Ворон, который меня пленил (СИ) - Началова Екатерина

— Легкое? — глупо повторила я, не понимая, чего он хочет. Во рту пересохло.

За спиной старого стояли следующие.

— Легкое, — повторил вестник.

Немного подождав, он, наконец, осознал, что без подсказки я не пойму.

— Еще легкое возьму, — произнес он.

Точно… Смысл ему мотаться за следующим письмом назад в бюро, если можно взять сразу несколько, не делая лишних кругов?

Я чувствовала, как нагревается кожа. Кажется, щеки побагровели. Совершенно растерявшись от осознания собственной недогадливости, я снова схватила книгу учета и принялась копаться в ящике. О разборе по алфавиту не было и речи, пришлось просто хватать первое попавшееся письмо, бегом записывать от кого и куда.

— Еще одно возьмете? — наудачу спросила я о третьем письме.

Чуть помедлив, вестник кивнул. Начала оформлять.

Сзади цокнули, мне показалось, что с укором. От волнения я ускорилась. Почерк скорость не украсила.

— Не лезь. Я следующий, — буркнул кто-то.

— За мной стой. Я первый прилетел, — возразили ему. — Ты после меня.

— Ослеп? Когда я приземлился, ты только подлетал.

— Поговори мне еще.

— Выйдем?

Мужчины в очереди начали вполголоса переругиваться, шевелиться. Напряжение росло. Как назло, первый не торопился. Тщательно оглядев адреса, старый вестник, наконец, вернул мне книгу учета, кивком попрощался и с достоинством отошел. Я прочитала имя, которое он вписал по-стариковски тщательно: Дандиг.

На его месте мгновенно возник следующий, по пути оттолкнув соседа.

— Я. — Он был уже помоложе и подружелюбнее. — Вот те давай, красавица. Заберу три.

Незаметно подмигнув, он указал на стопку небольших конвертов.

Его я оформила гораздо быстрее.

Вроде ничего сложного, я даже приободрилась. К сожалению, следующий в очереди уже не улыбался, а сразу начал с претензии:

— Куда по три раздаешь? По правилам по два, не больше, Лада никогда больше двух не давала! Куда смотрит Аний? Уже полчаса простаиваем! Я все ему выскажу.

Кажется, волосы на голове зашевелились от ужаса. По два? По алфавиту не рассортировала, так еще одна ошибка?! И уже в первый рабочий час! Я едва не кинулась в погоню за улетевшими, но вовремя поняла, что и тех не догоню, и этих оставить нельзя. Кожа лица загорелась, лоб покрылся мелкими бисеринками пота. Вытирать его не было времени.

Легкие конверты кончились мгновенно. Где-то тут я начала осознавать, почему Аний сказал отдавать отправления строго по алфавиту. Однако было уже поздно. Первые Вороны в очереди забрали все легкие письма, и я не могла запретить выбирать остальным. Тем, кто опоздал достались неудобные неформатные посылки. Их брали с неохотой, уже по одной — Ворон не унесет двойной груз, не обернется с ним или серьезно замедлится.

Минуты потекли мучительно медленно.

Каждый следующий вестник выглядел мрачнее предыдущего. Претензии звучали все чаще. Пусть открыто меня не критиковали, но я слышала укоризну в коротких фразах и читала во взглядах.

— Только одна?

— Это что? Как я это доставлю по-твоему? Кто упаковывал?

— М-да-а.

— Другое есть? Нет?

— Нет, не управимся мы до полудня…

Обливаясь потом, я кусала губы и бесконечно писала, уже не обращая внимания на почерк. Об одном мечтала — чтобы все закончилось. Когда очередь, наконец, закончилась и за последним вестником хлопнула дверь, я поднялась и на ослабевших ногах кинулась к кувшину с водой. Трясущимися руками плеснула в кружку, только отпила — снова хлопнула дверь. Еще один.

Он подошел к стойке широкими шагами. Я безнадежно опустилась в кресло и подняла глаза, уже ничего хорошего не ожидая. Передо мной стоял молодой мужчина. Глаз у меня на возраст острый, я сразу поняла, что он моложе меня лет на пять. Но все-таки «мужчина», не «парень» — было в нем что-то достаточно взрослое. Черноволосый, черноглазый. Вроде такой же, как все вестники, но одновременно какой-то другой. Взъерошенный что ли…

Долго его я не рассматривала. Уткнулась в книгу, молча заполнила строку номер двенадцать и выложила перед вестником очередную неформатную посылку. На столе остались только те отправления, которые никто не хотел брать. Конкретно это выглядело как крепко обмотанный бечевкой камень, к которому такой же бечевкой был прикреплен кусок бумаги с указанием кому и куда. В описи значилось «ценная руда».

Без улыбки глянув на камень, вестник взвесил его в руке и тут же отложил.

— Нет.

Звучало категорично. Двенадцатый совершенно оправдывал мои нехорошие ожидания.

— Посылка ваша по очереди… — соврала я, стараясь говорить важно и значительно. Не показывать, что я чувствую себя самой ужасной приемщицей из когда-либо сидевших на этом кресле.

— Нет, — однозначно повторил двенадцатый, даже не пытаясь смягчить ответ. — Вес больше положенного на этот полет. Отменяйте. При такой дальности полета, вес отправления обязан быть не выше половины процента от веса вестника.

Я ему не поверила.

— Просто кто-то хочет себе более удобную посылку. — Возражать один на один было легче, чем при очереди.

— Или кто-то на местах не желает соблюдать правила.

Мы схлестнулись глазами.

Не улыбчивый, резкий, дотошный. Взгляд тяжелый. О скулы можно порезаться при желании.

— Я уже заполнила книгу.

— Вычеркните.

— Если Аний спросит, почему строка испорчена, я скажу, что из-за вас, — предупредила я.

— Говорите, — равнодушно бросил он.

Стиснув зубы, я убрала камень и положила на стойку другой сверток — гораздо объемнее, но легче. В описи было записано как «кружева».

— Устраивает?

Двенадцатый взвесил сверток на руке.

— Да.

Заполнив основные графы, я плюхнула на стойку книгу учета, чтобы расписался. К ней двенадцатый даже не прикоснулся.

— Нет, — опять однозначно отказался он, пряча посылку за пазуху мундира.

— Что опять? — возмутилась я.

— По правилам книгу заполняет приемщица.

Одарив мужчину уже откровенно гневным взглядом, я молча забрала книгу, внутренне кипя от злости.

У других претензий не было, а этот… Мнит из себя… Умный нашелся…

— Имя? — сухо спросила.

Но он не отвечал.

— Ваше имя? — повторила.

Двенадцатый долго выдохнул.

— Я не знаю вашего имени, дамиса, — хрипловато произнес он.

Пришлось снова посмотреть на него, а смотреть очень не хотелось. Мне казалось, что я вот-вот взорвусь или расплачусь. А может все сразу.

— Миса, — ледяным тоном ответила я. — Назовите ваше имя.

— Миса…? — он чуть приподнял брови и немного подумал. — Только в обмен на ваше.

— Что?

— Ваше имя.

Осознав, что молодой, и, похоже, наглый Ворон на полном серьезе требует мое имя только на основании того, что я не замужем, а он, видите ли, тут, я нахмурилась.

— Я здесь, чтобы работать, а не заигрывать, юноша, — сообщила я ему с высоты своего возраста, хотя я сидела, пока вестник стоял и нахально смотрел на меня сверху вниз. — Если вы не заметили, я старше вас. Уважайте и не мешайте работать. Называйте имя.

На суровую речь вестник никак не отреагировал.

— Возраст я уважаю, девушка, — иронично ответил он, — а работаю так же, как и вы. Не усложняйте. Я назову имя после вас.

Я? Усложняю? Да я бы мечтала, чтобы ты уже по-простому улетел!

Не собираясь уступать, я вызывающе поднялась, но ростом мы так и не сравнялись. Кресло отодвинулось назад с ужасным скрипом. Мужчина заинтересованно глянул мне ниже шеи, куда-то на грудь. Грудь была надежно закрыта платьем, но я все равно вспыхнула.

Тут же отведя глаза, он неожиданно улыбнулся, блеснув белыми зубами.

— Я действую согласно правилам, — вежливо проговорил, на секунду прожигая меня острым угольным взглядом, — по которым вестник при исполнении не называет себя незнакомому лицу. Читали в инструкции?

А на сей раз вспыхнула я сразу втройне. За себя, за инструкцию и за то, что подумала про заигрывание. Сказать, что не читала, я не могла. Верить на слово — тоже не могла. И не верить — тоже не могла!