Башни Латераны (СИ) - Хонихоев Виталий

— Монастырская похлебка — древний рецепт нашего ордена, передающийся внутри нашего храма вот уже двести лет. Зерно — ячмень или пшеница, бобы, овощи — репа, морковь, капуста, лук. Травы — тимьян, шалфей, розмарин. Немного соли, если есть.

Он сделал паузу, оглядел собравшихся:

— Сама по себе эта похлебка проста и дешева. Но когда священник благословляет котел во время приготовления, когда произносит молитву над пищей… она становится другой.

— Другой? — переспросил Морау, склонив голову. — В каком смысле?

Брат Теодорих посмотрел на мага спокойно, без вызова: — Она становится сытнее, магистр. Питательнее. Человек, съевший миску такой похлебки, насыщается так, как будто съел полноценный обед с мясом и хлебом. Это не магия в вашем понимании — нет кругов, нет заклинаний, нет потоков энергии. Это… благодать. Молитва, ставшая реальностью. Ибо сказано в Писании что «взгляните на птиц вольных, они не сеют, не боронят, не пашут, но есть у них еда на каждый день, ибо Господь заботится о них. Насколько же вы лучше птиц!». Он не оставляет страждущих в нужде, магистр Морау. — брат Теодорих обводит собравшихся взглядом: — На тех же самых продуктах, которых хватило бы на тысячу человек, с благословением мы можем прокормить две тысячи — без ущерба для питательности и восстановления сил. Это не будет пустой похлебкой из жмыха и воды, которую варят во время голода лишь бы живот забить. Это полноценное питание.

— А… — кивает магистр Морау: — чем-то похоже на усиление огня магикусами Огненной школы, они тоже могут в два-три раза жар усилить и на топливе сэкономить. Усиления сродственной стихии путем наложения параллельных энергетических потоков… как же, как же… фон Либниц про это диссертацию написал, еще в двадцатые годы…

— Магистр, с должным уважением к вашим академическим познаниям, — мягко перебил брат Теодорих, — это не совсем то же самое. Магия огня усиливает пламя, увеличивая температуру горения. А благословение пищи… — он замялся, подбирая слова, — оно не меняет количество. Оно меняет… суть. Пища остается той же, но душа человека насыщается вместе с телом. Это трудно объяснить тому, кто не испытал.

Морау нахмурился, явно собираясь возразить, но барон поднял руку: — Господа, оставим теологические споры на потом. Главное — это работает?

— Работает, милорд, — твердо ответил отец Бенедикт. — Наш орден кормит бедняков Вардосы уже двести лет. Могу показать записи — сколько зерна тратится, сколько людей кормится. Цифры не врут.

Дейн Кройцманн, который до этого скептически хмурился, вдруг оживился: — Подождите. Если я правильно понял… мы можем удвоить срок, на который хватит провизии?

— Не совсем удвоить, — поправил брат Теодорих. — Священников, способных благословлять пищу должным образом, у нас трое. Отец Бенедикт, я и сестра Агнесса. Мы не сможем благословить всю еду в городе — на это просто не хватит времени и сил. Но беженцев и наиболее нуждающихся — сможем.

Он сделал паузу, задумчиво глядя в стол:

— Если готовить три больших котла в день — один утром, один в полдень, один вечером — мы сможем кормить около двух тысяч человек. Это все беженцы плюс часть бедноты города.

Генрих Линденберг, который до этого сидел молча, вдруг выпрямился. Впервые за весь вечер в его голосе прозвучали нотки надежды:

— Тогда… тогда это меняет расчеты. — Он достал из-за пазухи исписанный пергамент, развернул его дрожащими руками. — Я… я подсчитал запасы. До этого момента цифры были… неутешительными.

Он прокашлялся, водя пальцем по строчкам:

— В городских амбарах: зерно — ячмень, пшеница, рожь — в сумме на десять недель при обычном потреблении. Это если кормить примерно три тысячи человек — население города без беженцев.

— С беженцами нас уже пять тысяч, — мрачно заметил Дитрих. — А будет шесть.

— Да, — кивнул Генрих. — Поэтому с нормированием и с беженцами запасов хватило бы на шесть-семь недель. Максимум два месяца, если урезать пайки до минимума.

Он поднял глаза:

— Но если Церковь добавит свои запасы и будет кормить две тысячи человек благословленной похлебкой… — он снова склонился над пергаментом, быстро считая, — то общий срок увеличится до восьми-девяти недель. Может быть, десяти, если совсем затянуть пояса.

— Два с половиной месяца, — подвел итог барон. — Это уже кое-что.

— Мясо, — продолжил Генрих, его голос снова стал глухим, — соленая свинина, копчености, вяленая говядина — на три-четыре недели. Может, на пять, если выдавать только воинам и раненым.

Мастер Шмидт кашлянул:

— А как же рыба? Река-то рядом.

Капитан Мессер покачал головой:

— Когда передовые отряды перережут дороги, они займут и берега реки. Рыбачить будет невозможно. Разве что ночью, тайком, малыми группами. Но это капля в море.

— Овощи, — продолжал Генрих, — картофель, репа, капуста, лук — в основном у частных торговцев и в погребах горожан. Если все реквизировать… месяц. Может, чуть больше.

Дейн Кройцманн поморщился при слове «реквизировать», но промолчал.

— Вино и эль, — Генрих слабо улыбнулся, — этого хватит надолго. Винокурни работали хорошо в этом году.

— Вино — это хорошо, — неожиданно встрял Курт Ронингер. — В осаде люди пьют не от веселья, а чтобы забыться. Лучше пусть пьют вино, чем режут друг друга от отчаяния.

Повисло молчание. Все понимали, о чем он говорил.

Барон Хельмут откинулся на спинку стула, потер лицо ладонями:

— Итого. Два с половиной месяца еды. Если повезет — три. Если очень повезет и мы сможем получить хоть что-то по реке… — он не договорил.

— Милорд, — встал магистр Морау, — у меня вопрос о реке. Капитан Мессер говорил, что передовые отряды перережут дороги. А река?

Мессер выпрямился:

— Мои разведчики видели среди войск Арнульфа инженерные отряды. Везут цепи, бревна, инструменты. Они будут блокировать реку.

— Физически? — уточнил Морау.

— И физически, и магически, — ответил Мессер. — Видели минимум трех магов в синих мантиях. Школа Воды, без сомнения.

Морау нахмурился:

— Маги Воды… Если среди них есть хотя бы один Четвертого Круга, они смогут заморозить реку. Или создать ледяные заторы.

— А наши маги? — спросил барон. — Сможете противостоять?

Магистр покачал головой:

— У нас один маг Воды. Студент, Второго Круга. Против специалистов Четвертого или Пятого Круга он бесполезен. Это все равно что выставить ребенка против взрослого воина.

Магистр Грунвальд, маг Земли, который до этого молчал, подал голос. Его голос был низким, басовитым:

— Я могу попробовать разрушать лед снизу. Магия Земли работает и под водой. Земля под рекой. Могу создавать вибрации, трещины.

— Как долго это займет? — спросил барон.

— Долго, — честно ответил Грунвальд. — Часы. Может, дни, если лед толстый. И это только для небольшого участка.

Курт Ронингер наклонился вперед:

— Значит, река — наша последняя надежда на припасы. Пока она открыта — два-три дня, — нужно использовать каждую минуту.

Он оглядел собравшихся:

— Предлагаю: немедленно закупить все, что можно, у соседних земель. Отправить гонцов в Леденые Поля, в Авелео. Пусть везут все, что смогут. Зерно, мясо, вино — все.

— Это будет стоить золотом, — заметил Кройцманн. — никаких векселей. Никто не примет у нас векселя. Особенно сейчас, когда все знают, что мы вот-вот в осаду попадем.

— Даю триста золотых на закупки, — решил барон. — Это много, но другого выхода нет.

Капитан Мессер кивнул:

— Мои «Алые Клинки» могут сопровождать обозы. Быстро, мобильно. Правда… — он замялся, — если передовые отряды Арнульфа уже на подходе, времени совсем мало.

— Тогда действуйте немедленно, — приказал барон. — Сегодня ночью. Нанимайте речников, которые знают тайные протоки, обходные пути.

— А если река замерзнет? — спросила фрау Вебер.

— Тогда будем использовать лед для вылазок, — спокойно ответил Курт. — Зимой легче выйти из города незамеченным. Но это потом. Сейчас главное — закупить все, что можем.