Двойник короля 15 (СИ) - Скабер Артемий

Склады располагались П-образно вокруг внутреннего двора. Это были одноэтажные кирпичные здания с высокими окнами под самой крышей. На некоторых воротах висели таблички: «Мука», «Сахар», «Текстиль». Пахло зерном, пылью и сыростью.

Булкин вёл нас к дальнему корпусу. Его шаги гулко отдавались от мостовой внутреннего двора. Сюсюкин семенил рядом, сжимая портфель с документами. За нами заехала наша машина — водитель припарковал её в глубине двора, подальше от любопытных глаз.

— Здесь безопасно? — уточнил я, оглядывая здания вокруг.

— Владелец — мой человек, — заверил аристократ. — Сто лет с ним знаком. Плюс официально склады арендует фирма «Волжские перевозки». К нам никто не должен прийти.

Мы дошли до нужного здания. Булкин достал связку ключей, повозился с замком. Дверь открылась со скрипом — тяжёлая, дубовая, явно не первой свежести. За ней оказался длинный коридор с дощатым полом и стенами, покрашенными в унылый зелёный цвет.

Прошли несколько поворотов, миновали пару пустых помещений. Из одного несло керосином, из другого — льняным маслом. Наконец, добрались до комнаты в глубине здания.

— Вот, — Булкин толкнул дверь.

Кабинет оказался простым, но функциональным. Массивный письменный стол из тёмного дерева занимал центр помещения. За ним — кожаное кресло с высокой спинкой, явно видавшее виды. По стенам — несколько стульев, книжный шкаф с толстыми бухгалтерскими папками, сейф в углу.

Окно выходило во внутренний двор. Через стекло, покрытое пылью, было видно, как наш водитель вытирает машину тряпкой. Свет падал неровно — на улице явно собирались тучи.

— Садитесь, — Булкин указал на стулья перед столом.

Я устроился напротив. Сюсюкин сел рядом со мной, поставил портфель на пол. Аристократ достал из ящика стола графин с водой и стаканы.

— Павел, я жду, что вы выведите свой яд, — тут же начал Булкин, не дожидаясь, пока мы устроимся. — Сил терпеть нет, я умираю. Вы оказались правы, ни один лекарь не взялся мне помочь. Я не могу есть! Это ужас… Еда не приносит удовольствия.

В его голосе звучало отчаяние. Лицо аристократа было бледным, на лбу выступили капли пота. Руки слегка дрожали, когда он наливал себе воду.

— Яд?.. — переспросил Сюсюкин, поворачиваясь ко мне с недоумением.

— Да, — кивнул я, наблюдая за реакцией адвоката.

— Павел Александрович! — возмутился мой защитник.Сюсюкин явно не ожидал услышать о том, что его подзащитный травит деловых партнёров. Представления Эдуарда Эдиковича о законности и порядке получили очередной удар.

— Подождёте нас? — спросил я у аристократа, поднимаясь со стула.

Схватил Сюсюкина за руку и вышел в коридор. Мы остановились возле окна, через которое был виден склад напротив. Думал, что позже с адвокатом поговорим об особенностях моих методов ведения дел, но придётся сейчас расставить все точки над «и».

Сюсюкин стоял у окна, глядя на склад напротив. В его глазах читалось смятение. Он аккуратно поправил очки и выдохнул.

— Меня постоянно пытаются убить, — начал я неторопливо. — Дома, на войне, в столице, по дороге. Это моя обычная жизнь. Очень уж не пришёлся многим по душе. А ещё у меня на землях крупная жила кристаллов, как вы знаете. И это будто кость в горле для врагов.

Сюсюкин кивнул, показывая, что следит за моими словами. Его лицо оставалось напряжённым.

— Я бы очень хотел жить в мире права и законов, — продолжил объяснять. — Но, как вы сами убедились, они что-то не особо работают. Особенно для меня.

— Да… — тихо согласился адвокат. — Суд показал это наглядно.

— Булкин — мой бывший партнёр… Был, потом решил предать. Торговал моими зельями с моими же врагами, хотел захватить земли. Поэтому мне пришлось помочь ему выбрать сторону. Понимаете?

Сюсюкин медленно кивнул. В его глазах читалось смятение, смешанное с ужасом от осознания реальности.

— Эдуард Эдикович, что вас беспокоит? — спросил я мягко.

— Павел Александрович… — он повернулся ко мне. — А можно личный вопрос?

— Конечно.

— Вы же понимаете, что творите? — голос адвоката дрожал. — Я всю жизнь изучал право, верил в справедливость. Думал, что закон — это основа цивилизации.

Он снова отвернулся к окну.

— В университете нам говорили: есть закон, есть порядок, есть справедливость. Судьи честные, чиновники неподкупные, император справедливый, — Сюсюкин горько усмехнулся. — А потом я попал в реальную жизнь.

— И что увидели?

— Продажность, коррупцию, ложь, — он повернулся ко мне. — Судьи решают дела за взятки. Чиновники торгуют должностями. Аристократы убивают неугодных и остаются безнаказанными.

Адвокат снял очки, протёр их платком.

— Знаете, что я делал до встречи с вами? — продолжил он. — Защищал мелких мошенников, составлял договоры для торговцев, помогал людям выбраться из долговых ям. Честно, по закону.

Юрист подошёл ближе, остановился рядом со мной.

— А потом появились вы, — в его голосе зазвучали новые нотки. — Человек, который не считается с законом, который травит партнёров, угрожает судьям, шантажирует аристократов.

— И что вы об этом думаете?

— Сначала ужаснулся, — Сюсюкин опустил голову. — Потом понял: вы просто играете по тем же правилам, что и все остальные. Только честно признаёте это.

Он поднял на меня взгляд.

— Знаете, что самое страшное? — спросил адвокат. — То, что ваши методы работают. За несколько дней я добился больше, чем за все годы честного труда.

— Это вас пугает?

— Нет, — Сюсюкин покачал головой. — Это меня вдохновляет. Впервые в жизни я чувствую, что занимаюсь настоящим делом. Не защищаю мелких жуликов, а строю будущее.

Он снова подошёл к окну.

— Павел Александрович, — сказал тихо адвокат. — Я понял одну вещь: справедливость не существует сама по себе. Её нужно создавать — силой, умом, деньгами, любыми способами.

— И вы готовы к этому?

— Готов, — адвокат повернулся ко мне, в его глазах горела решимость. — Хочу помочь вам построить государство, где закон действительно работает. Где судьи не продаются, где права защищены не кошельком, а справедливостью.

— Это может стоить жизни.

— Лучше умереть за правое дело, чем жить в мире лжи, — твёрдо ответил Сюсюкин.

Я протянул ему руку.

— Добро пожаловать в род, Эдуард Эдикович!

Он пожал её крепко.

— Честь имею служить справедливости, Павел Александрович!

— Чуть позже вы принесёте клятву верности и крови, — улыбнулся я.

— Как пожелаете.

Мы вернулись к Булкину. Аристократ сидел в том же положении, только пота на лбу стало больше. Он нервно теребил край салфетки и поглядывал на дверь.

— Гаврила Давыдович, — начал я, усаживаясь на прежнее место. — Что касается наших с вами связей… Как вы уже в курсе, я и мой род с землями получили новый статус. Мы первая в стране независимая автономия, маленькая страна в стране.

— Да-да! — кивнул мужик, облизывая сухие губы. — Выведите яд.

— Обязательно, только после того, как закроем с вами все остальные вопросы, — продолжил неторопливо. — Зелья мои теперь будут стоить в пять раз дороже для империи, вам же я могу предоставить скидку…

Задумался, прикидывая цифры: «Нужно найти баланс между выгодой и тем, чтобы не убить партнёра непомерными расходами».

— Всего в три раза дороже прошлой стоимости.

— Это дорого! — тут же возмутился Булкин, привстав с кресла.

— Хорошо… — хрустнул шеей, глядя ему прямо в глаза. — Вы отказываетесь?

— Что? Нет! — вскочил аристократ, размахивая руками. — Я хочу приемлемую цену.

— Так я вам её дал, — улыбнулся в ответ. — В три раза дороже, чем для империи. Но есть возможность сбить до «в два раза дороже».

— Я слушаю, — Булкин сосредоточился.

Всё-таки торговать — это у него в крови. Даже умирая от яда, не может устоять перед возможностью хорошей сделки.

— Так как мы молодая и суверенная земля, — мой голос стал мягче, почти доверительным, — нам требуются союзники.