Князь Системы 4 (СИ) - Шиленко Сергей

— Думаю, на сегодня лекция по управлению княжеством окончена, — наконец улыбнулся он, разряжая обстановку.

— Ты, как всегда, копаешь до самой сути, старый лис, — усмехнулся я в ответ. — И это меня в тебе одновременно восхищает и выводит из себя. Иногда приходится признавать твою правоту, когда делать этого совсем не хочется.

— Принимается, — кивнул Кузьма с видом мудреца, познавшего все тайны этого мира.

Я закрыл глаза и прислушался к шелесту листвы и пению птиц. Такие минуты покоя вне стен комнаты, где меня ждали мои близкие, казались редкой роскошью. Но, конечно, эту тишину нарушила навязчивая мысль, выплывшая из глубин моего сознания.

— Тигролюды.

Я резко распрямился, распахнул глаза и посмотрел на ближайший наблюдательный пост, где один из них нес вахту.

— Их обратили в рабство после разгрома поселения Забавы. Саму Забаву тогда схватил Сайлас, но остальные… Они наверняка видели работорговлю изнутри. Возможно, они помнят какие-нибудь детали, которые могут нам пригодиться.

— Я полагал, ты не станешь бередить их раны после гибели их сородича, — Кузьма смотрел на меня пристально, будто пытаясь прочесть мысли.

— Знаю, — я поднялся и подошел к краю обрыва. Внизу, у северных ворот, виднелось небольшое кладбище. Там покоился первый из павших воинов нашего поселения. Хоть он и был принят в поселение посмертно, но тяжелый вздох все-равно вырвался из груди. — Но если это поможет вытащить других невинных из рабского ада, если это даст шанс на свободу… Уверен, они поймут и помогут. Их рассказ может стать ключом для решения нашего вопроса.

Я оставил тигролюдов в покое, как только они обосновались в нашем поселении. Они сами этого хотели: работали наравне со всеми, вносили свою лепту, но предпочитали держаться обособленно, залечивая душевные раны.

Их негласным лидером был мужчина лет тридцати по имени Ясень. Он всегда представлял их интересы, когда возникала такая необходимость. Власть его не привлекала, но в трудные времена кто-то должен был брать на себя ответственность.

Ясень сейчас как раз дежурил на восточном наблюдательном посту. Подойдя к нему, я молча кивнул и устроился в плетёное кресло, что стояло рядом с ним. Мы долго молчали, глядя на раскинувшийся внизу лес. Наконец, я собрался с мыслями и заговорил, без всяких там экивоков.

— Работорговцы? — переспросил он, жуя один из множества листьев, сложенных у него в руке. — Зачем тебе о них знать?

— Потому что я подумываю нанести некоторым из них визит.

— Ты… — Ясень подавился, проглотив лист, и уставился на меня. — Ты думаешь покупать рабов?

— Нет-нет. Мы собираемся их освободить. По крайней мере, таково мое намерение.

Ясень кивнул и замолчал, нервно теребя лист между пальцами.

— Понимаю, это тяжелые воспоминания, — я взглянул собеседнику прямо в глаза. — Я не притворяюсь, будто прочувствовал вашу боль. Но мы можем помочь другим выбраться из этого дерьма. Дать им шанс на нормальную жизнь здесь, в нашем поселении.

Он наконец кивнул мне.

— Когда наше поселение захватили, многих из наших убили. Нас было около сорока, но к концу осталось всего шестеро, семеро, если считать Забаву. Мы бежали, как и всякий бы на нашем месте, но едва выбравшись из одной ямы, тут же угодили в другие, еще глубже.

— Группа воинов наткнулась на нас и взяла в плен. Они заковали нас в кандалы и дешево продали работорговцу. Просто чтобы сбыть с рук, так они сказали. Оттуда мы шли дальше на запад, пока не прибыли на… Торжище Невольников.

— Полагаю, это был не тот рынок, где продают семена и скот.

— Не совсем, — Ясень тяжело сглотнул. — Большую часть времени там нам завязывали глаза. Я не знаю, где это было и какой дорогой мы туда попали, но кое-что помню. Твердые каменные полы, торги, периоды тишины, цифры, выкрикиваемые множеством разных голосов… Потом мы перешли из рук в руки. Нас, как вещи, переправили на земли Вериги, того человека, которого ты убил. Он предложил за нас самую высокую цену.

— Остальную часть истории ты знаешь. Он заставил нас работать в шахте под своими землями. Мы добывали драгоценные руды до тех пор, пока руки не покрылись кровавыми ранами, а спины не согнулись от боли. Порой мне казалось, что до нас там уже кто-то был…

— Почему ты так думаешь?

— Там было несколько заколоченных участков. Вероятно, шахты, где его охранники копали до нашего прибытия. Я однажды спросил, но мне ответили, что это не мое дело. Учитывая, как он с нами обращался… я бы не удивился, если бы он сбрасывал туда тела своих предыдущих рабов. Мы никогда не видели никаких следов других. Он кормил нас ровно настолько, чтобы мы оставались живы. Но для Тиграна этого оказалось недостаточно.

Его глаза увлажнились, и он печально опустил голову.

— Твои воспоминания это часть тебя. Но сейчас они могут помочь другим.

— Ты не напомнил. Я не могу этого забыть. Забвение опозорило бы моих павших сородичей, не только Тиграна, но и все мое поселение. И я не забуду, что ты сделал для нас.

— Это была чистая случайность, что я нашел там именно вас. Но неважно, были бы это вы или кто-то другой. Дело было не в том, кем вы были, а в том, как с вами обращались. Я не терплю рабства. Это единственное, чего я не потерплю.

— Ты мстительный человек?

— Да. Я не смогу оставить безнаказанным агрессию, что будет направлена на меня или моих людей. Я готов прощать, но есть такие вещи, за которые даже казнь кажется недостаточным наказанием.

Ясень тепло улыбнулся, реагируя на мои слова.

— Тогда, думаю ты будешь рад услышать, что каждый раб Полесья должен обрести свободу, а тем, кто торгует разумными. Им мне хочется перерезать глотку.

Он протянул мне руку, и черт возьми, я крепко ее пожал.

Закончив дневные дела, я, наконец, завалился в постель к своим девчонкам, предвкушая заслуженный отдых. В планах на утро было разобраться с поголовьем скота, укрепить оборону Усадьбы Рюриков, а потом махнуть на новые земли, что бы получше исследовать шахту.

Утром открыл глаза и решил несколько секунд понежиться в постели. Несколько минут тишины, перед суетой дня были на вес золота, можно спланировать день, обдумать следующие шаги, но тут… На листья на ветвях, прямо над моей головой слегка зашелестели. Мои егерские инстинкты тут же подали сигнал тревоги, слишком уж резким был этот звук для простого ветерка.

— Что это было? — спросил, склонив голову и глядя вверх, в гущу ветвей дерева.

— Наверное, просто птица, — сказала Стефания с сонным вздохом. — Может, нам стоит поставить какие-нибудь отпугиватели, чтобы держать их подальше. В лесу полно трав, запах которых животные и птицы не переносят.

— Боги, благословите этот навес, — прокомментировала Лара с другого бока. — Можете представить, как бы выглядело это место без защиты от птичьего дерь…

Раздался еще один резкий, короткий шорох. Мы все трое сели и осмотрели массу зелени, которая густо покрывала многочисленные ветви огромного дерева.

— Что это, черт возьми?

Стефания схватила простыню и обернула её вокруг себя. Её взгляд метнулся к окну. — Я только что видела, как там что-то двинулось.

Я вылез из постели, схватил меч и приготовился к бою.

— Ты уверена, что там что-то видела?

— Определенно. И это что-то было больше обычной птицы. Прямо там, с той стороны.

Я осмотрел указанное место, но ничего не увидел.

— И насколько крупное это «что-то»?

— Говорю тебе, намного крупнее обычной птицы.

— К черту, сейчас проверю. Держите оружие наготове, только убедитесь, что стреляете в эту тварь, а не в меня.

Лара и Стефания были моими дальнобойными бойцами, и обе чертовски хороши в своем деле. Точность Лары с луком и обсидиановыми стрелами была непревзойденной, а с мощью арбалета Стефании приходилось считаться на средних дистанциях.

Я надел сапоги, штаны и нижнюю рубаху и вышел на крыльцо с мечом на перевес.

Поняв, что ветви над головой слишком густые, чтобы размахивать тут мечом, сменил его на кинжал и зажал обух ножа между зубами.