Ночной палач - Астер Алекс

Чары все не срабатывали.

— Конечно, когда ты работаешь. А когда нет — идиотина.

Жезл так и не вспыхнул, а вот дверь в ванную со скрипом отворилась.

Айсла не смела даже вздохнуть. Крепко зажмурилась, вслушиваясь.

Уходи, уходи, пожалуйста…

Нет, напротив. Что-то легкое упало на пол. Пауза.

Шаг. Еще шаг.

А потом что-то острое пронзило грудь, и Айсла вскрикнула.

Платье промокло насквозь. Но не от крови. Ее пронзил… поток воды.

Он резко оборвался, дикая села — и очутилась буквально нос к носу с правителем сумрачных, на лице которого был написан ужас.

— Ты что, с ума сошла?! — резкие слова сочились злобой.

Гримшоу был без рубашки. Айсла быстро отвела взгляд. Затем протянула руку и разжала пальцы.

— Я… я пришла тебе кое-что дать. В благодарность… — Нет, она же решила: никакой благодарности за то, что сумрачный не отнял самую дорогую для нее вещь. — То есть в знак мира. Вот.

Она бросила флакон в сторону Грима и поняла, что тот поймал, не услышав звона стекла о мрамор. Спустя несколько секунд тишины дикая осмелилась глянуть на сумрачного. Он хмуро смотрел на пузырек, до смешного крошечный в его руке.

Этот эликсир создавали дикие. Бутон определенного редкого цветка при правильном извлечении давал жидкость, способную исцелять все раны. Было лишь две проблемы. Первая — из одного цветка получалось лишь крошечное количество ценного нектара. Вторая — он ничуть не помогал от боли.

— Это заживляющая мазь для… — Айсла указала на грудь сумрачного и поморщилась: — Для этого.

Молчание. Гримшоу был похож на скульптуру из сада диких, безупречную и гладкую, выделялся только огромный рубец рядом с сердцем. Правителя явно лечил кто-то из лунианцев, иначе такое невозможно. Так почему же один-единственный шрам до сих пор не исчез?

— Для шрама, — уточнила Айсла, думая, что Грим ее, видимо, не понял. — Послушай. В тот раз я не собиралась сюда перемещаться, вышло случайно. И я не планировала тебя ранить. Это был просто… инстинкт! — девушка тараторила, выплескивая слова поскорее, пока они не застряли в горле. — Я пришла предложить мир. Нам нельзя быть врагами.

«Мне не нужен такой враг, как ты, — имела она в виду. — Столетний турнир и без того станет трудным испытанием».

Сумрачный, не проронив ни звука, швырнул пузырек в раковину. Айсла вздрогнула, услышав хруст стекла.

— Пошла вон.

Яд, которым сочился голос Грима… Айсла вызывала у него отвращение, настолько сильное, что он отверг ее дар. Нет, не отверг — уничтожил.

Сама виновата. Идиотка, решила потратить на него драгоценный эликсир.

Она хотела последовать приказу, уйти и больше никогда не возвращаться. Но, несмотря на всю невыносимость сумрачного, ей нужно было его согласие на мир. Она совершенно не желала жить, вечно оглядываясь в ожидании, когда же Грим отомстит.

— Тогда чего ты хочешь? — спросила Айсла. — Что я могу тебе дать?

Он остановился на полпути к двери, и дикая увидела, как напряглись мышцы его спины.

— Ты неспособна дать мне ничего ценного, — произнес Гримшоу, не оборачиваясь.

Слова хлестнули, словно пощечина, ведь это была правда. Айсла — бессильная правительница неуклонно вымирающего народа. Но Грим об этом не знал.

— Тогда решим все дуэлью, — выпалила дикая, не успев себя одернуть. — Если выиграю я, мы забудем вражду. На турнире начнем все с чистого листа.

Предложение наконец заставило Грима развернуться и пристально уставиться на девушку.

— Решить, что надо мной можно одержать победу в дуэли, способен лишь скудоумный.

Айсла уставилась в ответ, хотя ее уверенность пошатнулась. Сумрачный прав. Кто ее тянул за язык? Одолеть его казалось невозможной задачей, но сейчас Айсла должна была попытаться.

— Дикие — такие же воины, как и ты.

Гримшоу скривил губы в насмешке.

— Нет, Сердцеедка, — выплюнул он. — И близко не такие же.

Сумрачный подхватил с пола рубашку и надел ее обратно.

— Ладно. Одержу победу — и ты больше никогда сюда не вернешься. Ты мне надоела.

Вот демон. Однако согласиться было нетрудно. Айсла медленно выбралась из ванны и с максимальным достоинством, на которое оказалась способна в мокром платье, встала перед Гримшоу. Он грубо схватил ее за руку. Его огромная ладонь была ледяной.

— Мои мечи остались в комнате, — сказала Айсла.

И мгновение спустя очутилась в Новоземье Диких.

Невозможно! Грим действительно обладал той же силой, что и звездный жезл. Вот почему он с такой легкостью уже дважды возникал у них во дворце.

— Как… — начала Айсла, но сумрачный резко выпустил ее руку, словно та источала яд.

— У меня есть дела поважнее, — процедил он.

Айслу не пришлось поторапливать. Она тут же потянулась за любимым клинком.

— Пойдем в лес, — сказала дикая.

Еще стоял день. По ее подсчетам, до того как сумрачному придется вернуться под защиту стен, оставалось несколько часов.

Он уверенной походкой направился к стеклянной стене, а затем прошел… насквозь. Еще одна способность сумрачных, о которой Айсла слышала, но считала ее невозможной, пока не увидела собственными глазами.

Что бы она делала с такой силой? Ничто больше не удержало бы ее запертой в комнате. Не приходилось бы пробираться через очень неудобное и маленькое, буквально на грани окно на животе, как сейчас. Подол мокрого платья, зацепившись, порвался.

Грим смерил ее взглядом сверху донизу, не впечатленный, затем вошел в лес так спокойно, будто вокруг вовсе не переплетение лиан и корней, которые при желании могли бы его задушить.

С каждым шагом сумрачного лесные тени будто бы вытягивались в его сторону.

Обладай Айсла силой диких, тянулись бы к ней растения так же, как тени — к нему? Заметил ли Грим, что этого не происходит?

Сумрачный резко развернулся и ударил.

Он рассек бы ей корпус, если бы в течение почти двух десятилетий Айсла не готовилась к Столетнему турниру каждый день. Тренировка была одной из немногих причин, по которым ее выпускали из покоев, давали глотнуть капельку свободы за пределами стен дворца. Айсла всецело отдавалась делу, наслаждаясь тем, как тело все более и более ловко движется, повинуясь ее малейшему приказу.

Чутье заставило девушку вскинуть меч — ее любимый, вдвое меньше того, которым орудовал сумрачный, — и парировать.

Удар, еще удар — и сумрачный ринулся вперед с такой силой, что Айсла подумала, не решил ли он уж точно обезопасить себя от визитов дикой путем ее убийства. Она оказалась вынуждена отступить глубже в лес, и лишь знание этих лабиринтов помогало не спотыкаться. Именно здесь они с Террой и тренировались изо дня в день. Лес не слушал Айслу, но она знала его до мелочей.

Грим нахмурился, следуя за дикой.

— У нас дуэль, а не прогулка по живописным тропам.

Айсла изо всех сил старалась не сдавать позиций. Уперлась пятками, отбивая следующий удар, и отдачей прошибло до самых зубов.

Возможно, она не так хороша в фехтовании, как ей казалось. О чем она вообще думала, предлагая дуэль?

У Гримшоу за плечами пятьсот лет сражений, в которых он оттачивал мастерство. Там, где Айсле приходилось просчитывать каждое движение, сумрачный действовал просто, небрежно, непринужденно. Девушка скрипела зубами, а Грим оставался бесстрастен, словно бой не отнимал у него ни капли энергии.

Навыки Айслы были ничтожны.

Руку обожгло болью: рана. Айсла не осмелилась даже взглянуть, она не могла позволить себе отвлечься ни на полсекунды.

«Тебе нужно победить, — нашептывал голос в голове. — Грим слишком силен, чтобы враждовать с ним на турнире, да и где бы то ни было, если уж честно».

Однако победа казалась недостижимой.

Нет, не недостижимой.

Айсла ведь знала этот лес. Вот оно, ее преимущество.

Губы дрогнули, чуть не выдав улыбку. Лес ведь опасен. И Грим вот-вот узнает — насколько.

— Выглядишь слишком уверенной для той, кому так недостает мастерства, — заметил он.