Искательница бед и приключений (СИ) - Корсарова Варвара

Мужчины принялись обсуждать дальнейшие действия. И пришли к решению не беспокоиться из-за пары огней в небе. К тому же их не видел никто, кроме меня.

Аджиб велел Базафу сменить приятеля в дозоре и пригрозил ему страшными карами, если тот уснет. Охотники угрюмо отмалчивались. Иверс предложил на всякий случай погасить костер до утра, чтобы не привлекать к лагерю внимания. Аджиб стал с ним почтительно спорить, считая, что огонь отпугнет лишних людей – да и зверей. А вот для терпящих бедствие может стать спасением. У кочевников пустоши не принято гасить огни на ночь.

Озия тряс головой и потягивался, ему не терпелось вернуться в палатку и продолжить прерванный сон. Он судорожно зевнул – да так и застыл с раззявленным ртом.

Ночную тишину прорезал жуткий звук. Он словно шел сразу ото всюду – из-под земли, из толщи скал и из глубины ущелья. Глухой, вибрирующий и скрипучий, какой издает огромная каменная плита, если ее начнет ворочать великан.

Длился звук не более трех секунд, но вызвал у всех оторопь.

Лошади забеспокоились и тонко заржали. Иверс настороженно вскинул голову. Охотники пали на землю ниц, прикрыв затылки руками, и разразились стенаниями, где часто звучало слово «демоны».

У меня захолонуло сердце. Но когда звук затих, я все же попыталась найти ему объяснение:

– Голос пустоши... Такое бывает в Афаре. Это природное явление.

– Порой каменистые породы и пески из-за перепада дневных температур издают скрип и грохот, – подтвердил Аджиб с некоторым сомнением.

Я удивленно воззрилась на него. Надо же, какие термины и законы физики знает необразованный кочевник!

– Или обвал в ущелье, – добавил Иверс. Его глаза сверкали любопытством.

– Это песня Небеджа, демона тьмы! – упорствовали охотники. – У него черный лик и горящие глаза. От него не спастись!

И тут раздался новый шум со стороны лагеря – шорох, возня, восклицания. Палатка Эвиты зашаталась, из нее на четвереньках выполз демон Небедж в белой сорочке с кружевами. Угольно-черный лик монстра иссекали трещины, из которых сочилось что-то вязкое и красное.

При виде этого явления охотники подскочили, бросились друг другу в объятия, потом расцепились и с воем удрали в темноту.

Даже невозмутимого Аджиба проняло. Он отскочил и мазнул себе лоб и грудь защитным знаком.

Озия ойкнул, Иверс попятился.

– Дорогая, что с тобой? – спросил он самую малость дрожащим голосом.

Монстр уставился на Иверса блестящими глазами – очень белыми на темном лице – и визгливо поинтересовался:

– А с вами что? Что это был за звук?

– Что у тебя с лицом? Ты ранена?! – чуть не сорвался на крик Иверс.

– Это маска из глины, – объяснила я торопливо, не зная, плакать мне или смеяться. – Я сказала Эвите, что местная глина имеет косметический эффект. Вот она и воспользовалась на нашу беду.

– Вы обе с ума сошли?! – рассердился Иверс.

Следующие полчаса были потрачены на объяснения. Иверс коротко ввел Эвиту в курс дела, рассказав, что мы наблюдали любопытные природные явления.

Эвита заявила, что маска сильно стянула кожу и отправилась к ручью смыть грязь. И тут обнаружилось, что глина схватилась намертво.

Девица стонала, скребла и терла, поливая меня обвинениями.

– Вы специально посоветовали мне глину! Хотели мне навредить!

– Ничего я вам не советовала, не врите! Я просто поделилась сведениями. Откуда мне было знать, что вам взбредет в голову мазать грязью себе лицо! В салонах глину очищают и обрабатывают специальным способом.

– Передай второй госпоже, что красную глину легко размягчить лошадиным навозом, – подал голос Аджиб. – От него кожа делается белая, нежная.

– Передайте этому дикарю, чтобы сам мазал себе физиономию навозом! – чуть не сорвалась на крик Эвита.

– Пусть меня утащат демоны, если я еще раз возьму женщин в экспедицию! Устроили тут! – с чувством сказал Иверс, сплюнул и отправился спать.

На востоке уже порозовела полоса восхода.

Глава 11

Ошибка профессора Иверса

Утро в Афаре – лучшее время дня. Солнце заливает скалы розовым светом, прохладный ветерок ласкает кожу, а ты сидишь у костра и наслаждаешься прекрасным видом, горячим чаем и придымленной кашей из жестянки.

Вот только зря я предвкушала подобную идиллию. Когда проснулась, завтраком и не пахло, зато снаружи раздавались вопли и брань. Из коих следовало: вновь приключилось нечто досадное.

Я выползла из палатки. Разгоряченные Иверс и Аджиб носились по лагерю, проклиная весь свет. Неподалеку на корточках сидел Озия, горестно подперев голову кулаком. Эвита устроилась на плоском камне, обхватив колени руками.

Скоро суть катастрофы разъяснилась.

Наемные рабочие решили, что сыты дурными предзнаменованиями по горло. Бигал и Базаф сбежали ночью, оставив нас на произвол судьбы. С собой прихватили двух лошадей, а прочие умудрились отвязаться и тоже сделали ноги.

На миг вдалеке среди валунов мелькнул зад Рамы. Скотина весело скакала прочь, наслаждаясь свободой, и делала вид, что не слышит гневных окликов.

– Трусы, подлые суеверные душонки! – орал Иверс, потрясая кулаками. Адресуя свои проклятия, разумеется, охотникам. – Ну, попадись они мне! Чтоб им гнить в отхожей яме, чтоб у них глаза через зад повылазили, чтоб их бабку черти на лавке...

– Как поступим, профессор? – прервал Иверса Аджиб. – Будем возвращаться?

– Пешком до деревни? – тут же успокоился Иверс, перейдя на деловой тон. – Двенадцать лиг по пустоши, через скалы, по жаре? С двумя слабыми женщинами в команде?

Я не выдержала и фыркнула. За Эвиту не ручаюсь, но для меня переход – привычное испытание.

– Как-нибудь справимся, – пожал плечами проводник. – Думаю, если подождать, часть лошадей вернется к ущелью. Но, скорее всего, они во весь опор несутся домой.

– Никто и ничто не помешает моим планам, – профессор выпятил грудь и скрестил руки. – Мы продолжим исследования. Со старостой было договорено, что через две недели нам подвезут к условленному месту из деревни припасы. Какой смысл возвращаться, чтобы искать лошадей и новых работников? И без них обойдемся.

– Подлецы прихватили с собой самое дорогое оборудование, – доложил Озия. – Мой фотоаппарат, ружья, часть припасов.

– У нас осталось еще одно ружье и немало провианта. На две недели хватит. Решено: идем в ущелье!

– Такие вещи нужно решать голосованием, – я впервые подала голос. – Мне не нравится, что в лагере у входа никого не останется.

– Ну, кто со мной? – зычно вопросил профессор. – Разделяться нельзя. Нас и так осталось немного, одиночке придется действовать на свой страх и риск. Я не могу этого допустить.

– Я за ущелье, доктор Иверс, – откликнулся Озия. – Не стоит терять времени.

Я покачала головой. Вот и Озия заразился одержимостью Иверса.

– Куда ты, туда и я, профессор, – флегматично кивнул Аджиб. – Я твой слуга.

– Я не оставлю тебя, дорогой, – кротко промолвила Эвита, скорчив страдальческую гримасу.

– Большинство «за», – заключил профессор, победно глянув на меня.

Я пожала плечами.

Что ж, да будет так. Пусть потом не говорит, что я не предупреждала.

– Тогда за работу! – Иверс рубанул кулаком воздух. – К полудню мы должны двинуться в путь.

И работа закипела. Я взялась приготовить завтрак. Мужчины паковали вещи и распределяли рюкзаки. Эвите поручили заняться запасами провианта, и она молча возилась с банками и пакетами. На ее пятнистом после ночных процедур лице мелькала богатая гамма эмоций. Но Эвита держала язык за зубами. Девица умнела на глазах. Начала понимать, что когда на ее жениха находит исследовательский раж, лучше ему не перечить.

Часть припасов мы спрятали в мелкой расселине среди скал, завалив валуном. Иверс оставил записку – на случай, если нас будут искать.

И вот, когда солнце поднялось высоко, а полуденный жар обжигал щеки, мы перебрались через каменный порожек и вошли в прохладную темень ущелья Карадонг.