Леди из низшего общества (СИ) - Иконникова Ольга

— Именно так, ваша светлость, — с достоинством подтвердил Чандлер.

— Что же, я допускаю, что они хорошо скрывали свои чувства. Но, быть может, вы вспомните хоть что-то, что могло бы указывать хоть на какого-то мужчину в окружении мисс Дженкинс, к которому она была неравнодушна?

На сей раз он по-настоящему задумался.

Я понимал его сомнения. Если хозяева узнают, что слуги в доме крутили шашни, а дворецкий об этом не знал, то репутация Чандлера заметно пошатнется. Особенно, когда станет известно, что эти слуги еще и шантажировали хозяев.

— Послушайте, Чандлер! Вы должны понять, что речь сейчас идет, возможно, о спасении леди Кэтрин. Если ей каким-то образом удалось узнать имя сообщника мисс Дженкинс, то он мог напасть на нее и даже убить. И если вы не сможете нам помочь, то я просто не представляю, как еще мы сможем установить личность этого человека. Наверняка кто-то из служанок что-то знал. В столь замкнутом обществе даже обмен взглядами не может остаться незамеченным. Разумеется, мы с инспекторов опросим всех здешних горничных и посудомоек. Но, возможно, с нами они не будут столь откровенны, как с вами. Вам они доверяют, и вы знаете их куда лучше, чем вы, и наверняка сможете понять, если кто-то из них вам солжет.

— Я поговорю с каждой из служанок, ваша светлость, — поклонился он. — И немедленно сообщу вам, как только что-то узнаю.

Я отпустил его и снова принялся думать. Если та версия, что я изложил ему, была верна, то значит, леди Кэтрин как-то сумела догадаться, кто был сообщником Шейлы Дженкинс. Так почему об этом до сих пор не смог догадаться я сам?

Какие факты были в распоряжении ее сиятельства? Те же самые, что и у меня. Разве только она что-то скрыла от меня. Но это вряд ли, потому что она должна была понимать, насколько это может быть опасным. И она шла, чтобы поговорить со мной!

Конечно, она знала тех слуг, что работали в доме, и могла вспомнить что-то, что видела раньше, но чему тогда не придала значения.

Я перебирал всё, что было связано с мисс Дженкинс, снова и снова. В комнате горничной мы нашли брошь леди Паулы. А вот никаких черновиков записок или бумаги, которыми она должна была промокнуть эти записки, дабы подсушить чернила, там не было. Хотя наверняка первые письма писала именно Шейла. Впрочем, от таких улик она вполне могла сразу избавиться. Но почему третью записку, которую подсунули в комнату леди Кэтрин, написал уже ее сообщник?

А в том, что это было так, я не сомневался. Сама девушка в ту ночь была пьяна. Должно быть, сообщник пришел к ней, обнаружил ее пьяной и решил сам написать послание графине. И сам же отнес его в комнату ее сиятельства.

Мисс Дженкинс жила в отдельной комнате и даже в отдельном коридоре, где находилась еще только одна комната — самого дворецкого. А вот ее сообщник наверняка делил комнату с кем-то. И если эта комната находилась в том коридоре, где жили большинство слуг, то хоть кто-то должен был слышать, как он выходил куда-то по ночам.

Хотя, разумеется, он мог говорить, что отправляется в уборную. Устав за день, слуги обычно крепко спали, и его сосед по комнате мог не заметить, во сколько именно он возвращался.

Кажется, именно в уборную ходила та горничная, которую он увидел возле комнаты мисс Дженкинс. Поэтому она и услышала звук упавшего на пол подсвечника. Потому что из своей комнаты она этот звук вряд ли бы различила.

Так, стоп! Но ведь именно это сказал оказавшийся у комнаты Шейлы лакей! Он сказал, что этот звук поднял его с кровати. Но между двумя коридорами слишком большое расстояние!

А ведь я даже не запомнил имени этого лакея! Хотя в протоколах допроса, составленных Мэдисоном, оно точно было!

Я напряг свою память. Джон Рамзи! Да, именно так! Мне нужно было срочно с ним поговорить!

Я схватил колокольчик, чтобы вызвать дворецкого. Но в эту же самую секунду он сам появился на пороге.

— Ваша светлость! Одна из горничных сказала, что Шейла Дженкинс была весьма увлечена одним из наших лакеев.

И он произнес именно то имя, которое я мысленно произносил сам.

Я дождался инспектора Мэдисона, и мы отправились вслед за Чандлером в ту комнату, которую занимал названный лакей.

И страх, который отразился на лице одетого в униформу мужчины, о многом нам сказал.

— Мистер Рамзи, у нас есть к вам несколько вопросов! И будет лучше, если вы ответите на них честно!

— Д-да, ваша светлость, — пролепетал он. — Чем я могу вам помочь?

— Это вы убили лорда Кросби? — я решил идти напрямик, без всяких предисловий.

— Что? — он побледнел так сильно, что было похоже, что он вот-вот упадет в обморок. — Конечно, нет, ваша светлость! Как вы могли такое подумать?

Но я не стал ему ничего пояснять, а задал следующий вопрос:

— А убийство мисс Дженкинс ваших рук дело?

Он затрясся еще сильней, и на сей раз в его взгляде, помимо удивления и страха, мелькнуло что-то еще.

— Нет! Зачем бы мне было это делать?

— Возможно, затем, что мисс Дженкинс была вашей любовницей и слишком многое знала о вас? Например, она знала, что вы шантажировали леди Паулу и леди Кэтрин и могла рассказать это своей хозяйке. Вы испугались, что она выдаст вас и вы окажетесь в тюрьме, и предпочли заткнуть ей рот. А может быть, она знала и что-то еще? Уж не вы ли, случайно, украли табакерку лорда Кросби?

Теперь его бросило в краску. Кажется, и это предположение оказалось правильным.

Он замотал головой, но ответить что-либо не смог.

— Послушайте, Рамзи, если табакерку украли именно вы, и мы найдем ее среди ваших вещей, то…

Судя по всему, она действительно была в его комнате, потому что это сразу развязало ему язык.

— Ваша светлость, клянусь вам, я никого не убивал! Да, у нас с мисс Дженкинс были определенные отношения, но ни за что не поднял бы на нее руку! Как и на лорда Кросби, разумеется!

— Но вы признаете, что украли табакерку и шантажировали леди Кэтрин и леди Паулу?

— Это было ошибкой, ваша светлость!

Мы с Мэдисоном переглянулись. Кажется, мы чуть продвинулись в своем расследовании. И нужно было как можно скорее выяснить, знал ли Рамзи хоть что-то об исчезновении леди Кэтрин.

И я почему-то был склонен полагать, что он не знал.

Глава 38. Герцог Стенфорд

— Ошибкой? — переспросил Мэдисон. — Речь идет о преступлении, мистер Рамзи. И возможно, именно это преступление послужило толчком для всех остальных. Вы украли табакерку, ваш хозяин узнал, что вором были вы, и вам пришлось его убить.

— Нет, сэр! — румянец сбежал с его щек, и лицо стало белым. — Это вовсе не так! И в ту ночь, когда убили его сиятельство, я был не один, а с мисс Дженкинс!

— Которая этого уже не может подтвердить, — холодно сказал я. — Впрочем, я всё равно хотел бы, чтобы вы рассказали о той ночи. Но прежде я хочу спросить вас о другом. Вы знаете, где сейчас находится леди Кэтрин? Вы видели ее сегодня?

— Никак нет, ваша светлость! Вернее, я видел ее сегодня, когда она выходила к обеду. Но я не знаю, где она сейчас. Не хотите ли вы сказать, сэр, что с миледи тоже что-то случилось?

На его лице отразился ужас. И я вполне понимал его. Наверняка он осознал, что его могут обвинить в куда более страшных преступлениях, чем то, в котором он сознался.

— Мистер Чандлер, — обратился я к дворецкому, — надеюсь, в доме найдется помещение, куда мы могли бы поместить вашего подчиненного, не опасаясь, что он сможет оттуда сбежать?

Мне было бы любопытно узнать о событиях той ночи, когда Рамзи и мисс Дженкинс прятались в гардеробной, но сейчас куда более важным было найти леди Кросби.

— В доме есть надежная кладовая, ваша светлость! — отрапортовал дворецкий. — Она без окна, и там не слишком комфортно, но, думаю, день-другой там провести можно.

— Надеюсь, уже завтра мы передадим мистера Рамзи полиции Матлока. Инспектор, проводите задержанного в кладовую.