тихо радоваться предусмотрительности Присциллы – готовя мой гардероб для прикрытия, девочка не была позаботиться и о траурном наряде.

Третья ночь в новом доме оказалась такой же тяжелой, как две предыдущие – проспав без сновидений, я чувствовала себя так, словно не спала вовсе, а на то, чтобы заняться чисткой с утра времени не было – самоубийцу Уортена положено было предать земле почти что на рассвете, чтобы не привлекать людское внимание к его греху и не чтить его лишними слезами.

Суета, причитания и с трудом выдавленные слезы для меня смазались, но среди пришедших я не без удивления заметила Габриэля. Бледный и собранный, он стоял позади всех и отчего-то казался моложе своих лет.