Поразительная философия любви… Как говорится, до первых стройных ножек я твой навеки…
«Кем это такое говорится?»
Неважно… — отмахнулся я, и застыл перед черным храмом. И вообще — почему черный, а не белый? Черный же значит плохо?
Слишком много плохих фильмов начиналось с того, что главный герой заходит в какое-то темное и заброшенное место. Тут, правда, есть нюанс…
Я шагнул к храму. По сути это была одноэтажная пагода, размерами с небольшую комнатку.
С виду строение было заброшено очень давно. Деревянные стены разошлись и просвечивались. Дверей не было.
Я по шажку, как трусливое дитя, осторожно заглянул внутрь. Заглянул одним глазком. И застыл. Было ощущение, что когда-то тут внутри бушевал пожар. Везде лежали горстки пепла. Сгоревшие куски каких-то свитков.
Да уж…
Было ощущение, что тут выгорело всё, кроме дерева. То есть оно просто почернело и всё.
Из уцелевшего внутри я увидел только коврик для медитации и несколько стопок бумаг, неизвестно каким образом уцелевших.
Сзади высунули носы лисы. Обе. Им тоже было интересно.
— Хрули! Тебу нельзя пока двигаться. Иди лежи.
— Но я уже могу… — выдавила с хрипом она и рухнула на пол.
Я уложил ее обратно и вернулся в храм. В руке у меня были четки. Сил, чтобы управлять ими не было. Не было Ци.
Но всё равно я обмахал этими четками каждый уголок храма. На всякий случай.
«Мозги у тебя кажется немного появляются», — заметил Бессмертный.
Спасибо, «учитель».
«Но вообще зря проверяешь — абсолютно святое место».
Доверяй, но проверяй.
Скрип!
Скрип!
Каждый шаг в этой комнатке отдавался противнейшим скрипом.
На мгновение я застыл. Потому что очутившись внутри этого крошечного храма ощутил небывалое раньше ощущение святости.
Словно оказался в церкви, а где-то там, наверху, запели детскими голосами ангелы.
В общем, святость как она есть. Только что лучей с небес не хватает, кружащихся пылинок да запаха ладана. Но, наверное, я много хочу. Да и вообще, это образы из прошлой жизни.
Но несмотря на ощущение святости, было кое-что еще… Было ощущение давным-давно заброшенного дома, который пугает любого, кто входит в него, потому что за покинутым домом стоит обязательно какая-нибудь трагическая история. Была ли она тут я не знал.
Очевидно, когда-то тут жил отшельник. Был ли он Святым, или на ступень ниже — тоже непонятно.
Но можно было констатировать, что старик из Школы Небесных Наставников не соврал. Вот они, болота, и вот место, где когда-то жил отшельник. Есть, правда, пара нюансов, в виде огромных жаб и сонма духов. Но мне ведь не привыкать? Ведь так?..
— Эх… — я вздохнул.
Я взглянул на коврик для медитаций. Нет, сесть на него было бы кощунство. Это личная вещь, можно даже сказать, интимная.
Джинг, тем временем, принялась обнюхивать каждый угол и так наобнюхивалась, что расчихалась.
— А нечего свои длинные носы совать куда не попадя! — произнес вслух Бессмертный.
Я стал в центре этого храма и вдруг ощутил, что что-то происходит.
Совершенно неожиданно на стенах черного дерева замерцали символы и…начали выжигать демоническую Ци — ту самую, которая налипла на меня и которую я должен был переработать. Причем сделали они это в тысячи раз быстрее, чем сделал бы это я.
И буквально через пару минут вокруг меня парила очищенная Ци, которую я тут же всосал в себя. Мало ли, может этот храм еще захочет забрать обратно эту Ци.
Не захотел.
«Интересно…» — пробормотал Ли Бо, — «Неплохой храм».
Убедившись, что воздействие храма на очищении Демонической Ци закончилось, я наклонился. На полу лежали засохшие чернила и связки кистей, сделанных из перьев. Но интересовали меня, конечно же, бумаги. Беглый взгляд, кинутый на исписанные свитки, заставил вздохнуть от облегчения. Этот язык иероглифов я знал. На таком же были написаны свитки в Хранилище секты.
Я вышел наружу и внес Хрули внутрь храма.
— Подлечим тебя немножко. Теперь у меня есть Ци.
Несколько мощных потоков Ци, наверное в половину моего запаса, — и Хрули начала бодро ходить и тоже обнюхивать храм.
— Спасибо, Ван, — благодарно взглянула она на меня.
— Пф… — фыркнул Джинг и села у входа. — Я охранять вас буду.
— Тут не от кого, — заметила Хрули.
— Сама решу.
Я на всякий случай выглянул наружу. Чуда не случилось. Демоножабы были на месте, и сидели неподвижно как две статуи, а в темной воде мелькнул серебристый силуэт огромного карпа, выписывающий восьмерки.
Немного постояв снаружи, я вернулся в храм. К свиткам. Ситуация в целом не внушала оптимизма.
Теперь я в своеобразной темнице на островке. Вода-то есть — вон, иди черпай, а вот с едой сложнее будет. Ее просто нет. Ну разве что с неба птицы прямо на мой остров начнут падать, тогда да, протяну немного. Но с неба я, скорее, ожидал дерьма.
— Ну что, Хрули, — посмотрим, что в этих свитках, вздохнул я и сел на пол. Доска подо мной ожидаемо скрипнула.
Я собрал все тексты в стопки возле себя и начал читать. Конечно же, никто не догадался их пронумеровать. Зачем?
Прочел первую…отложил…
Вторую…отложил.
Третью….отложил.
Молитвы. Целая стопка молитв. Да, еще и почерк такой у отшельника был, что черт ногу сломит два раза.
«Так… Это снова молитвы…» — разочарованно произнес Бессмертный, — «Эх… а я подумал, что-то полезное будет».
Да погоди! Я еще не все посмотрел, может и будет что-то полезное.
Через минут десять я наткнулся все же на кое-что интересное. Это было объяснение тех самых символов, что были выбиты на земле острова. Увы, в тексте было объяснение лишь двух.
На одном изображался символ Собирания Ци, по сути аналог обычной техники Сбора Ци, которой пользовались все Практики, только, видимо, символ работал автономно. Вот только как он мне поможет, я не знаю…
Другим интересным, и несомненно полезным, был символ защиты и вот он, судя по описанию, действовал так же, как и мантра, которую я выучил у скелета-святого. А мощнее он или нет — нужно проверять. Если мощнее, то полезный, если нет…
С другой стороны, раз такие символы защищают остров — значит, сильные штуки.
И всё равно… Символов на земле острова было больше десятка, а в текстах только два. Где остальные?
Вскоре я понял, где: кучки пепла и обрывков, краешков бумаг и корешков свитков красноречиво говорили о том, что случилось с большей частью, как я подозревал, ценных знаний.
Тем не менее, я продолжил изучение текстов, надеясь наткнуться на что-то полезное.
Что ж, этот отшельник явно каллиграфом не был. Выучился кое-как писать и не заморачивался. С другой стороны, когда пишешь для себя оно особой аккуратности и не требует — не станешь же выводить каждую закорючку.
Когда я вчитался в очередной текст и осознал, что именно написано так густо и мелким почерком отшельника, то чуть не выругался. Этот отшельник не нашел ничего лучше, кроме как поразмышлять в письменной форме о природе вещей, о грехах, слабостях человеческого тела и как с ними бороться, а заканчивал всё большим и длинным размышлением о неискоренимой злобе рода людского.
Я вдохнул и выдохнул с определенной долей недовольства. Часа три-четыре кропотливого чтения — и ничего. Лисы всё это время сидели тихо и смирно, вылупив на меня полные любопытства глаза.
Ладно, посмотрим что у нас тут.
Я подтянул к себе последнюю непрочитанную стопку листов, и начал переворачивать их одну за другой. И, перевернув одну страничку, застыл.
— Да ну на…
«Нашел жемчужину среди навозной кучи?»
— Что там, Ван?
— Ван?
Две лисьи морды из-за моей руки вперились в свиток.
— Техника.
Никаких сомнений — передо мной была техника, исполненная на одном обшарпанном листочке. Я направил в глаза Ци и нейросеть выдала описание:
[Идентификация… Пергамент, содержащий описание техники передвижения, предназначенной для практиков праведного пути.
