Жрец Хаоса. Книга II (СИ) - Борзых М.

Мне уже дважды удавалось высвободить свой страх, однажды даже воздействовать им на Светлова. Надеюсь, сейчас его силы хватит, чтобы перекрыть страх зверей перед заражением скверной. Но для этого они должны увидеть перед собой нечто по-настоящему ужасающее.

Я попытался вспомнить, на какое расстояние в прошлый раз распространилась моя волна страха. Выходило что-то около трёх метров для полного воздействия на Константина Платоновича. В случае с движущейся массой леса три метра казались ничтожно малым расстоянием, они же даже не успеют свернуть.

Выйдя на просеку, ведущую к заводу, я пытался представить, под каким углом выпустить волну страха, чтобы звери обошли завод и направились южнее, огибая деревню и озеро и уходя глубже в лес. Существовала и другая проблема: звери могли попасть под заражение, но разглядеть каждого из них сейчас было невозможно. Оставалось только спасать людей.

Стоя на просеке, я видел приближающийся вал зверей — они летели, бежали, ревели. Земля, казалось, дрожала от ударов их копыт. Чем ближе они были, тем сильнее билось моё сердце. Я задержал дыхание, но сомнений не было — я видел безумие и страх, гнавший всё живое подальше от скверны, поражавшей всё на своём пути.

Сейчас мне нужно было стать альтернативой этой скверны, свернув поток зверей всего лишь немного в сторону — отклонить их маршрут градусов на 45, чтобы они обошли завод и деревушку.

«Горг, помоги!» — искренне попросил я о помощи и принялся на глаз отсчитывать расстояние.

Тридцать метров…

Двадцать…

Десять…

— Р-Р-РА-А-А! — заревел я, выпуская волну страха такой силы, что она накрыла первые ряды вала, заставляя их резко сменить направление движения. За моей спиной были рабочие, жители маленькой деревушку на берегу Онежского озера, где баржами вывозили мрамор, все те люди, которые даже не подозревали о моём существовании. Но это было не важно. Важно, что я знал.

Я оказался страшнее самой скверны. Не знаю, видели ли они перед собой горга или кого-то ещё, но вместе с чёрный дымом страха, вырвавшимся из солнечного сплетения, я издал низкий рычащий звук, как предупреждение о том, что это моя территория, и я буду защищать её до конца.

Главный хищник в ареале заявил о себе.

Основной поток зверей свернул, но отдельные особи всё ещё проносились мимо, обдавая меня ветром. Один из последних — пепельный волк — был настолько стар, что не мог держаться в первых рядах. Он заметно прихрамывал, но рядом с ним были маленький волчонок и ещё одна волчица. Когда вся стая свернула, волк остановился прямо напротив меня, пытаясь что-то сказать своим взглядом.

Его глаза напомнили мне взгляд горга — почти разумные, осознанные. Это был старый вожак, повидавший немало битв и всегда относившийся с трепетом к своей стае. Несмотря на страх, заставивший повернуть сильнейших хищников, он шаг за шагом приближался ко мне сквозь чёрный туман.

Именно так и проявлялась истинная сила, вопреки страху, вопреки боли, вопреки всему он шёл ко мне.

Когда между нами остался всего метр, волк повернулся боком и показал свою рану на боку и окровавленную ногу с торчащим осколком кости. Шерсть вожака слиплась от крови, но он продолжал идти ко мне. Не знаю, что именно он хотел показать, но, судя по крови на его теле, заразиться он мог проще простого. Однако волк не пытался атаковать. Возможно, это была уловка, но он демонстрировал свои раны.

Среди окровавленного меха что-то блеснуло — то ли стальное, то ли серебряное. Не прекращая транслировать страх, я попытался приблизиться к вожаку. Оказалось, что его ранили не когтями, а кинжалом — оружие всё ещё торчало в теле, не выпав во время бега. Накинув на руку иллюзию, превратившуюся в каменистую шкуру горга с уплотнившейся кожей, я осторожно извлёк кинжал.

Помахав рукой, я дал понять волку, чтобы уходил. Но его взгляд был печальным и понимающим. Он подошёл ближе и подставил горло, склонив голову. Видимо, он понимал, что уже заражён, и предлагал добить его. Мы долго смотрели друг другу в глаза, и в этот момент я увидел…

Волчье логово в глубоком бору, спрятанное в овраге среди валежника. К нему пришёл человек в белоснежных одеждах и таком же плаще, но под ним скрывалось нечто чудовищное. Его руки превратились в странные отростки — то ли присоски, то ли паучьи лапы. Вместо ног у него были подобия змеиных хвостов, а лицо исказилось до неузнаваемости.

Оно превратилось в безумную маску с разинутой пастью, капающей слюной и торчащими клыками. Но это существо всё ещё сохраняло человеческую сущность — только человек мог напасть на зверя и попытаться ранить его ножом.

Волк встал на защиту своей стаи. Ценой собственной крови и жизни он отогнал это создание от своей норы. Однако вожак понял: аура ужаса, исходящая от этого монстра, оставила след на нём самом. Нож и кровь остались в его теле.

Сейчас, показав мне эту картину, волк ждал своего конца. Самое страшное заключалось в том, что, несмотря на отчаянную попытку вожака атаковать изменённого существа в горло, он не смог его убить. Лишь сам пострадал, получив рану и заражение.

Из последних сил волк вышел к людям, чтобы показать застрявший в теле нож и дать хоть какую-то подсказку о месте нападения. Он пожертвовал ради этого собственной жизнью.

Взглянув на спокойного вожака, принявшего свою судьбу, я нанёс единственный удар, но не в горло, как он подставлял, а прямо в сердце. Достойная смерть для достойного существа.

Глава 12

Волна дикого лесного зверья, обезумевшая от страха, свернула от нас в сторону; лишь некоторые опоздавшие следовали за основной толпой, обходя меня стороной. Страх больше не вырывался из меня чёрными, вязкими клубами, но опустошение, оставшееся после него, было таким всепоглощающим, что ноги подкашивались. Я едва удержался, опустившись на одно колено рядом с волком.

Клинок вышел из его груди с тихим, мокрым звуком. Лезвие блеснуло в скупом свете, пробивающемся сквозь чащу, и я замер, разглядывая рукоять. Серебро, холодное и почти живое под пальцами, белая кость — не просто кость, а что-то древнее, отполированное временем и прикосновениями. Слоновая? Но откуда здесь…? По стали вился узор — не просто украшение, а магическая вязь, и на самом верху, у основания, чётко выгравированная буква «И», обвитая побегами и шипами.

«Быть того не может…»

На букву «И» я пока знал лишь один владетельный дом — Иллюмовых. Но какого чёрта мог забыть Иллюмов в карельских лесах? И уж точно сразу отпал вариант о совместной работе Иллюмовых со Светловыми. Скорее поверил бы, что Иллюмовы пытались дискредитировать Светловых или уколоть их посильнее, но уж точно не наоборот.

Нет, конечно, существовал вариант, что Светловы подставили Иллюмовых, чтобы избежать нашего сближения… Но это уже настолько изощрённые придворные игры, что вряд ли они успели бы развернуться за неделю. Ведь дуэль произошла всего два дня назад, а люди пропадать начали уже семь дней как.

Мысли путались, перескакивая с одной на другую — видимо, так сказывалась крайняя усталость от магического опустошения.

«Нужно провести очистку… — мелькнула здравая мысль. — Я не суицидник носить на себе табличку-приглашение для демонов».

Даже интересно, почему лиса разглядела на мне пятна от практики магии кошмаров? Уж не потому ли, что это противоборствующие магии? С этим ещё предстояло разобраться. Я сосредоточился и пропустил сквозь себя волну силы неясного оттенка. Она окутала меня прохладой, расслабляя скрюченные от напряжения мышцы. Боль молоточками била по каждой клеточке, напоминая покалывание иголок.

Но разлечься прямо здесь не было никакой возможности. Нужно было сжечь волка. Кроме того, у меня на руке, покрытой шкурой горга, всё ещё была кровь, и её тоже требовалось уничтожить.

Словно в ответ на мои мысли, сверху раздался крик Васьки. Буквально через секунду она стрелой спикировала вниз, раскинув крылья и с боевым кличем устремившись к волку.