Ворон, который меня пленил (СИ) - Началова Екатерина

Маг стоял на пороге, нетерпеливо тряся вытянутой холеной рукой. На ногах белоснежно сияли пушистые тапочки. Хозяин явно не хотел пачкать их и выходить наружу.

— Сколько можно ждать? — маг растопырил ладонь.

— Ваше имя, — бесстрастно произнес Рейтор. — Адресат должен назвать имя. Вестник отдает письмо только после того, как адресат…

— Я сказал, что занят! — перебил маг. — Не надо вкручивать мне свои правила! Я — это я! Хозяин этого дома, это мое письмо, так что не ерепенься и отдавай письмо, иначе мигом окажешься на коленях.

Надменный голос визгливо бил по ушам. Рейтор сделал новый глубокий вдох, но уже не помогло. Черная вода, черные перья, черная бездна… Сила поднялась, захлестнула могуществом и накрыла, закрывая свет.

— Давай, проверим, кто где окажется… — произнес Рейтор вслух, а следующим словом уже приказывал.

«Подчинись мне».

Обретенный уровень Рейтора позволял приказывать без прикосновений, только на зрительном контакте, даже через несколько шагов.

Издав высокий звук на недосказанном слове, маг остолбенело замер.

— Имя, — приказал Рейтор, поднимая на мужчину черные глаза.

— Средний маг Вилир Инийский, старший сын мага… — проблеял тот. Подчиненный маг все осознавал. Тон его голоса резко сбился с надменного до просительного.

— Подойди.

Весна разливала на затейливой каменной дорожке богатых все те же грязные разводы, что и у бедняков. Пачкая грязными потеками белоснежный мех, маг пошаркал к Рейтору.

— Страшно? — формально спросил Рейтор, прислоняясь спиной к дереву, и зловеще улыбнулся. — Можешь говорить.

Видеть страх, плещущийся в расширенных глазах, оказалось приятно. Хотелось еще.

— Кто ты?!

— Вестник.

— Ты не вестник! Кто тебя нанял?

— Аний, — Рейтор усмехнулся. Он говорил свободно, зная, что следующим шагом подчистит память собеседника.

— Какой Аний? Не смей… Не смей…! Я под защитой закона! Всеведущим запрещено… — заторопился маг, стоя беспомощным столбом. — По договору подчинять без дозволения запрещено…

— Я знаю…

Рейтор сверкнул улыбкой. Струхнувшему Вилиру показалось, что над ним сверкнула лезвием сама смерть.

— Вы клялись кровью!

— Я не связан клятвой. Я получил Силу недавно, не так как все, и не подписывал договор. Никто обо мне не знает. Представляешь, что я могу с тобой сделать?

Он шаркнул подошвой по грязи, недобро глядя в расширенные глаза собеседника.

— Тебе действительно есть, чего бояться, средний маг Вилир Инийский… Ложись. Ты был занят, устал… Полежи. Здесь.

Не отрывая глаз от всеведущего, Вилир медленно опустился вниз. Сначала на колени, трогая холеными пальцами грязную землю. Затем лег на спину. Рейтор безжалостно наблюдал. Нежное золотое шитье блекло, быстро пропитываясь серой водой. Потеряв всю надменность и лоск, маг сник. Снизу он видел, как Ворон оглядывается по сторонам, щурится на дом и снова обращает провалы глаз на него.

— Я видел дом великого мага. Знаешь, что? В нем мог бы жить твой садовник. Из золота — только солнце… А ты какого уровня? Блестящего, да?

— Чего ты хочешь? — губы мага неудержимо тряслись. — Я тебе ничего не сделал! Я прошу прощения, если что-то сделал!

Рейтор поставил ногу на золотую мантию. Неспешно вытер о грудь мага один ботинок, второй.

— Не сделал… Кроме того, что считаешь себя выше моего. А хочу я… — Рейтор сделал паузу и остро посмотрел на распростертое тело. — Вернуть силу.

— Чего? Я н-не понял. Какую силу? — маг хлопал глазами.

«Полежи еще полчаса, помедитируй на земле. Впредь будь вежлив с вестниками. Меня забудь».

— Ваше письмо, — Рейтор вложил письмо в безвольную руку.

Отойдя в сторону на несколько шагов, он поправил перчатки и вороном взмыл в небо. Ветер холодно и жестко хлестал по глазам, но охладить опьяняющее блаженное удовлетворение, которое растекалось по крови Рейтора, не мог. С работой вестником пора было заканчивать. Теперь он знал, что хочет сделать, что должен сделать.

Напоминая о вспышке гнева, яркая крыша дома блеснула внизу крошечным зеленым жучком — и пропала.

Глава 5. Не все пропало?

Каждая строчка должностной инструкции звучала как приговор.

Максимальное количество посылок, которое может взять вестник — две, вне зависимости от веса.

Вестники не имеют права выбирать посылки. Приемщица отвечает за равномерное распределение посылок между вестниками.

Книга учета заполняется исключительно приемщицей бюро. Вестники ставят росписи только в описи.

Все. Горло сдавили железные пальцы паники. Стоя одна в опустевшем бюро, я схватилась за край стола и некоторое время просто дышала. Даже толком не могла видеть: в глазах расплывались разноцветные круги, а ребра сжимало такое страшное ощущение свершившейся непоправимой ошибки, что дышать получалось только маленькими глоточками.

Я попыталась посчитать количество своих ошибок. Сколько вестников взяли по три отправления? Четверо… Сколько вестников выбирали, что брать? Почти все, кроме Илия, которому на вид было все равно, что и куда. Сколько расписывались в книге учета? Все, кроме вредного двенадцатого.

А ведь я и письма не рассортировала.

По самым скромным подсчетам количество моих ошибок переваливало за несколько десятков. Если в розницу считать, оптом — меньше. Но это не успокаивало.

Я уронила инструкцию на стол и шатаясь прошла на балкон. Судя по солнечным часам, шел второй час первого рабочего дня.

…судя по всему, последнего тоже.

Солнце пригревало по-весеннему тепло, а на душе у меня царила смертная осень. Нет, не работать мне здесь. Аний меня не просто уволит, а еще и опозорит. И не возьмут меня никогда и никто, будут из уст в уста передавать историю про глупую Касию, которая назвалась образованной, а сама перепутала и испортила всю работу бюро в первый же день. А я с позором вернусь домой и выйду замуж за того, кто предложит. Или просто буду стареть в одиночестве, слушая за спиной, про долгосидку. Или буду бесконечно выплачивать с убытка — ведь я наверняка наработала на штрафы. Посылки-то у вестников только ценные и бесценные, простые грузы возят в телегах и на спинах по городу. У Воронов же сверхважные бумаги, деньги, наследства, дорогие вещи… Одних драгоценностей сегодня переправили несколько пригоршней. А если кто-то из тех, кто взял по три отправления, не донесет хоть одно? Кого сделают виноватой?

Меня.

Пропало, все пропало… Что же я наделала…

А если пронесет, и Аний не уволит… Вестники вернутся и… Они меня уже терпеть не могут, особенно те, кому не достались легкие письма. Каждый день презрением обливать будут… Мелькнула соблазнительная мысль все бросить, улететь, спрятаться.

И я ей поддалась.

Оттолкнувшись от земли, я обратилась в птицу, взмахнула крыльями. Солнечные лучи подсветили маховые перья, которые стали казаться еще рыжее, попутный ветер с готовностью взял на руки мое изменившееся тело, приподнял и… Стянутое паникой горло отпустило. Я задышала, раскрыв клюв. Взмах крыльями, еще один.

Ветер, посвистывая, летел рядом.

— Ничего, — весело шептал он. — Ничего.

Я поднималась все выше. Черная башня почтового бюро превратилась в крохотную точку, а пешие фигуры, копошившиеся на улицах, стали муравьями, которых можно придавить лапой за раз. Большой город утих, став маленьким и незначительным. В ушах зазвучало только низкое пение неба и тихое посвистывание моих перьев в такт движениям.

Куда теперь? Искать другую работу?

Голова уже прояснилась.

Работа приемщицей считалась не то, чтобы почетной… Она подходила для грамотных женщин, которым не нужно следить за домом, ухаживать за мужем и детьми. В список идеальных кандидаток входили вдовы, пожилые или травмированные, а также бесперспективные старые девы. Я подошла Анию, пусть пока и не входила ни в одну из категорий.

Хотя еще немного, и категория старых дев моя.