Этериас тяжело поднялся и медленной, шаркающей походкой пошёл к стенам. Рядом кипел бой: раненых оттаскивали в тыл, выбывших гвардейцев сменили новые. Гвардия вела отчаянную битву за пролом, и, кажется, им удавалось, но надолго ли их хватит?
Он уселся прямо на входе в пролом, безучастным взглядом уставившись на кипящий бой и чувствуя одну лишь апатию. Даже силы лучших из лучших имеют свой предел, и, кажется, сегодня он приблизился к нему. Что ещё делать?
Ни одна книга, и ни одно умение не давало ему ответа, что делать сейчас. Как опытный мастер, Этериас, разумеется, знал, что даже находясь на грани истощения и смерти, хороший чародей может пустить в ход свою жизнь, чтобы сделать ещё что-нибудь, вкладывай все силы в последний приём. Вот только жизни одного человека совершенно определённо не хватит, чтобы поднять из земли гигантскую каменную стену больше сотни шагов длиною в одно мгновение. Да тут и совместных сил десятка мастеров может не хватить, на самом деле: даже покойный Долиан не факт бы что справился, а ведь он был лучшим магом-строителем в Ренегоне.
Но сделать что-то надо было. Иначе все вокруг просто умрут. Истощённый маг принялся размышлять, взяв в руку пригоршню земли. В ней почти не было силы… Какие у него были варианты? Сбежать, отступив, в то время как мертвецы будут резать горожан и солдат? Умереть здесь, подняв из земли мелкий и тонкий забор?
Нет, он не может закончить всё так просто. Если силы нет, то её надо откуда-то взять. Для того чтобы поднять из земли толстый вал и укрепить его, нужна прорва стихийной силы земли. Прямо здесь её нет, они высосали большую часть при защите… Тогда где она есть? Наверно, найдётся где-то в отдалении. Да и потом, вряд ли он сможет впитать в себя столько, сколько нужно… Но стена нужна здесь и сейчас…
Интересно, как глубоко вообще простирается земная твердь, внезапно задумался Этериас. Обычно люди не задумываются над подобными фундаментальными вещами, да и вообще, есть ли время для философии во время кипящей битвы? Но идея отчего-то показалась ему стоящей, да и потом, он священник, ему простительно…
Этериас улёгся на землю, раскинув руки, и напряг свои чувства. Да, что-то было там, в глубине… За сотни метров, может ниже: но даже опытные мастера не могли высосать всю силу из окружающего их пространства, их возможно ограничены их собственной сферой контроля.
Но хватит ли ему сил дотянуться? Он хороший волшебник, но это далеко за гранью того, что умеют все…
Выбора нет, понял он. Или он сможет, пустив в ход всю свою жизнь, или они все умрут. А значит, он должен.
Отчаянной, последней попыткой вкладывая всего себя в свою финальную волшбу, он вцепился в землю, ломая собственные ногти. На миг последнему из иерархов церкви показалось, что он пытается поднять гору: столь чудовищным было напряжение. Но он знал, что если он его чувствует, это значит, что задумка возможна.
Маг отчаянно, страшно закричал, вкладывая всю свою жизнь и волю без остатка: и его глаза, на миг засияли бурым светом чистой земли, лопнули, не выдержав перенапряжение. Но земля задрожала, повинуясь поистину адамантиновой хватке лучшего из мастеров: и из неё выросла пусть не стена камня, но гигантский земляной вал, закрывающий пролом. Солдаты едва успели броситься в стороны…
Однако за земляным валом осталось лежать только безжизненное тело.
Могучий взрыв, разворотивший стену и снёсший множество ближайших домов, застал Элеонору и Аттарока в казармах близ барбакана. Их изрядно тряхнуло, заставив женщину пролить на себя чай и грязно выругаться.
— Не знал, что ты знаешь такие слова. — приподнял брови пустынник.
— Я и не такие знаю. — беззлобно огрызнулась целительница. — Но это таллистрийский шёлк, и нового, как ты понимаешь, в королевствах больше не производят.
— Не было беды… — вздохнул король пустыни, поднимаясь. — Но я полагаю, у нас есть проблема посерьёзнее. Я правило понимаю, что этот грохот означает, что они смогли пробить стену?
Элеонора прикрыла глаза, и вскоре утвердительно кивнула.
— Да, определённо. Сейчас в проломе идёт отчаянная рубка. Мы должны быть там.
— Большая часть моих солдат на ногах не стоит, и многие были неподалёку от места удара. — покачал головой король. — Это же касается и твоих целительниц. Истощение, плюс последствия взрыва… Нет, мы должны отступить.
— Ты собираешься бежать? После всех жертв? — взвилась женщина.
— Нет, конечно. — спокойно ответил он. — Я просто прикажу утащить тебя и всех истощённых целительниц вместе с тобой в тыл, вырубив вас, если придётся. Хочешь ты или нет, но сегодня вы больше не в силах оказать существенную помощь. А ваше искусство — это будущее этой войны. Мы не можем позволить потерять его.
Элеонора словно сдулась, опустив глаза.
— Ладно, но я пойду с тобой. — скрипнула зубами женщина. — Я ещё могу вылечить кого-нибудь, используя твою жизнь, и не смей отказываться!
Аттарок лишь покачал головой, раздумывая, не стоит ли просто стукнуть женщину по голове. Но вдруг обидится, да ещё и клятва эта… Лучше не доводить. Всё же ума не соваться в гущу боя ей хватит, а так, может, действительно кому поможет.
— Мне совсем не нравится ход твоих мыслей, если судить по лицу. — подозрительно посмотрела на него целительница.
— Идём, чего спорить. — махнул рукой бородач.
Вскоре Аттарок принимал доклад от своего визиря.
— Половину оглушило, половину уцелела. — отчитался бывший тысячник. — Но из уцелевших на ногах нормально стоит сотня, может полторы, да и те усталые. Боюсь, толку от нас в бою будет мало.
— Пусть те, кто уже не может нормально сражаться, оттащат в тыл целительниц и наших оглушённых. — решительно приказал Аттарок. — Таллистриек в первую очередь, сам понимаешь почему. Остальные пусть помогут расчётам осадных орудий: чем скорее те заработают и ударят по врагу в проломе, тем лучше.
Визирь молча кивнул и удалился отдавать приказы.
— А что будешь делать ты сам? — полюбопытствовал Элеонора.
— Сражаться, конечно же. — хмыкнул король. — Пошли, посмотрим напролом.
К счастью или нет, на дыру в стене им посмотреть не удалось: едва они приблизились к месту боя, двигаясь вдоль стены, земля задрожала. Рядом послышался отчаянный, предсмертный крик: а затем огромный земляной вал вздыбился на месте пролома, отрезая передовые части гвардии.
— Бездна… — выплюнул Аттарок, прибавляя шага. — Впрочем, своевременно закрыли, надо признать. Вот только все, кто остался снаружи, смертники…
Элеонора внезапно бросила вперёд, узнав лежащее на земле тело.
— Что с ним? — удивился пустынник.
— Это иерарх. — сжала губы целительница. — Вот же идиот, проклятье… Отдал последние капли жизни, чтобы поднять эту стену, и как только сумел, дурень… Мог ведь просто отступить за второе кольцо стен, а вместо этого предпочёл лишить всех религиозного символа…
