Хладная рать (СИ) - Командор Анастасия

Мера взлетела в ночное небо выше самых высоких крыш, рассекая крыльями плотный воздух, раскидывая снежинки. Она не чувствовала ни холода, ни страха высоты — только переполняющий душу восторг и свободу от оков тяжёлого, вечно привязанного к земле тела.

Вторая душа в ее теле ликовала вместе с ней, чувствовала вместе с ней, жила вместе с ней. Впервые Мера ощутила такое единение. Они не противоречили друг другу, а почти слились, потому что превращение требовало усилий обоих: живого тела и разума — и навьей силы, что текла сквозь мертвое сердце нечисти.

Внизу остались темные прямоугольники крыш, покрытых дранкой или соломой, припорошенные снегом, ветки дорог и тропинок между ними, черные провалы печных труб, оставленные на ночь медленно остывать. У Меры было предостаточно времени, и она сделала круг над всем городом, который в неровное кольцо заключала высокая деревянная стена. С высоты Калинов Яр казался таким тесным! Мера удивилась, что не замечала этого там, внизу.

Она перелетела через крепость как раз к тому времени, когда Ингвару открывали ворота. С одного бока показалась широкая лента реки, а с другого рассыпались по подножию холма избы с просторными дворами, с тонкими полосками заборов и кривыми дорогами.

Мера кружила над крохотными человеческими жилищами и не понимала, почему люди загоняют себя в такую тесноту. Будь она человеком, не удивлялась бы, но сейчас… Сейчас она могла только наслаждаться простором, безлунной ночью с ее густым мраком и ощущением безграничной свободы. Тревоги и заботы впервые оставили ее, они были чем-то, что принадлежало другой Мере. Она ни о чем не думала и ничего не желала. Важными оставались только взмахи крыльев и ветер.

Но это не могло длиться вечно.

Когда Ингвар остановился на полосе скошенной жухлой травы перед лесом, Мера с сожалением и тоской по вышине спланировала к земле. Обернулась человеком и снова не устояла на ногах. Все плыло перед глазами от головокружения, грохотало сердце, ускорившееся едва не до боли, и кровь шумела в ушах.

Но восторг затмевал все. Хотелось смеяться от радости, кричать, чтобы весь мир услышал, как здорово быть колдуньей. Но она молчала. Стояла на коленях на мёрзлой земле, пока ледяной ветер обдувал кожу, и ждала, когда успокоится сердце и выровнится дыхание.

Ингвар то ли ее силуэт заметил, то ли услышал шумное и частое дыхание, спрыгнул с лошади и направился было к Мере, но она дрожащим от холода голосом приказала:

— Стой там! Подай мои вещи.

Парень послушно бросил к ее ногам узел, но на этот раз от вопроса не удержался:

— Как ты здесь оказалась?

— Птицей обернулась.

Мера быстро натянула рубаху, кафтан и сапожки. Ноги уже начало покалывать от снега, тело дрожало, но теплый кафтан скоро должен согреть.

— Вот так диво! — радостно воскликнула Любава. — Мы летали, хозяйка! Правда летали! Ух-х, ну разве не весело?

— Не для того я душу свою обрекла на вечную Навь, чтобы веселиться, — отрезала княгиня.

— Одно другому не мешает!

Собравшись, она вышла к Ингвару, потянулась озябшими пальцами к теплой лошадиной шее. Животное фыркнуло и мотнуло головой.

— Так это и есть твой дар?

— Только часть его. — Мера тяжело вздохнула и повернулась к Ингвару, который, возможно, даже не видел ее в такой темноте. Сама она видела хорошо — с появлением нечисти передалось и ее ночное зрение. — Идём. Нужно разжечь костер. Нечисть боится огня и каленого железа.

Девушка вложила в его руку мешочек с кремнем, подхватила поводья и повела за собой лошадь. В лес, сквозь поросль молодых деревьев и низко нависающие ветки. Не хотела, чтобы из посада кто-то случайно заметил костер. Хотя если и заметят, подумают скорее, что это болотные огни собрались в хоровод. Ингвар молча последовал за ней.

Через пару десятков шагов Мера остановилась, привязала повод к ветке и принялась собирать валежник для костра. Нужно иметь возможность отбиться, если вдруг что-то пойдет не так, хотя недавний полет и превращение в птицу вселили окрыляющую уверенность, что она способна на все.

Ингвар тоже присоединился к ней, на ощупь сложил костер и высек искру. Опустившись на землю неподалеку, Мера следила, как медленно, нехотя разгорается огонек, как густо дымятся промерзшие ветки и как теплые блики танцуют на стволах ближайших деревьев. А из лесной чащи уже слышались далёкие, невнятные пока голоса и звонкий смех.

Ормарр молча опустился рядом и взглянул на Меру в ожидании. Его лицо, освещённое рыжим пламенем, было таким спокойным, словно он сидел во дворе у дома, под защитой оберегов, а не посреди леса с незнакомкой, которую следует опасаться едва ли не столь же сильно, как и саму нечисть.

Они знакомы так мало, но волей случая Ингвар стал первым из людей, кто узнал ее тайну. Мера не знала, что он станет делать с этой тайной, использует ли против нее, или ему можно верить.

Страшно было верить, но, похоже, ничего другого не остаётся.

Она уложила свой меч в огонь и, пока он нагревался, тихо начала, глядя Ингвару в глаза:

— Таких, как я, называют колдунами. Помнишь, что я говорила тебе недавно?

— Одних уважают, других ненавидят?

— Да. Вот поэтому нельзя говорить никому. Ясно? Даже своим друзьям. Пока я могу держать это в тайне… — Она протяжно вздохнула. Говорить о важном всегда непросто. — У нас принято, что колдовская сила это зло, с которым нужно бороться. Колдуны испокон веков насылали хворь на поселения, поднимали упырей, чтобы поквитаться с недругами, отравляли посевы. Кто знает, зачем. Не встречала ни одного. И хоть я не собираюсь как-то вредить моим людям — наоборот, я заключила сделку, чтобы суметь им помочь — однако никто не станет разбираться. Если кто-то узнает, я лишусь всего.

Мера ожидала от своего спутника новых вопросов, боялась, что он отреагирует так же, как любой знакомый ей человек — неприязнью. Однако он совсем не изменился в лице. Обдумал сказанное и тихо, в тон ей, проговорил:

— Прости, что чуть не раскрыл твою тайну. И спасибо за доверие.

Меру эти слова отчего-то смутили. Поведение ормарра казалось странным — не предугадать — и девушка не знала, нравится ли ей это или беспокоит.

— Я не собиралась говорить тебе… так скоро. Я ещё не доверяю тебе. Это просто случай.

Ингвар вдруг приподнял уголок рта в полуулыбке.

— Ну а я доверяю тебе. Каким бы злом не считали люди твой дар, для меня это чудо. Никто из наших избранных не умеет превращаться в птицу.

Мера невесело усмехнулась:

— Наверно, потому что никто из них не впускал в свое тело нечисть.

— Так это ее голос я слышал? Нечисти? В наших землях нечисть не водится, и я ничего о ней не знаю.

— Как это? Думала, духи повсюду…

— Владыка Змей охраняет нас.

— Может, стоит и нам начать молиться ему? — снова усмехнулась Мера.

Она немного нервничала из-за предстоящего. А еще потому, что так легко раскрыла тайну незнакомцу. Однако почему-то в его компании она не чувствовала себя чужой. Казалось, они давно знакомы. Мере нравилась его молчаливость, как и то, что без лишних вопросов он последовал за ней неизвестно куда, не зная при этом, что она собирается делать. Подумалось вдруг, что, если бы она решила убить его или крови выпить, сейчас был бы самый подходящий момент.

При мысли о крови одна ее часть — навья — зашевелилась, отозвалась странным желанием, чуждым человеку, другую же часть охватило волнение. Мера знала, что когда-нибудь душа нечисти изменит ее, но не ожидала, что станет меняться так быстро.

Чтобы отделаться от нежеланных мыслей, она пригляделась к железному клинку в костре, который постепенно накалялся, и заговорила:

— Сегодня я впервые буду пробовать силы — я только прошлой ночью их получила.

— Значит, я стану свидетелем чего-то невероятного?

— Не знаю, что будет. Не отходи от костра. И не слушай голосов духов. Они на всякое способны.

— Почему духи вредят людям? — удивился Ингвар. — У нас мертвые, наоборот, защищают живых, своих потомков. Поэтому мы часто носим кости родных с собой — как талисман.