Его нежеланная графиня (СИ) - Усова Василиса

Алесия наморщила лоб, однако словечко так и не вспомнилось. Ну и ладно. Не так уж оно ей и нужно. (кому любопытно — Стригиформофобия. прим. автора).

И вообще, лучше подумать о чем-нибудь более серьезном. Например, как наладить сообщение с внешним миром? Иначе до весны она тут просто с ума сойдет от недостатка новостей.

Написать бы брату… только вот граф Арельс обязательно прочитает ее письмо. А потом еще и ответ. Да, Лайон, разумеется, знает, что нельзя упоминать ни о чем важном. Но ведь неприятно же!

Девушка с силой затянула еще один узел. Посмотрела на результат и, чертыхнувшись, принялась распутывать его обратно. Веревка поддавалась неохотно. Это же надо было, допустить ошибку, после десятков удачных узлов. Пришлось даже прибегнуть к помощи иглы. Зато мысли вдруг повернули в неожиданном направлении.

Ну конечно же!

А почему бы не написать письмо на десятке листов? Большое и очень, очень подробное. Чтобы супруг замучился его читать? А потом, под каким-нибудь предлогом забрать, чтобы вся эта ерунда не ушла Лайону?

И, повторить трюк пару раз? Мол, забыла добавить что-то важное? Даже если муж все поймет, умысла он доказать не сможет. А Лайон, в случае чего подтвердит, что они всегда только так и общаются.

Риски, конечно, есть… Но, как и в случае с рукоделием, графа Арельса никто не просил лезть в чужую переписку.

Сам граф Арельс даже не подозревал о грандиозных планах жены. Единственное, что занимало сейчас мужчину — размолвка с дочерью. Да, Лианна и раньше не стеснялась высказать свое мнение или проявить характер. Но никогда прежде это не перерастало в настоящую ссору.

Девочка уважала отца. И хорошо чувствовала границы, которые не следовало переходить.

Поэтому Нортман был задет. И серьезно озадачен. Разумеется, ему бы и в голову не пришло обижаться на собственного ребенка, но ситуация требовала решительных мер. Окончательно это стало ясно, когда девочка не пришла на обед. И наотрез отказалась спуститься к ужину.

А когда отец лично поднялся к ней, Лианна уже «спала».

Послушав пару минут неправдоподобно ровное дыхание, Нортман понял, что проиграл. Проиграл собственной дочери, которая почему-то решила встать на сторону мачехи.

И что теперь делать? «Разбудить» Лию? Отчитать? Заставить себя выслушать? Напомнить ей, что наследница знатного рода должна всегда держать себя в руках и не перечить старшим?

Нортман поморщился. Да, он мог надавить на дочь своей волей. Мог. Но не хотел. Лучше дать Лианне остыть.

А еще, надо выкроить время и уделять ребенку как можно больше внимания. Чтобы ни графиня, ни кто-либо другой больше не смог на нее влиять.

Виконтесса покинула покои только на следующий день. Серьезная, собранная. Тема подарков больше не поднималась. Однако девочка всем своим видом показывала, что пока еще не сменила гнев на милость.

И даже когда граф сообщил, что хочет лично давать ей уроки по истории королевства, она не запрыгала, хлопая в ладоши. И даже не взвизгнула, выражая восторг. А лишь сухо поинтересовалась — «Когда?».

— Можем прямо сейчас пройти в библиотеку? — предложил Нортман.

— Хорошо, как вам будет угодно, отец. — Лия церемонно кивнула и, не удержавшись, повернулась к мачехе. — Алесия, а чем планируешь заняться ты?

Заметив, как изменилась интонация падчерицы, Алес едва удержалась, чтобы не послать графу ехидный взгляд. Одним этим вопросом, Лианна недвусмысленно давала понять, на чьей она стороне.

— Я думаю, посвятить весь день рукоделию. — с невинной улыбкой отозвалась девушка, — Как и рекомендовал мой дражайший супруг.

— Весьма разумное решение, графиня. — бросил Нортман, чтобы оставить последнее слово за собой.

На этот раз, он первым покинул малую столовую. Лианна чинно последовала за ним. Только вот стоило отцу повернуться спиной, как выражение лица девочки из отчужденного стало вдруг хитрым.

Алесия, успев уловить эту смену лиц, невольно насторожилась. Внутренний голос тихо шепнул, что падчерица определенно что-то замышляет. Сейчас, конечно, не самый удачный момент для расспросов. Однако надо будет обязательно узнать — что?

Небо за окном было угрюмо-пасмурным. И наводило на мысль, что в ближайшее время должен пойти дождь. Но в библиотеке было тепло. Кто-то из слуг, чувствуя приближающуюся сырость, заранее позаботился о том, чтобы протопить камин.

Дрова почти прогорели и теперь красные угли охотно отдавали свое тепло. Пахло пергаментом, деревом, и совсем немного — воском.

Прежде чем занять свое место, Нортман придвинул к столу второе кресло и кивнул на него дочери.

— Садись.

Лия села, не проронив при этом ни слова. В любое другое время девочка была бы просто счастлива провести время с отцом. И первой начала бы разговор. Но сейчас ей хотелось выдержать характер.

Поэтому она молча наблюдала, как отец проходит вдоль стеллажей, выбирает несколько книг и, сложив их стопкой на столе, наконец опускается в свое кресло.

Несколько минут в библиотеке стояла звенящая тишина. Было даже слышно, как далеко, где-то за стенами замка завывает ветер.

Нортман чуть нахмурился. Умом он понимал, что Лианна ведет себя безупречно. И демонстрирует ту самую аристократическую сдержанность, к которой он всегда ее призывал. Но… почему-то именно сейчас, это серьезно действовало на нервы.

Будто что-то вдруг стало не таким, каким оно должно быть. Неправильным что ли.

Он кашлянул, решив первым нарушить молчание.

— Кхм… Прежде чем мы начнем, я хотел сказать, что к следующему лету найму для тебя несколько учителей. Через два года тебе выходить в свет, а это требует серьезной подготовки. Ты должна будешь научиться танцевать, освоить бальный этикет и хорошенько отточить манеры.

Лианна не шевельнулась, лишь слегка склонила голову.

— Хорошо, отец.

Такое равнодушие и полное отсутствие интереса заставило мужчину поднять брови. Он хорошо знал свою дочь, и ожидал куда более бурной реакции.

— Э-эм… Значит, решено. Однако все это лишь внешняя «шелуха». А моя дочь не может быть пустой светской девицей с одними глупостями на уме. Поэтому этой зимой я лично займусь твоим образованием. Да, многое ты уже знаешь. Но эти знания нужно углубить. Я хочу, чтобы ты хорошо разбиралась в истории королевства и в землеописании. А также, немного понимала законы, дарованные нам предками и королем.

Лия снова кивнула.

— Хорошо, отец.

На пару минут снова воцарилась тишина. Нортман немного подождал, а потом раскрыл ближайшую к себе книгу.

— Что ж. Раз ты серьезно настроена, давай начнем. — он скользнул взглядом по первой странице. — За семьдесят лет, до воцарения первого короля, земли нашего королевства были разделены на семь вечно враждующих царств…

Книга так и осталась открытой на первой странице. Нортману не нужно было сверяться с текстом, чтобы продолжить свой рассказ. Имена, события, военные стычки — все это мужчина знал наизусть.

Лианна, заслушавшись было, подперла щеку рукой. Отец рассказывал о событиях прошлых лет гораздо интереснее, чем было изложено в книгах. Прежние правители, перестав быть набором сухих букв, восставали перед глазами, словно живые.

— … и после той усобицы, оставшиеся кланы Рельсов, Ормсов и Арельсов объединились, чтобы пригласить короля со стороны. Их выбор пал на молодого воина из Сатии, который, несмотря на юные лета, обладал почти нечеловеческой силой…

Лия любила эту историю. И гордилась тем, что в объединении королевства ее предки сыграли далеко не последнюю роль. Но сдавать свои позиции слишком быстро ей не хотелось. Поэтому, скрестив руки на груди, девочка приняла нарочито скучающий вид.

Нортман, заметив это, тут же остановил свой рассказ.

— Тебе неинтересно? — удивился он.

Лианна пожала плечами.

— Политика, сражения… Такое чувство, что в те времена совсем не было прекрасных дам.