Двойник короля 15 (СИ) - Скабер Артемий

Ростовский получит новое влияние и власть. Не совсем то, что планировал император. Единственное, чего я не понимаю: почему князь, имея депеши об участии кого-то из столицы, молчал до самого конца? Страховка на случай, который с ним произошёл? Вероятно, да. Умный мужик, всегда держит козыри в рукаве.

Столицу ждут потрясения. Много. И императору точно сейчас будет не до меня. Во всяком случае, какое-то время. Ещё один плюс от данной ситуации.

Василиса, некромант-хемофаг и теперь монарх. Я отодвинул борьбу с каждым из них, выиграл время. А время — это ресурс, который нельзя недооценивать. Вот только дальше…

Моя автономия имеет ещё большую цену. Мне срочно нужно получить Енисейск. Этот вопрос мы обсудили с Ростовским, и он обещал им заняться, как только в столице всё уляжется. Енисейск — ключевой пункт. Без него автономия превращается в красивую бумажку. Я земельный аристократ с независимой землёй и без города. Неплохое начало, но это только начало. Где буду расселять людей? В лесах? Собрать армию, а где расположить?

— Да уж… — выдохнул я.

Теперь, чтобы служить моему роду, нельзя просто прийти и заявить об этом. Сейчас наступит время юридической волокиты. Всё оформить, заключить новый договор с Русской империей как с отдельным государством. Поехать к монголам как дипломат и представитель нового образования. И это только верхушка айсберга. Нужно найти каналы сбыта кристаллов, подтянуть экономику. Теперь моя доля — сто процентов с жилы.

Зелья. Тут больше свободы. Я могу торговать с кем угодно. Продажа зелий будет не только в Русскую империю, но и монголам, и туркам. Планы грандиозные, осталось всё это выполнить.

Военная составляющая. Рано или поздно у меня будет война с монголами, в этом я не сомневаюсь. А потом, скорее всего, с империей. И ещё параллельно с турками, если что-то пойдёт не так. Многие думают, что власть — это только возможности, но нет. Это постоянная борьба, чтобы отстоять своё. И к ней придётся готовиться.

Да и мои личные враги, остальные проблемы никуда не делись. Василиса, некромант, учитель Дрозда, урод-маг шестнадцатого уровня и, возможно, ещё такие же. Рухи, наконец…

Осенний ветер трепал волосы, нёс запах дождя и перемен. Я сделал ещё несколько шагов вниз по ступеням. Журналисты наседали, фотографы щёлкали затворами. Толпа сгущалась.

— Граф! Граф Магинский!

— Прокомментируйте!

— Что дальше?

Голоса сливались в нестройный хор. Я не отвечал. Пусть гадают.

Спустился ещё на несколько ступеней, ноги сами несли вперёд. В голове крутились мысли о будущем, о планах, о врагах. И тут что-то мелькнуло, заметил краем глаза.

Мужчина средних лет в рабочей одежде резко выделился из толпы. Рука его дёрнулась к карману.

— Смерть врагам империи! — заорал он, выхватывая револьвер.

Время замедлилось. Я увидел, как его палец сжимается на спусковом крючке. Ствол нацелен прямо на меня. Глаза горят фанатичным огнём.

— Смерть предателям!

Бах! Первый выстрел. Пуля просвистела мимо, ударила в каменную стену за моей спиной. Осколки посыпались вниз.

Вокруг началась паника. Люди кричали, разбегались в стороны. Журналисты рухнули на землю, прикрывая головы руками. Кто-то завизжал.

— Ложись! — крикнул Сюсюкин, хватая меня за рукав. Но я не собирался падать.

Второй выстрел. Пуля ударила в грудь. Я почувствовал толчок, но кожа степного ползуна выдержала — свинец расплющился и упал к ногам.

Стрелок перезаряжал оружие. Руки его тряслись от ярости и адреналина.

— За императора! — заревел он. — За Родину!

Третий выстрел. Пуля прошла в дюймах от лица. Я почувствовал горячий свист воздуха. Всё. Хватит.

Магия потекла по каналам. Активировал лёд седьмого ранга, и десять ледяных шипов материализовались в воздухе вокруг меня. Острые, как бритвы. Смертоносные.

— Убей его! — кричал кто-то из толпы. — Убей предателя!

— Нет, остановись! — визжала женщина. — Он же граф!

Стрелок навёл револьвер на четвёртый выстрел. Курок щёлкнул. Осечка.

— Чёрт! — выругался мужик, тряся оружием.

Я направил в него ледяные шипы. Они зависли в воздухе, нацеленные на грудь стрелка.

— Последний шанс, — сказал спокойно. — Брось оружие.

Фанатик посмотрел на меня. В глазах читалась смесь страха и ненависти, но отступать он не собирался.

— Никогда! — крикнул мужик. — Лучше смерть, чем…

Не договорил. Револьвер снова выстрелил, и пуля ударила мне в плечо. На этот раз я даже не дрогнул.

— Ваш выбор, — пожал плечами.

Ледяные шипы рванули вперёд. Первый пробил стрелку грудь насквозь. Он ахнул, глаза расширились от удивления. Кровь хлынула изо рта.

Второй шип вошёл в живот. Мужик согнулся пополам, роняя револьвер, и металл звякнул о камень. Остальные восемь снарядов впились в руки, ноги, плечи. Тело стрелка дёрнулось, словно марионетка в руках пьяного кукловода.

— За… За импе… — хрипел он, захлёбываясь кровью.

И рухнул на ступени. Тело билось в конвульсиях несколько секунд, потом затихло. Красная лужа медленно расползалась по камню.

Толпа замерла. Стояли, как заколдованные, глядя то на меня, то на труп.

— Великий император… — прошептал кто-то. — Он его убил.

— Прямо на ступенях суда.

— Магией…

— Это же граф Магинский.

Я огляделся. Журналисты потихоньку поднимались с земли, отряхивали одежду. Некоторые уже строчили в блокнотах. Фотографы щёлкали затворами, снимая труп.

Сюсюкин стоял рядом, бледный как полотно. Руки его тряслись.

— Вы… Вы его убили, — прошептал он.

— А что я должен был сделать? — повернулся к адвокату. — Позволить застрелить себя на глазах у половины столицы? Я ему предлагал сдаться, он выбрал смерть.

В толпе началось движение. Кто-то убегал прочь, не желая связываться с неприятностями. Другие, наоборот, лезли поближе, чтобы разглядеть труп.

— Жандармы! — крикнул кто-то. — Идут жандармы!

Действительно, с соседней улицы уже бежали стражники в синих мундирах. Сабли звенели о ремни, сапоги стучали по брусчатке.

— Что здесь произошло? — спросил старший сержант.

Мужчина лет сорока, с седыми усами и умными глазами. Из тех, кто повидал на службе всякое.

— Покушение, — коротко ответил я. — Этот гражданин пытался меня застрелить.

Сержант посмотрел на револьвер возле трупа, на ледяные шипы, торчавшие из тела. Кивнул.

— Самооборона? — уточнил у меня.

— Очевидно же, — пожал я плечами.

— Свидетели есть?

— Вся площадь — свидетели, — махнул рукой на толпу.

Жандарм подошёл к стрелку, присел рядом. Осмотрел лицо, одежду, оружие.

— Иван Петров, — прочитал он что-то в кармане убитого. — Рабочий завода Демидова. Холост, тридцать два года.

— Фанатик, — добавил я. — Кричал про императора и Родину.

— Таких сейчас много, — вздохнул сержант. — После новостей с фронта люди нервничают.

Он встал, отряхнул колени:

— Граф, нужно будет оформить протокол. Но это формальность, самооборона очевидна.

Сержант махнул рукой своим людям. Те принялись разгонять толпу, освобождать проход. Документы быстро составили, мой адвокат взял этот вопрос на себя. Я улыбнулся, подумав, что теперь у меня есть личный адвокат.

— Расходимся! — командовал жандарм. — Представление окончено!

— А тело? — спросил Сюсюкин.

— Увезём, — пожал плечами сержант. — Родственников найдём, похороним как положено.

Он посмотрел на меня:

— Граф, будьте осторожнее. После сегодняшнего суда… таких, как этот, может быть ещё много.

— Учту, — кивнул я.

Жандармы подняли тело, понесли к повозке. Кровь с каменного покрытия смыли из ведра. Ледяные шипы растаяли, оставив лишь лужицы воды. Через несколько минут на ступенях не осталось никаких следов происшедшего. Только мокрые пятна на камне.

Толпа постепенно рассеивалась. Журналисты убежали в редакции строчить сенсационные заметки. «Первое покушение на независимого земельного аристократа. Граф Магинский убил фанатика на ступенях суда!» — завтра вся столица будет только об этом и говорить.