Повелительница пустыни (СИ) - Рош Ярина

— Подумаешь, получилось. Все так обыденно и предсказуемо, — раздался юношеский голос, и красивый юноша появился из ниоткуда.

В белых одеяниях и с копной золотистых волос он светился, будто источал свет, но вот лицо кривилось, то ли в пренебрежительной гримасе, то ли в смешливой.

— Кто бы говорил. У тебя пока нет ссссвоего мира, вот и завидуешь ссестре, — появившаяся змея нависла над ним.

— Зачем иметь свой мир? Меня и чужие миры устраивают. Я появляюсь там, где искры радости взлетают ввысь и каждый миг пропитан счастьем, — юноша приподнял голову и скрестил руки на груди.

— Да, уссстраивают, посссле того, как ты попыталсссся что-то сссоздать и ничего толком не получилосссь. Мир, где в реках вмесссто воды течет вино, а в таверне ты сссам разливаешь пиво сссвоим друзьям….

— …да, и на деревьях листья играют веселую музыку, а им подпевают….

— … лягушки в прудах из не забродившей браги. Голо, пустынно, сссловно все свои мозги потеряли…

— ….да что понимаешь ….

— … ничего путного….

— …нет там никого….

— …гномы…

— …полуорки….

Полемика между ними напоминала скорее спор. Каждый стремился переговорить другого, словно боясь упустить ускользающую нить истины.

Казалось, они существуют в разных плоскостях, их слова пролетали мимо, не находя отклика друг у друга.

И лишь изредка, словно случайное эхо, обрывки фраз совпадали в этом хаотичном танце словесности.

— Зато там весело, а здесь что? Зелень, цветочки, которые скоро засохнут. Нет раздолья. Развернуться негде. И вообще, такого мира, как у меня, ни у кого нет. Вот немного доработаю его, и тогда и увидите, на что я способен, — он резко развернулся, отчего его кудрявые волосы взметнулись, и исчез.

— Иллюзию нельзя доработать, которая скоро пропадет, — последние слова Сурры юноша уже не слышал.

— Сурра, ну почему ты его не любишь? Пусть создает свой мир, какой ему нравиться, — раздался мягкий голос.

— Мир должен быть садом, цветущим и плодоносящим, а не безжалостной пустыней, иссушающей тело и душу.

— Ну, а как же искры радости, мимолетные мгновения беззаботного веселья? Без них жизнь была бы скучна, — возразил голос, стараясь смягчить суровый тон.

— Искры радости хороши, как кратковременный дождь в засуху. Но если вся жизнь — лишь погоня за этими искрами, то сад превратится в выжженную землю, где ничто не сможет прорасти. Радость, не подкрепленная трудом и созиданием — лишь мираж в пустыне, обманчивое видение, которое исчезает, как только ты пытаешься его коснуться….

Видение исчезло на миг, и вновь я увидела землю, когда-то зеленеющую и цветущую, покрытую слоем песка.

— Бахус! Зачем ты это сделал? — кричал отчаянный голос, а затем послышался плач.

— Прости, сестра. Я не хотел, чтобы так получилось. — Но вот смешливая улыбка на его лице говорила совсем о другом: раскаяния не было.

— Малолетний сссорванец! — прогремел голос Сурры, и она попыталась схватить хвостом верткого мальчишку, но тот ускользал от неё и весело смеялся.

— Сестра. Я верю в тебя, — веселый смех и прыжок от метнувшегося хвоста. — Ты все исправишь….

И я вынырнула из сна.

— Хмм, сделать хотел грозу, а получил козу….Тот ещё недоделанный волшебник, — подытожила свой сон, который, скорее всего, что-то и хотел приоткрыть, но вот только что?

Не думаю, что я Богиня Алаиса. Ну, как-то не верилось пока в эту теорию змеи. Пока.

В одном из сундуков нашла одежду, хотя мое голое тело не вызывало у меня ни смущения: я тут одна и некому бросать оценивающий взгляд на мои телеса, ни стыда за мой неподобающий вид.

Холода я не чувствовала, хотя воздух был прохладный: все же меня вокруг окружали камни, и они, вернее всего, отдавали тепло от раскаленного солнца наверху. Так что мне было комфортно, но обследовать свой найденный уголок тишины все же лучше в одежде.

И я занялась обустройством, тем более Сурра мне посоветовала пока остаться здесь, в приготовленном мною когда-то месте.

Наши желания слились воедино, ведь мне требовалось восстановить силы, обрести покой, а уж потом решать, как выбраться на поверхность и продолжить свой путь сквозь безжалостную пустыню.

Раз уж голос подсознания так настойчив, стоит к нему прислушаться — интуиция не раз выводила людей из самых безнадежных ситуаций.

Убрав из зала камни, расчистила пол от песка, используя лоскуты моего когда-то платья.

Маленькое пространство заиграло цветной палитрой уложенной плитки. И если представить всю картину целиком, то это было бы просто потрясающий вид.

Вскоре в зале появились цельные вазы, которые нашла, осматривая залы и закоулки.

Они, словно чудом уцелевшие свидетели былой роскоши, прятались в нишах, в отличие от изваяний и бюстов, принявших на себя основной удар при разрушении.

Заглянув в каждый сундук и ларец, я с трепетом перебирала свои сокровища. И если интуиция не обманывала, если ощущения не лгали, все это богатство принадлежало мне по праву.

Точь-в-точь как Алладин, нашедший пещеру, искрящуюся неисчислимыми сокровищами.

Однако, вспоминая слова Сурры о моей божественной сущности, я лишь усмехнулась.

Увы, ни искры божественного огня в себе не чувствовала. Будь во мне хоть капля волшебства, разве дала бы принцу шанс уничтожить мою обретенную семью?

Впрочем, теперь у меня появился шанс отомстить за все его злодеяния. Да и можно ли доверить такому правителю судьбы людей? Ответ будет очевидным.

Я удивлялась, как я могла создать уют в сокровищнице. Здесь было все для нормальной жизни.

Все же, неужели у меня правда была магия? Только при помощи этих сил можно было зачаровать продукты, чтобы не портились, поставить мебель и даже приспособление для приготовления горячей пиши, которая напоминала сенсорную варочную панель.

Только вместо привычных кнопок взгляд натыкался на россыпь миниатюрных, словно живых бугорков.

И здесь я доверилась внутреннему чутью, и мои пальцы нашли оптимальный вариант для разогрева плиты.

— И что будешь делать, когда она все вспомнит? Ох, не поздоровиться тебе? — Локар, предок Бога Локи, посматривал с Небес на красавицу Богиню Алаису, которая сладко спала в своем разрушенном дворце.

— И не забывай, что пока родители не прознали про твою шалость. Даже и не представляю, во что обернется их наказание. Лишить Богиню её магических силы — это чревато последствиями.

— Ой, не вгоняй в тоску. Весело же! А то — Алаиса умница, серьезная, трепетная…. Брр, как скучно, — отозвался Вахус. — И вообще, пусть умница немного побудет человеком, она же сама мечтала. Вот и пусть исправляет без магии и своих сил. Люди — унылая братия. Работают, рвут жилы. Создают себе проблемы, а потом задают себе же вопросы: ах, почему? Ах, за что? И уже с видом мучеников их решают. Вот я и решил дать ей шанс ощутить эту человеческую возню на собственной шкуре. Еще раз повторяю: она сама этого хотела. Люди только тогда настоящими становятся, когда хмель в голову ударит, когда все эти дурацкие рамки приличий и правил рушатся. Вот тогда-то и начинается самое интересное представление.

— Ты мог бы её остановить.

— Зачем? Пусть набирается опыта. Я же не чудовище, чтобы отнимать у сестры дар богов, только перенаправил в другое место. Пусть сама разгадает эту загадку, сама отыщет свой путь. А я с улыбкой буду наблюдать.

— Как бы она потом не посмеялась над нами, когда жезл правосудия коснется нас. Я сразу скажу, что я ни при чем, и ничего не знал.

— Вот ты обманщик! — но негодующий тон Вахуса никак не соответствовал веселому образу Бога веселья и озорства.

Более противоречивого Бога, чем он, днем с огнем не сыскать в небесных чертогах.

А вот союз Бога веселья и Бога обмана — это уже взрывоопасная смесь.

Ну что взять с молодых тысячелетних Богов, когда неконтролируемая энергия зовет к приключениям.