Ромашка для Сурового Орка (СИ) - Сафина Анна

Я так взбудоражена, что не сразу слышу, что цокот лап множества туров заглушается улюлюканьем орков, которые ревут так, что у меня едва уши не глохнут.

Я уже хочу прикрыть уши, как запоздало чувствую, что шапочка на голове накренилась на бок, а волосы растрепались, оголяя одно ухо. И первым его касаются пальцы орка. Иргкхана.

— Эльфийка? — рычит он, как мне кажется, недовольно, и я выпрямляюсь еще сильнее, стараясь отодвинуться от него подальше. Чтобы не касаться голой разгоряченной кожи.

Бах. Бах. Бах.

Пульс стучит в висках, я сжимаю крепче седло, ожидая, что в любой момент меня выкинут из него, осознав, к какой расе я принадлежу, а затем безжалостно затопчут туры, но вместо боли шершавые пальцы дарят мне ласку.

— Обопрись на меня, женщина, и натяни шапку по самые мочки, — раздается грубовато над моей головой, а затем мне натягивают шапку прямо до самого носа.

Пока я вожусь с волосами, орк обхватывает меня крепче и притягивает к своей грудной клетке с такой силой, что выбивает весь воздух из моих легких. А затем шепчет, наклонившись к моему уху.

— На первой же стоянке я пролью твою первую кровь, лашими. И ты навсегда будешь под защитой моего клана.

Глава 6

Ящероподобные туры передвигаются не так, как лошади. Они перебирают лапами более плавно, не стуча ими по земле, а будто отталкиваясь от нее, едва касаясь.

Так что поначалу я не ощущаю тяжести скачки, а сижу в седле напряженная.

Орк не позволяет мне отодвинуться, а крепко вжимает меня в себя.

Я чувствую каждый мускул на его теле, каждый вдох и выдох.

Между бедер от длительной скачки натирает, и я стараюсь ерзать не так откровенно, чтобы не спровоцировать и без того тяжело дышащего орка.

Его лапа, поначалу обнимающая меня за талию, опускается ниже, и у меня дыхание перехватывает, когда он крепче сжимает мое бедро, посылая мурашки по всему моему телу.

— Я чувствую запах твоего желания, женщина, — порыкивает он надо мной, и я краснею, радуясь тому, что он не видит моего переспелого лица.

— Это пот, — вырывается у меня писк.

Никогда я еще не чувствовала себя настолько уязвимой. Привыкла полагаться только на себя. Так что теперь, когда моя жизнь всецело зависит от незнакомого орка, который вдруг решил, что я принадлежу ему, меня одолевает ступор.

— Если не прекратишь ерзать, лашими, я решу, что это приглашение, и сделаю стоянку раньше срока.

Орк едва не шипит, подхватывает меня и слегка подбрасывает вверх, расположив меня на своих бедрах. В ягодицы мне упирается его внушительный ствол, и я моментально замираю, опасаясь сделать хоть одно лишнее движение.

Я, конечно, невинна в физическом плане, но собственное возбуждение, которое накатывает на меня волнами, отличить от недомогания могу.

И от этого стыд покрывает краской щеки сильнее, ведь я чувствую себя какой-то озабоченной человечкой, которые пачками вешаются на орков.

Ведь орки во всей Империи славятся не только своими военными победами, но и сексуальными подвигами. Считаются восхитительными любовниками, способными довести до оргазма любую женщину.

Не знаю, как долго мы еще скачем, но когда достигаем берега реки и оказываемся по ту сторону, все орки на турах рассредотачиваются по всей пойме таким образом, что около нас остается всего двадцать-тридцать воинов.

— Анкайра разделяет земли Империи и Сынов Степей, — поясняет мне остановку Иргкхан, пока я разминаю ноги и поясницу после такой долгой скачки.

Орк возвышается надо мной, глядя сверху вниз, и я сглатываю, чувствуя, как вдруг меняется его настроение.

Взгляд его покрывается какой-то пьяной поволокой, клыки удлиняются и придают ему еще более устрашающий вид, и я делаю шаг назад.

Орки вокруг предусмотрительно держатся в стороне, быстро разбивают лагерь — разделяются на группы, кто ставит шатры, кто занимается костром, кто добывает пропитание.

Они говорят на своем, грубоватом орочьем, о чем-то скабрезно хохочут, и я всё равно понимаю, что речь идет обо мне и Иргкхане.

— Граах’тук вэ’ч! Гр’шту зт’ар! — рычит недовольно мой орк и задвигает меня себе за спину.

Орки нашего мини-лагеря бросаются врассыпную и в нашу сторону больше не смотрят.

Я же, находясь за спиной Иргкхана, ощущаю, как в груди растекается тепло.

Никто и никогда за меня не вступался, и это новое чувство сбивает с толку. Заставляет забыться.

— Голодная? — заботливо спрашивает Иргкхан, и я киваю, запоздало услышав, как урчит живот.

Его глаза смеются, а морда всё равно выглядит грозно и сурово.

— Искупаемся, женщина, а потом я тебя накормлю. С чужих рук еду не бери! — добавляет он в конце ревниво, и я вдруг с удивлением для себя осмеливаюсь задать ему вопрос.

— Почему?

— Ты уже приняла пищу из моих рук, лашими. По закону орков согласилась стать моей женой. Если возьмешь еду от другого, я буду вынужден его убить!

Последнее он добавляет мрачно и уверенно, без капли сомнений.

Я же сглатываю и молчу, оглядываясь по сторонам и разглядывая других таких же полуобнаженных орков. И замечаю, что их я боюсь, в то время как Иргкхан уже не воспринимается мной угрозой.

— Нр-р-равится кто-то из них? — рычит вдруг Иргкхан, неправильно расценив мой интерес к своим сородичам, а затем снова делает то, к чему я уже, кажется, начинаю привыкать.

Подхватывает меня под коленями и закидывает себе на плечо, совершенно не интересуясь моим мнением.

— Ты моя, женщина, — похлопывает по бедру. — Не проявляй такого интереса к другим самцам, если не хочешь, чтобы я пролил ради тебя чужую кровь.

Он говорит это так обыденно, словно это норма.

Впрочем, он орк.

Кто знает, какие у них традиции.

Пока я вишу вниз головой, не сопротивляясь, он идет по одной ему известной тропе, а когда опускает меня на песок, мы уже стоим на излучине реки, полностью скрытой от чужих взглядов деревьями, скалами и кустарниками.

— Раздевайся, лашими, — звучит вдруг охрипший голос присевшего на колени орка.

Его лапы касаются моих бедер, поглаживая их с таким урчанием, что у меня между бедер всё сладко сжимается.

Сердце замирает, затем пускается вскачь.

Пульс грохочет в ушах, перебивая шум волн, а темные глаза Иргкхана всё сильнее затягивают меня в свою глубину.

Его пальцы обводят мои полные раскрытые губы, а вторая рука проворно избавляет меня от одежды.

— Кр-р-расивая, — оскаливается возбужденно орк, и я едва держусь на ногах от накатившей слабости.

Хватаюсь ладонями за его плечи и тяжело дышу, чувствуя, как по венам бежит кипяток. Мышцы живота сводит, между бедер всё пульсирует, наливаясь кровью.

Лицо орка вдруг искажается от напряжения, становится таким же устрашающим и звериным, как в таверне. Даже слова он выговаривает, коверкая, но мой разум интерпретирует их по-своему.

— Прими меня своим защитником, лашими. Скажи мне да.

Глава 7

— Прими меня своим защитником, лашими. Скажи мне да.

Я тяжело и часто дышу, прикусываю губу до крови, но упрямо мотаю головой из стороны в сторону.

Несмотря на явственные желания тела, я не могу поддаться мимолетному соблазну и лишиться невинности с тем, кого знаю всего ничего. И пусть этот орк пока проявлял ко мне только благородство, даже сумел побороть возбуждающий дурман и не взять меня силой, страх близости во мне всё еще силен.

Лапы Иргкхана хватают меня за бедра и приподнимают так, что наши лица оказываются на одном уровне. Он даже не запыхался, дышит ровно и размеренно, словно мой вес для него — пушинка.

— Я заставлю тебя изменить свое мнение, женщина, — шепчет он мне прямо в губы и водит кончиком носа по моему.

Я краснею, но не отодвигаюсь, чувствуя, как под моими ладонями бьется его ускорившееся сердце. Так обычно бьется мое от восторга или страха. Но последнее вряд ли можно соотнести с этим орком. Он, я думаю, почти ничего в этой жизни не боится.