Костёр и Саламандра. Книга третья (СИ) - Далин Максим Андреевич

Мне показалось, что остальные генералы чуть-чуть косились. Но маршал — вот совсем нет! Лиэр смотрел на фарфорового тепло, не просто деловито. И Миль, кажется, тоже. Они возлагали на него надежды — и, уж наверное, не зря возлагали.

Он представился нам вместе с другими генералами. Его звали Эгли, Эгли из дома Серебряного Ливня — и именно с ним мне хотелось поговорить больше всего.

— Вы же, мессир, кавалерист, да? — спросила я.

Он поклонился, как на балу, и щёлкнул каблуками, чтобы шпоры лязгнули. Франты они, эти кавалеристы! Будто их некромеханическим лошадкам так уж нужны шпоры, чтобы их носить! Просто нравится производить впечатление, вот и всё.

И я ему достала лист с чертежом.

— Смотрите, мессир Эгли: это, получается, ваш будущий противник.

Изучали, конечно, все. Но я оказалась права: фарфоровые всегда были на острие атаки — или на острие прорыва, а значит, всю адскую гадость первым делом спускали на них.

Генералы рассматривали чертёж и задавали вопросы нам с Валором — и меня очень погрело и утешило, что Эгли выглядел почти так же невозмутимо, как Валор.

— Пулемётные очереди рубят жруна сурово, — сказал он с этакой усмешечкой в тоне. — Если хорошо попасть, то эти их поганые вкладыши вылетают из тушки вместе с осколками костей. А некоторые из моих ребят охотятся с междугорскими дробовиками. Дробь тоже неплохо спускает гада с небес на землю. Что до этих четвероногих — это, прекраснейшая леди, не такое уж и удачное конструктивное решение. Потому что ножки уязвимые: срезать из пулемёта или дробью хорошо попасть — и всё, бери его голыми руками.

— А огонь? — спросила я.

— А граната? — так же чуть ли не весело спросил Эгли. — Закидываешь подарочек в их эту адскую дыру — и прощай, бедняжка, прощай.

Я хихикнула. Он был такой бравый, что мне просто любоваться хотелось.

— Я полагаю, — сказал Валор, — вам известны их уязвимые места?

— Да, дорогой мессир, — сказал Эгли. — Они от нас по этим местам уже изрядно получили.

Его манера, по-моему, очень благотворно действовала на остальных генералов. Они увлеклись, перестали коситься, внимательно слушали — и кто-то зарисовывал схему в блокнот. Мы рассказывали, а Лиэр показывал на карте, где можно ждать гадов.

По карте выходило совсем грустно. Потому что в районе Западных Чащ они ломились через границу в нескольких местах сразу, а Жемчужный Мол они держали с двух сторон: островитяне наносили удары с моря, а перелесцы — через Девятиозерье. Лиэр черкал красным карандашом движение армий. Когда я увидела, на какой территории идут бои, мне стало всерьёз нехорошо.

Виллемина не показывала мне карту. Не то чтобы запрещала на неё смотреть, но вела себя так, будто это неважно. Сейчас я понимала почему.

Чтобы я не пала духом.

Я честно постаралась не пасть. Они смогут. Наши воины — и фарфоровая кавалерия Эгли. Наш флот — и «Мираж». Карта выглядит ужасно… но… мы всё равно сильнее.

— Перейдём к следующему вопросу, мессиры, — напомнил Валор.

И я отследила, как у мессиров лица менялись, пока он читал. Когда речь шла о получении сведений от ада — лица у генералов, да и у Лиэра, погасли, будто кто внутренний свет за ними задул. Мне это было уже знакомо: они все делались такими, когда им казалось, что ад непобедим. Но Валор читал дальше — мессиры защитники оживились, а когда Валор начал излагать предложения Преподобного Грейда, кое-кому уже, по-моему, захотелось неприлично заржать.

— Красота, мессиры! — восхищённо выдал генерал Эгли сразу, как только Валор дочитал до конца. — Не знаю, как вы, но мои ребята даже не монахи, а светлое воинство Божье, души почти бесплотные и совсем безгрешные. Мы просто временно задержались в лучшем из миров по дороге в рай. Так что целиком приветствую эту методу, мессир Валор. И прошу записать на отдельной бумаге эти молитвы — передам капеллану.

— Кхм, ну да, — заметил пухлый, ах да, генерал Гелл. — То-то же по всем фронтам сплетничают, что летучая некрокавалерия не может пьянствовать, а потому ударилась в амуры со всем, что носит юбку, не различая ни гражданства девиц, ни прочих условностей…

— Кто ж виноват, что женщины всегда обожали кавалеристов? — невозмутимо парировал Эгли. — Орлы не делают ничего дурного. Нужно же им хоть чем-то отвлекаться от ужасов войны…

— Вы уклоняетесь от темы разговора, мессиры, — сказал Лиэр. — Что же касается предложения Преподобного… Валор, вы полагаете, что в этом впрямь есть смысл?

— Ну мессир Лиэр! — не выдержала я. — Вы же видите: это же война символов! И наши союзники — высшие силы в большой степени! Или как-то так вышло, что вы уже больше верите в некромантские звёзды, чем в молитву?

Лиэр смутился.

— В силе ваших… так сказать… языческих символов… у меня были поводы убедиться, — сказал он, но довольно неуверенным тоном.

— Ну что вы, ваше высокопревосходительство, — заметил генерал Тогль. — Это же не языческие, это, выходит, тоже священные символы… только церковь Сердца Мира и Святой Розы их не признаёт. Но наша-то признаёт, стало быть — идут наравне с освящёнными знаками…

— И всё-таки мне тоже сомнительно, — сказал незнакомый мне генерал Динг, в порошинках, въевшихся в лицо, как в веснушках. — Все молятся, да не всякая молитва доходит…

— Для этого у вас капелланы, — сказала я. — Чтобы объяснять, как правильно молиться, что вы, в самом деле…

— О силе молитвы вы можете проконсультироваться у мессира Эгли, дорогие мессиры, — сказал Валор. — Фарфоровое воинство немало об этом знает.

— Это да, — сказал Эгли, и прозвучало серьёзнее, чем всё, что он говорил до этого. — Я хорошо помню… свет, — но надолго его не хватило. — Конечно, мы все уверены, — тут же выдал он. — Мы же практически ангелы!

Бывают же настолько несерьёзные генералы, подумала я. Впрочем, он наверняка великолепен в бою — недаром же его летучих кидают в самое пекло… а хохмит, чтобы не сойти с ума от тоски и потерь.

А может, он просто хорошо знал Лиэра, — потому что на маршала его шуточки подействовали даже лучше, чем наши аргументы. И Лиэр подписал приказ по армии, уточнив, что нужно прямо типографским способом напечатать для личного состава специальные брошюрки с особенно важными молитвами. Чтобы всё время были под рукой.

Миль помалкивал, слушал и кивал: он очень одобрял, его кошачьи усы воодушевлённо топорщились.

Мы пообещали всяческое содействие, держать в курсе, разобраться с алхимическим шифром, сообщать обо всём, что хоть как-то сможет помочь нашей армии, оставили военных обсуждать частности — и распрощались.

Валор пошёл вниз, помогать Ольгеру и Грейду. А меня накрыло таким сильным желанием увидеть Виллемину, что я решила непременно её разыскать.

Разумно было бы спросить у Друзеллы или дежурного лакея. Но мне хотелось не разумнее, а быстрее — я сказала Тяпке: «Ищи нашу Вильму» — и побежала за ней. Элементарно же!

А Вильма разговаривала с Рашем в нашей гостиной. Тяпка к ней поскакала с радостным лаем, Вильма гладила её, улыбалась и качала головой, а Раш вскочил, чтобы поцеловать мне руку.

Клешню. Без перчатки.

А я ему руку пожала. Раш скверно выглядел, осунулся и постарел, но был по обыкновению франтоват, с гвоздикой в петлице, с тем самым блокнотом в обложке из тонкой тиснёной кожи с золотыми уголками. Улыбался, хоть и устало.

Виллемина подошла и обняла меня.

— Прости, — сказала я тихонько. — Я помешала? Просто, знаешь, очень нужно было тебя видеть. И мессиру Рашу я ужасно рада. Ты очень занята?

Вильма улыбнулась, восхитительно, как живая:

— Я занимаюсь отвратительной домашней работой, милая моя сестричка: мы с нашим драгоценным мессиром Рашем сводим счета. Я прикидываю, хватит ли мне на рыбу и на зелень, останется ли на уголь — и не стоит ли заложить колье, чтобы расплатиться с прачкой.

— Колье — не надо, драгоценная государыня, — ласково сказал Раш. — Мы справимся.

— Потому что серьги мы уже заложили, — кивнула Вильма с печальным смешком. — Да, дорогой друг мой, это была славная игра. Мы прошли по самому краю.