Темный феникс. Возрожденный (СИ) - Бойков Федор

— Я же говорила, что предки не позволят нашему роду исчезнуть, — всхлипнула Вика, сжав пальцы на ручке трости. — Они услышали наш призыв. Тьма не оставила нас.

— Тьма? — я посмотрел на девочку и задумался. — Да, я видел её. Чувствовал её объятия и её дыхание на своём теле.

— В тебе пробудился родовой дар? — уточнил Борис. — Тот же, что был у отца?

— Сложно сказать, — я покачал головой и спустил ноги с холодного камня, на котором лежал. — Пока что я могу сказать только одно — я слишком слаб, чтобы разобраться в этом.

Я даже не покривил душой, признавшись в собственной слабости. Ощущения были непривычными и крайне неприятными. Будто я впервые пытался дышать, говорить, ходить.

Почему тьма вернула меня к жизни, да ещё и в чужом теле? И этот мир… он тоже был чужим. Будто кто-то спешно переправил меня по посмертному пути и затолкал в первое попавшееся место.

Ещё и детей мне подсунули. Что мне с ними делать? Почти все мои ученики приходили уже взрослыми состоявшимися людьми. Они владели магией, управляли своим телом и энергией вокруг себя.

Нет, бросать я их не стану — судя по всему им достался не самый лучший брат, раз от простой улыбки шарахаются. Но это всё мелочи. Нужно разобраться с тем, почему дети вообще остались одни.

Где их родители или опекуны? И что это за место такое, от которого веет силой? Подземелье или склеп?

Пошатываясь, я направился к выходу, подстраиваясь под рефлексы тела. Кем бы ни был этот Константин, физической подготовкой он явно не брезговал — под бледной кожей перекатывались развитые мышцы. Ещё бы привыкнуть к сместившемуся центру тяжести, чтобы не осторожничать при каждом шаге и не потерять равновесие.

Я почти добрался до проёма в стене, как вдруг на меня нахлынули воспоминания. Не мои, а того юноши, чьё тело я теперь занимал. Я покачнулся и привалился к стене пещеры, пережидая приступ дурноты.

Моё имя — Константин Валерьевич Шаховский, я наследник рода Шаховских, которых сослали в родовые земли под Тюменью. А всё потому, что их родовой дар был слишком сильным и пугал столичную знать. Нас отправили сюда под предлогом того, что наш дар является «тем самым оружием против порождений бездны, которое нужно империи в этот трудный час».

Ну да, ну да. Именно поэтому вдоль всего Тобольского тракта выстроили стену высотой пятьдесят метров и разделили на сектора по количеству ворот в аномальные очаги — сразу видно, что это от большой веры в то, что мы справимся. Да и контролировать эти ворота должны не гвардейцы императора, а аристократические рода, которым «повезло» иметь родовые земли рядом со стеной.

Мой неуместный сарказм проявился и в новом теле едкой ухмылкой, от которой Бориса перекосило.

— Давайте выбираться отсюда, — сказал я ему, отлипая от стены.

— Как скажешь, Константин, — чопорно ответил мальчик и поспешил за мной. — Виктория, тебе следует вернуться в постель.

Девочка кивнула и взяла поудобнее трость, её пальцы так сильно сжались, что суставы побелели. Шаг — пауза. Ещё шаг.

Мне стало тошно. Я не смогу спокойно идти, зная, что Виктория плетётся позади, едва шевеля ногами.

Я вдруг вспомнил юного Люциана, который точно так же превозмогал боль после первого ритуала. Тогда я поддержал его. Теперь же… Теперь во рту стоял горький привкус.

Я не успел никого спасти. Мои братья мертвы, а я застрял в теле какого-то юнца. Да к демонам всё! Я жив, и это главное, а со всем остальным разберусь.

Рыкнув, я подхватил девочку на руки, пошатнулся было, но тут же выровнялся. Злость придала мне сил, тело уже не посмело сопротивляться, так что мне осталось лишь вспомнить, куда двигаться.

— Борис, возьми трость и иди впереди, — процедил я.

Мальчик тут же послушно выполнил мою команду и побежал по лестнице. Когда я увидел ступени, уходящие далеко вверх, меня прошиб холодный пот. И вот по ним спускалась ослабленная девочка⁈

Как она себе шею не сломала? И всё это ради того, чтобы увидеть остывающее тело брата? Нет, с этим миром точно что-то не так.

Мы поднялись по тёмным ступеням из цельного камня и вышли в просторный холл. Помимо дверей в гостиную и столовую здесь возвышалась массивная лестница на второй этаж. Толстые каменные стены были обшиты деревянными панелями и тканевыми обоями, по мраморному полу стелились ковры ручной работы.

Мне понравилась дорогая, но строгая отделка — ни одной лишней детали вроде статуэток и безделушек, столь любимых аристократами моего мира. В воздухе витал лёгкий запах воска и старого дерева, а из столовой доносились приглушённые голоса.

Стоило нам шагнуть к лестнице, как из столовой торопливо вышли слуги, застывшие при виде нас. Я скользнул взглядом по чёрным ливреям с гербами рода Шаховских и лицам, которые знал благодаря воспоминаниям Константина. Все они были из одной семьи потомственных слуг, верно служивших роду на протяжении нескольких веков.

Герасим, сухопарый и седовласый дворецкий, совершил идеальный поклон, отточенный за годы службы. Его сын и будущий преемник Яков повторил поклон, а две младшие родственницы, вероятно, дочери или внучки Герасима, быстро и тихо присели, сложив руки на фартуках и опустив головы вниз.

— Господин, ритуал прошёл без осложнений? — глухо спросил Герасим, скользнув взглядом по моему лицу, будто искал что-то, а потом посмотрел на Вику, которую я держал на руках. — Мы можем чем-то помочь вам?

— Ничего не нужно, благодарю, — ответил я, чуть покачнувшись от слабости.

Не знаю, какой ритуал проводили детишки, но осложнения точно были. Их брат погиб, а в его теле оказался перерождённый феникс. Я мрачно усмехнулся и ступил на лестницу. Слуги тут же растворились в полумраке коридоров, будто их и не было, только лёгкий шелест ткани выдал их исчезновение.

Уже наверху я уложил Викторию в её кровать, отослал Бориса к себе и встал в центре своей комнаты. Письменный стол Константина был в идеальном порядке, будто здесь не юноша жил, а старый ключник Лейн из моего ордена. Тот тоже каждую бумажку чуть ли не по линейке вымерял, когда в стопки укладывал.

Первым делом я направился в ванную комнату и принял душ, смывая с себя пепел моего храма и тлен пещеры под родовым имением. Я протёр ладонью зеркало и усмехнулся отражению. Придётся потренировать мимику, чтобы на этом лице она смотрелась более естественно.

Я провёл пальцами по чёрным волосам, постриженным по местной моде: спереди прядки доходили до скул, а сзади были подбриты почти под ноль, как и виски. Мой предшественник заботился о внешности, несмотря на то что предпочитал балам и вечеринкам книжные магазины и библиотеки. Мои губы снова искривились в усмешке — Константин Шаховский был красив и изящен, как и положено отпрыску благородного рода.

И всё же я никак не мог понять, почему тьма дала мне второй шанс, ведь она никогда не отдавала то, что считает своим. А я был в её власти весь с потрохами. Так или иначе, мне удалось возродиться, пусть и в чужом теле.

Вселенная не любит пустоты, она всегда стремится заполнить пробелы. Похоже, я тоже стал такой заплаткой для этого мира — ему зачем-то нужен род Шаховских. В воспоминаниях Кости были только тренировки с мечом и книги. Сотни книг, которые мой предшественник поглощал с какой-то нереальной скоростью.

Этот парень даже на смерть родителей отреагировал так, будто это лишь досадная помеха, ставшая причиной проблем. Ни сожаления, ни ответственности за младших. Константин переживал лишь за то, что останется меньше времени на «самосовершенствование», как он называл свои регулярные занятия в библиотеке.

Я сжал челюсти. Острые скулы проявились чётче, а в серых глазах появилось презрение. Этот книжный червь старался держать себя в форме, но его упражнения с мечом годятся разве что для малышни. Придётся постараться, чтобы сделать это тело крепким и сильным по-настоящему.

Слабые нигде не выживают, их пожирают сильные. Что и случилось с когда-то великим родом Шаховских, от которого осталась лишь горстка детей, несколько преданных слуг и огрызки родовой гвардии. Валерий Шаховский вместе с супругой погибли две недели назад во время рейда за стену, а дети не справлялись с тьмой в их венах.