Хладная рать (СИ) - Командор Анастасия

Вдруг из чащи донесся низкий раскатистый гул. Треск, с каким могли бы ломаться деревья. И удары, каждый из которых отдавался дрожью земли. А может, то были шаги…

Мера замерла и вгляделась во тьму сквозь сплетенные кривые ветки. Меч выставила перед собой, запоздало заметив, что холодный он совсем бесполезен. Теперь лишь одно оружие осталось у нее — колдовская сила.

Она прикрыла глаза и глубоко вдохнула запах сырости и хвои, обжигающую свежесть осени. Вдохнула сочащиеся из Нави частицы иного мира, что пробивались в Явь сквозь слабеющую ночью завесу. Она потянулась к силе, облекла ею свою волю и всю направила вперёд, к существу, которого пока ещё не видела, но чувствовала.

Трещали ветки и шаги звучали все ближе. Уже можно было видеть, как верхушки деревьев клонятся в стороны, уступая чьим-то могучим рукам.

Наконец за деревьями показался силуэт. Высокий, в три человеческих роста. Его просторная рваная накидка скрывала изрытое трещинами тело, ветвистые рога покрывали клочья мха. Острые когти оставляли на коре глубокие вмятины, а под ногами его ломались молодые деревца и колючие кусты. Он недобро сверкал огромными желтыми глазами, что походили на горящие в ночи факелы. Глядел неотрывно прямо на Меру, и Мера видела в его глазах ярость.

Нечисть подошла уже совсем близко, остановилась в нескольких шагах. Нависла над княгиней, а из неровной щели рта вырвался угрожающий рык.

Должно быть, это и есть леший. Мера чувствовала исходящую от него мощь, подкрепленную многими сотнями прожитых лет. Он был старше всех духов этого леса. Он считал себя здесь хозяином. Единственным. И другого терпеть не собирался.

— Мой лес, — проскрежетал он треском дерева, шумом листопада и карканьем ворон. — Мой. Все мое. Жертвы мои, души мои. И бывшие, и будущие.

Мера не шелохнулась. С вызовом глядела в его круглые жёлтые глаза. По телу разливалась сила, и сердце стучало быстрее в предвкушении. Страха не было, и ничего не было, а только короткий миг, в котором Мера по-настоящему жила, всем телом, всем разумом. Возможно, впервые за все пустые, слипшиеся в одно года.

— Не отнимешь, не заберёшь. Мой лес. И твоя душа моей станет.

Леший кинулся вперёд, протянул громадную лапищу размером с крышку бочки в попытке схватить. Мера наотмашь ударила мечом, только сейчас почувствовав всю его тяжесть. Ладонь пульсировала болью, мышцы с непривычки едва слушались. Железо врезалось в руку нечисти как в дерево, не причинив вреда. Бескровная рана быстро затянулась, стоило только вытащить оружие. Но страха по-прежнему не было. Он растаял где-то, растворился за ощущением силы, и теперь Мера даже подумать не могла, что следует отступить, дождаться лучшего момента. Она снова собрала волю, обрушила всю её на древнее существо, не желающее терять свободу. Однако ему все было нипочём. Он отмахнулся от чужой воли и снова взмахнул рукой. Поймал меч Меры, обхватил ладонью и дёрнул, заставив отпустить. Отбросил его с глухим звоном в сторону. Когти его потянулись к душе Меры, готовые вот-вот распороть хрупкую человеческую плоть.

Но даже теперь она не думала отступать. Глядела в его глаза с горящим внутри упрямством, с такой же яростью, с таким же нежеланием подчиняться. Сощурилась, готовая сражаться голыми руками, готовая зубами впиться в его глотку, была бы только возможность, готовая…

Но леший вдруг отдернул руку с шипением, а на бурой коже остался ожог.

В следующий миг перед Мерой возникла широкая спина Ингвара. В его руке пылал жаром клинок. Не дожидаясь нападения, он подскочил к нечисти вплотную, рубанул мечом по ногам. Но леший успел отскочить с невероятной для такого громадного существа прытью, низко зарычал, ударил когтями по дереву, сыпля кусками коры.

Ингвар зарычал в ответ. Поднял меч повыше.

Мера только сейчас запоздало поняла, какой же леший огромный по сравнению с человеком. Даже высокий и крепкий воин не смог бы пронзить мечом его грудь. А длинные руки с острыми когтями величиной с палец запросто способны нанести смертельную рану, стоит лишь на миг замешкаться. Только сейчас Мера ощутила что-то, отдаленно напоминающее страх. Но не за себя.

Она видела, как сосредоточен Ингвар, как напряжены его мышцы под рукавами рубахи. А его взгляд выражал решимость и бесстрашие. Он готов был сражаться с чудовищем, так же как Мера недавно. Несмотря ни на что, любыми способами.

Леший покосился на раскалённый клинок. Знал, что его стоит опасаться, и нападать не спешил. Резко метнулся в сторону, ударил когтями по ближайшей сосне. Ствол с треском переломился, рухнул между нечистью и людьми, преграждая путь. Сучья впились в почву, ощетинились острыми копьями в стороны, а леший в несколько широких прыжков скрылся в чаще.

Ингвар дернулся вперёд, готовый отправиться в погоню, но Мера окликнула его:

— Постой! Не нужно. — В голос против воли просочилось волнение. — Я подчиню его. Я должна.

Мера не понимала, что творится с ней, куда делась обычная холодность и рассудительность. Ведь новая встреча с лешим грозила закончиться далеко не так удачно. Однако появившийся внутри азарт, предвкушение опасности и уверенность в своей победе заставляли забыть обо всем. А ещё — совсем небольшое, но такое колючее и холодное — в душе зародилось чувство тревоги за судьбу чужака. Не хотелось, чтобы он погиб вот так, в первый же день их знакомства. Да и вообще в ближайшее время.

Ингвар замер, сделав пару шагов. Видно, внутри него тоже разыгрался охотничий азарт. Несколько мгновений он вглядывался во тьму, где за деревьями уже сложно было разглядеть громадную рогатую фигуру. Казалось, он не послушает княгиню и всё-таки отправится за нечистью. Но он тяжело — будто разочарованно — вздохнул, опустил меч и повернулся. Поискал глазами Меру, щурясь во тьму.

— Ты в порядке?

— Да. — Мера подошла к нему чуть ближе, и он дёрнул головой на шорох листьев под ее ногами. Она изумлённо покачала головой, только сейчас вспомнив, какое слабое человеческое зрение. — Ты ведь… Как ты собирался сражаться с ним? Разве ты что-нибудь видишь?

— Его глаза, — откликнулся Ингвар с таким спокойствием, будто этого более чем достаточно для сражения с нечистью в три раза больше него. — Фигуры немного. Шорох. А ты ещё и в темноте умеешь видеть?

Мера помолчала немного, пытаясь справиться с подступившим вдруг чувством вины. Не следовало так рисковать.

— Прости, — вымолвила она наконец. — Так легко забыть, что мои силы — далеко не обыденность. Я не хотела подвергать тебя опасности. Этого не повторится.

— Мера, — твердо произнес Ингвар. — Владыка привел меня сюда не для того, чтобы я в избе отсиживался. Эта ночь, и то, что ты сделала… твоя сила… — Он качнул головой, оставив попытки подобрать слова. В голосе слышался восторг, который он даже не пытался скрыть, а на губах появилась лёгкая улыбка. — Я счастлив оказаться здесь. Наблюдать, как ты творишь такое, чего я и вообразить не мог!

Мера усмехнулась, пряча смущение.

— Да, я тоже такого вообразить не могла. Но все же этого оказалось недостаточно, чтобы подчинить всю нечисть.

— А чего ты ждала от первого раза? — проворчала Любава из тени с обидой в голосе. — Бессердечная хозяйка. Решила за седмицу мир покорить?

— Я бы поглядел на это, — заметил Ингвар.

Мера улыбнулась, пока никто не видит. Подобрала меч и едва не зашипела от боли в ладони. Кожа раскраснелась от жара, и каждое прикосновение отдавалось неприятным покалыванием. Левой рукой она кое-как запихнула меч в ножны, тронула Ингвара за плечо.

— Идём. С рассветом ты сможешь вернуться в город. А пока давай отдохнем немного.

Глава 22. Надежда

Слухи о том, что чужеземец-змеепоклонник в одиночку отправился ночью в лес сражаться с нечистью быстро разлетелись по Калинову Яру. К полудню, когда Мера спустилась в трапезную после крепкого, пусть и недолгого сна, среди холопов из уст в уста передавались подслушанные на площади истории. Мера приказала подать томленый с тыквой ячмень и позвала Ясну рассказать, о чем толкуют на улицах.