(не)покорная принцесса для Темного наследника (СИ) - Раевская Тиана

Кира застыла в ужасе. Но лучше пусть убьет, чем она добровольно отдастся ему.

— Никогда! — выплюнула в нависшее над ней лицо… лицо ли?

— Ты очень чувственно реагировала на мои ласки! Если ты была не под действием моей магии все дни, значит, отвечала сама! Млела от моих поцелуев. Я чувствовал! Когда я кусал твою хрупкую шейку, ты стонала от блаженства!

— Я представляла его на твоем месте! — выкрикнула она. Больше не могла контролировать себя. Пусть убивает! Пусть делает, что хочет. Она не в силах бороться с дикой болью в груди. И с лавиной эмоций, что обрушились на нее сегодня. А еще страшно от того, что делает его амулет. Пусть лучше убьет, чем воспользуется им, и погубит ее близких.

Последние слова сорвали контроль и с Ингольффа. Дико зарычал, хватая ее шею и сдавливая стальные пальцы.

Физическая боль пересилила душевную. Принцесса на секунду пришла в себя, хватаясь за его запястья и пытаясь ослабить хватку. Но он слишком силен. Стукнула по рукам, понимая, что ничего не сможет сделать. Он даже не реагирует. Лишь сдавливает сильнее. В глазах потемнело. Сил сопротивляться не было. Конец. Мама, папа, простите. Вейн! Опять не спас…

Глава 22

Вейн вышел из комнаты своей принцессы в дикой ярости.

Что с ней случилось после возвращения из города? Как позволила себе поддаться очарованию Ингольффа?

Да, он интересный мужчина, не без доли определенного шарма и легким флером тайны. Но Кира! Она ведь знает, что кроится за красивой внешностью.

Сначала все шло хорошо. Он видел ее адекватность. Даже за томными взглядами. И думал, что неделя пройдет более менее спокойно. Пока не встретил их, возвращаясь с прогулки, в коридоре. Инг затащил девушку в нишу и целовал, ласкал, прижав к стене. Как не убил его в тот момент? Горячая волна неистовой ярости накрыла с головой. Уже рванул, чтобы откинуть мерзкое чудовище от своей девочки, когда разглядел ее лицо.

Глаза закрыты, и выражение блаженства… ей нравится! Наслаждается безумными поцелуями, откинув головку назад и подставляя хрупкую шейку волку.

Вейн помнил до мельчайшей подробности то чувство, что пронзило его. Боль. Настолько невыносимая, что пошатнулся, ухватившись рукой за стену.

Подойти? Отбросить урода от нее? Но где гарантия, что не получит от нее же отпор?

До ушей донесся ее блаженный стон. Не выдержав, просто развернулся и, не видя ничего перед собой, побрел в свою комнату. Добравшись, упал на кровать вниз лицом. Пролежал несколько часов.

Лучше бы он вообще никогда не знал любви, чем так мучиться.

Еще несколько раз натыкался на них. То в коридорах, то на улице. Сбегал, словно трус. Но ничего не мог с собой поделать.

Для него стало неожиданным откровением, что любовь может принести не только радость. Нет, теоретически он знал. Даже глядя на родителей, понимал, что не все просто с этим чувством. Но испытал боль и муки ревности впервые. Хотелось придушить Инга. Поймать где-то и попросту набить волчью морду. Потом настроение менялось — злость перемещалась на Киру. Как она могла так быстро забыть? Теперь хотелось сжать ее шейку и свернуть милую головку. Хорошо хоть подобные моменты весьма кратковременны. Все-таки настолько агрессивные мысли совершенно не в его духе. Девочка должна жить, и жить счастливо. Не с ним — так с другим. Но не с этим уродом!

А потом умудрился поймать ее в танце и попытался напомнить.

Ему показалось, что Кира та же, какой была до возвращения во дворец. Но вечером опять застукал их. И опять ее лицо, искаженное страстью. Точно такой же, как и с ним, в доме Стабьерна. Кусает губы, а Инг жадно целует плечи, шею. Большие ладони блондина скользят по тонкой белой ткани ее платья, сминая его, задирая вверх. Вейн, как завороженный следил за этими движениями. Пришел в себя и понял, что кулаки сжаты и безумно колотят стену. Хорошо хоть неизвестный материал, похожий на лед, поглощает все звуки. Не хватало, чтоб его поймали за подглядыванием. Каким-то внутренним чутьем уловил постороннее движение. Кат. Подошла к парочке с другой стороны.

Бесшумно развернулся и в который раз сбежал, слыша позади ее слова:

— Инг! Ну вы даете! Идите в комнату. Это уже беспредел какой-то…

Вейн скрылся в своей комнате. Дождался глубокой ночи, чтобы всё-таки поговорить и уточнить, что происходит. Занес руку, чтобы постучаться, но дверь внезапно открылась. А потом все пошло не так. Сорвался на обвинения. Вместо разговора, просто вывалил на нее всю горечь, скопившуюся в груди. А Кира вывалила на него горькую правду. Значит, все же влюбилась? В этого чудовищного монстра!

В груди оглушительно бухало, когда шел к себе. Виски сдавило. Перед глазами красная пелена.

— Вейн! — Кат. Что ей надо в такое время здесь? И что на ней надето? Разве можно приличной девице появляться в таком на людях? Голубой кружевной халат. Стоп. Голубой? Не белый?

— Я нашла в маминых вещах, — объяснила девушка, поймав его взгляд.

А сама такая смущенная и щечки розовые. Красивая. А главное — в глазах любовь.

Он поддался временной слабости. Захотелось ощутить, что тебя кто-то любит точно так же, как ты.

Кира же позволяет Ингу. Так почему бы и не осчастливить Кат? Вон как глаза засияли.

Вейн давно заметил ее интерес. Сначала не обращал внимания. Для него эта девушка была практически таким же врагом, как Инг. Но пообщавшись, понял, что что-то не так. Ее словно заставили играть под чужую дудку.

Кайтриона ему симпатична. У них даже есть нечто общее. Она напоминает Эрдиану. Возраст по человеческим меркам солидный, а внутри ребенок. Глупый, несмышленый, ничего не понимающий в жизни.

А может ну ее эту любовь, причиняющую столько боли? Завести отношения с принцессой, которая в тебе видит мужчину.

Кат сделала шаг в его сторону.

— Гулял?

— Да.

Ее руки легли ему на грудь, а его сами обвились вокруг тонкого стана. Какая хрупкая. Хрустальная… нет, ледяная статуэтка. Волосы потрясающие. Белоснежные и шелковистые. Запустил в них пальцы. Кат прильнула всем телом, вызвав всплеск желания.

Подхватил ее под попку, прижимая к себе. В голове помутилось. Двинулся в свою комнату, не выпуская из рук. Не отпуская ее губ из плена.

Упали на кровать, не переставая целоваться. Кат дрожит от нахлынувших чувств.

Вейн поднялся и стянул с себя рубашку. И снова оказался на кровати. Ее раздевать будет медленно. Сначала халатик.

Перетащил на себя, усадив сверху. Белоснежные волосы водопадом упали на него, даря свою мягкость. Голубые глаза заволокло желанием.

Голубые… Кто бы знал, как хочется видеть другие — зеленые. Как там, в городе. Они совсем по-другому реагируют на ласки. И тело другое. И грудь другая. У Кат маленькая и аккуратненькая. И все другое. Вкус, запах. Все не то! Закрыл глаза. Понял, что не получается представить свой огонёк. Желание резко схлынуло. Оставляя лишь сожаление, что поддался сиюминутному порыву. Девушку взбаламутил.

— Кат. Остановись. Кат. — Отстранил ее от себя и сел. — Прости, милая, я не могу.

— Что? В-вейн? Как? — ее глаза моментально увлажняются, и на душе становится вдвойне паршиво. Идиот!

— Кат, прости, я дурак. Ты хорошая девушка и ты найдешь ещё своего принца. Но я… я не тот, кто тебе нужен, поверь.

— Вейн, это неправда! Я… я, кажется, люблю тебя… и я уверена, что мне нужен именно ты! — она чуть повысила голос. Глаза заблестели уже не от слез, а от искренних чувств. Схватила его за плечи.

Пробежал взглядом по ее красивому лицу. Бесполезно. Никаких эмоций. Не то. Совершенно не то.

— Прости, Кат, но мне нужна не ты. — Поморщился от того, как жестоко прозвучало.

Она вздрогнула и застыла.

— Вот оно что, — голос безжизненный. — Ты говоришь о Кирстении? Тебе нужна она? Но она не может быть с тобой. Она невеста брата. И, насколько я поняла, любит его.

Что ж, Кат, молодец! Смогла достойно ответить болью на боль.

Вейн упал на подушку. Выгнать девушку как-то не в состоянии. А сама она не уходит. Сидит тихонько, сопит. Ладно, посопит и уйдет.