Ромашка для Сурового Орка (СИ) - Сафина Анна

Его глаза озадаченно сверкают, а пальцы касаются моих щек, стирая с них влагу. Его грудная клетка вибрирует, сам он тяжело пыхтит, но замирает.

Смотрит на меня уже не потемневшим от возбуждения взглядом, а с какой-то теплотой, которая вдруг находит во мне отклик.

Я зажмуриваюсь, жадно хватая ртом воздух, а затем оказываюсь лежащей на груди орка. Он переворачивается на спину, кладет меня сверху и лапищей прижимает мою голову к своему сердцу.

Я слышу, как оно часто и равномерно стучит, и на несколько секунд расслабляюсь, не веря, что непоправимого не происходит.

Он будто усмиряет своего зверя, хотя под литыми мышцами чувствуется сдерживаемся сила, которая меня всё еще пугает.

Его тело пышет жаром, отогревая мои замерзшие конечности, и лишь спустя несколько минут я решаюсь поднять голову и посмотреть страху в лицо.

Мое собственное сердце перестает заполошно колотиться, и я слегка прихожу в себя. Даже одурманенность его слюной проходит, о которой я догадалась не сразу.

Когда я упираюсь ладонями о торс орка и скольжу взглядом по его телу вверх, подмечая и крепкую шею, и квадратную челюсть, в итоге замираю.

Лицо, которое предстает мне, такое же темно-оливковое, но при этом с куда более плавными чертами лица. Не такими рублеными, как до этого.

Куда-то исчезают грубо высеченные линии и угрожающе выпиравшие из-под верхней губы клыки, челюсть становится не такой выдающейся, а глаза даже будто меняют оттенок на более светлый. Из взгляда исчезает темная снедающая его похоть, которая так напугала меня и наверняка привлекла бы Лору или Груни.

Грудь его по-прежнему ходит ходуном, и я запоздало вижу, что темная страсть всё еще бурлит во взгляде, но в этот раз находится под его жестким контролем. Тело всё такое же крупное, но не такое стальное, каким было, когда он нес меня на второй этаж.

— Боевая трансформация, — поясняет мне орк, и его голос в этот раз звучит куда более мелодично, без тех пугающих рычащих нот.

Я пытаюсь принять удобное положение, опасаясь сбегать и провоцировать варвара на очередную вспышку похоти, но он сразу воспринимает мои движения агрессивно. Стальные канаты мышц натягиваются, и хватка усиливается, отчего зрачки его темнеют, а грудная клетка подо мной слегка раздается вширь. Даже кости трещат.

— Я не ухожу, — говорю я как можно мягче, вспомнив первое правило в общении с нелюдьми.

Многие из них имеют звериное начало, и провоцировать их на охоту — последнее, что должна делать женщина.

Орки, конечно, не оборотни, которые могут воспринять побег, как призыв, но всё равно те еще собственники. Если уж выбрали женщину, то не отпустят, пока не получат своего.

Непреложная истина, которая вдалбливается в каждую девочку, родители которой хотят ее сберечь.

— Испугалась?

Речь в этот раз дается ему явно легче. Судя по татуировкам на руках и груди, а также реакции других орков на него, он явно один из вождей. Может, тысячник, а может, и сотник. Такие глупыми не бывают, так что я не обманулась его грубоватой речью и рублеными фразами.

В голову запоздало лезут давно позабытые знания, что в боевой трансформации орочья челюсть мало приспособлена к длительным беседам, потому они и привыкли доносить свою мысль лаконично, без излишней красоты.

— Вы меня отпустите? — шепчу я и смотрю на орка с надеждой.

Имя не спрашиваю. Знаю, что для орков оно сокровенно, и не каждой женщине они его скажут. А уж если скажет… Этого я боюсь куда сильнее, чем обратного.

Мой вопрос ему не нравится. Он даже скалится, но встряхивает головой и ненадолго прикрывает глаза. Контроль ему явно дается тяжело.

— Кто добавил в эль возбуждающий дурман? — задает он вдруг вопрос и снова смотрит на меня, изучая, казалось, каждую черточку моего лица.

Мне даже чудится, что в его взгляде теплота и какой-то защитный инстинкт, но я отвожу глаза и избавляюсь от иллюзий.

Его вопрос ставит происходящее на свои места.

Едва не стону, вспомнив, кто именно обслуживал его столик.

Лора.

Она всегда любила пожестче и не раз была замечена с травами, которые прятала во внутреннем переднике, но в этот раз произошла осечка.

Чертыхаюсь, злясь на себя за невнимательность, что забылась и отнесла заказ за чужой столик. На моем месте должна была оказаться Лора, которая была бы не прочь заменить меня.

Прикусываю язык, не собираясь сдавать подавальщицу, с которой работаю уже несколько месяцев. Чувствую, худо ей будет. Вон как мрачнеет и хмурится недовольно орк. Не по душе ему такая отрава вкупе с неотзывчивой девчонкой под боком.

— Отпустите меня, пожалуйста, я… Я позову вам другую девушку. Согласную.

Мой голос в конце срывается на жалобный писк, и я вдруг с удивлением вижу, как взгляд орка становится нежным и вместе с тем упертым.

Он подтягивает меня выше, утыкается носом в выемку между шеей и ключицей и глубоко вдыхает мой запах. Урчит, словно кот, и прижимает крепче к себе.

— Не ошибся. Пар-ра, — рокочет он, отчего грудная клетка слегка вибрирует, а клыки снова выдвигаются, касаясь моей чувствительной шеи.

Мне кажется, что я ослышалась, но со слухом у меня никогда не было проблем, так что я застываю, не веря в то, что орк говорит уверенным голосом дальше.

— Другая женщина мне не нужна, лашими. Ты теперь моя единственная.

Глава 4

Будучи сиротой, я выросла в детском доме, где каждый ребенок мечтает обрести семью. Так и я хотела когда-нибудь выйти замуж, родить детей и обустроить собственное уютное гнездышко.

Иногда, в особо тяжкие дни, когда меня одолевало одиночество, даже вставала перед кроватью на колени, опираясь о постель локтями, и молилась небу, чтобы и в моей жизни когда-нибудь настало чудо.

Кто ж знал, что чудо будет зеленокожим огромным орком.

Орки в Империи считаются самой воинственной и жестокой расой. Лишний раз с ними предпочитают не связываться.

Даже родители пугают ими своих непослушных деток перед сном, так как слава безжалостных воинов бежит впереди них.

А уж про их отношение к женщинам и вовсе ходят самые темные слухи.

Что женщин они за равных не считают, держат в шатрах безвылазно, заставляют заниматься самой черной работой и продают, как скот, тому, кто больше всего заплатит.

Так что слова орка, который продолжает прижимать меня к себе, энтузиазма у меня не вызывают.

— Лашими, — повторяю я за ним, увидев, что он смотрит на меня в ожидании моей реакции.

Значения этого слова я не знаю, но орк удовлетворяется моим ответом и улыбается. Его морда даже без клыков будто для улыбок не предназначена. Выходит, скорее, угрожающий оскал, от которого у меня дрожь вдоль позвоночника.

— Возбуждающий дурман, женщина. Откуда он у тебя? — снова повторяет он и слегка ощеривается, возвращаясь к старой теме, и я едва не чертыхаюсь, стараясь после выровнять дыхание.

Периодически орк скрипит зубами, а его тугие мышцы на плечах и груди иногда сжимаются, как в судороге, словно он усиленно борется с собой. На секунду мне становится его жаль, но когда я думаю о том, что он так и не выпускает меня из рук, себя становится гораздо жальче.

Единственное, что примиряет меня с действительностью — это то, что я до сих пор одета.

— У меня его нет, — качаю головой, запоздало поняв, что из-за моего молчания он решил, что это я опоила его. — Я не знаю, как он оказался в эле. Клянусь, это не я.

Последнее я добавляю в страхе, так как осознаю, что совершенно не знаю орочьих законов и традиций. А что если это оскорбление для них, и тогда полетят головы?

Орк, прищурившись, следит за выражением моего лица, но подозрение из его взгляда никуда не уходит.

Хоть он и смотрит на меня снизу вверх, такое чувство, что это я лежу под ним, а не наоборот, настолько мощная от него исходит энергетика.

Аура власти, которую невозможно подделать.

— Ты девочка? — порыкивает он, сменив тему, но легче мне не становится.