Дом дракона и ведьмы, или Случайная осень (СИ) - Лимонова Мила

Майла посидела немного в комнатке, потом походила туда-сюда. Тихо, пусто, грязно. Была бы хоть метла — подмела бы. Да и есть охота — жуть. Может, еще хоть несколько ягодок найдется да какой-нибудь травки съедобной? Так и с голоду ноги протянешь… Надо воды где-то набрать да грибы сварить. Колдовать Майла сейчас опасалась. У нее и так-то все получается наперекосяк, а если тут и правда Источник пробуждается? Все равно что на сеновале с горящими угольками играть…

Майла снова проследовала в травяные заросли. Решила и цветы проведать.

— Ой! — сказала она, удивившись.

Черный цветок стал немного оживать. Как будто уже и головка не настолько поникшая, и листочки тоже. Может, снова полить?

Майла снова потянулась к миске, куда еще немного успело натечь с крыши.

— Пей, мой хороший, — сказала она, поливая сначала черный, а потом остатками — белый и алый. — Может, и вы еще расцветете?

Майла обошла дом кругом и с другого бока обнаружила колодец, но на вороте не было привязано даже веревки, не говоря уж о ведре.

Вернулась в дом поискать там и удивленно захлопала глазами: на столе стояла миска горячей каши, ломоть хлеба и стакан молока.

— Ой! — Майла всплеснула руками. — Спасибо, добрые хозяева!

Значит, все-таки колдун здесь живет. Видимо, ворон — это он и есть. Или фамильяр? Но главное — раз кормят, значит, настроены не враждебно.

Майла села за стол и взяла расписную деревянную ложку. Была у ведьмы еще одна постыдная особенность, из-за которой над ней неоднократно насмехались другие деревенские обитатели — она на дух не переносила молоко. Поэтому к стакану она не прикоснулась, а вот кашу, пусть и молочную, но очень сладкую, все-таки съела, заедая каждую ложку кусочком хлеба, чтобы перебить нелюбимый привкус. Голод все же брал свое, и от каши осталась только молочная лужица на донышке миски.

— Благодарствую за угощение, — сказала она, вставая из-за стола. — Очень вкусно!

Майла действительно ощущала себя получше и преисполнилась благодарности. Надо бы помочь немного, прибраться…

Она нашла еще несколько старых тряпок, ведро, пусть и дырявое с одного боку, но и таким можно было натаскать понемногу воды. Вытерла стол, миску и ложку помыла, принялась стирать пыль и обметать паутину.

Через несколько часов устала ужасно и снова проголодалась. Может, снова покормят? А если нет, так она не гордая — грибов сварит… Правда, печь тут растопить нечем, да и прочистить надо, наверное, а она ничего такого толком не умеет, всю свою недолгую жизнь готовила на дровяной плите. В крайнем случае, костер во дворе разведет, это попроще.

Возвращаясь с очередным ведром, Майла обнаружила на столе тарелку деревенской капустной похлебки и хлеб. Тоже не самое любимое блюдо, но вполне сытно.

Поев и снова поблагодарив хозяев, Майла быстро управилась с мытьем посуды и помыла полы. Ее начинало мучить любопытство — что же все-таки за хозяин этого места? Девушка внимательно осматривала крышу и ближайшие ветки в поисках ворона, но того как ветром сдуло.

А может, еще кого сюда заманивать полетел?

«Было бы даже неплохо, — подумала Майла. — Вот бы сюда какую-нибудь еще девушку, чтоб было с кем словечком перекинуться. Очень уж тут одиноко. А если ведьму, умелую, чтоб уж и научиться чему-нибудь… »

Работа по дому была достаточно утомительной, но привычной. Майла и дома-то нечасто прибегала к помощи магии, боясь что-нибудь испортить. Ведь это она, будучи девочкой, дом спалила, желая обед поскорей приготовить, пришлось матери уходить искать крова…

Майлу снова захлестнуло жуткое чувство вины. Ну почему она настолько непутевая! И так колдовство ей не дается, а уж здесь, где потоки магии необычайно сильны… Нет! Очень уж страшно здесь даже какое-нибудь привычное заклинание творить. Ладно, она не гордая, и руками многое может. Печку, правда, не натопит, но, может, хозяева позже покажутся.

Майла все же развела во дворе небольшой костер, нашла сковородку и пожарила грибов. Даже соль в доме нашлась, закаменевший кусок в маленькой деревянной солонке. Полотенце, послужившее котомкой для грибов, прополоскала, потому что мыла ни куска не нашлось, и сушиться повесила.

Положила в миску, поставила на стол.

— Угощайтесь, добрые хозяева, — сказала она. — Не побрезгуйте.

Естественно, никто не откликнулся. Майла бы с удовольствием призвала хотя бы домового, но домовым тут что-то не пахло. Вон как все заброшено.

Майла отделила часть грибов себе и с удовольствием съела. Решила еще раз посмотреть, как там ее цветочки поживают.

Черный цветочек еще немного воспрял, листья почти совсем расправились. Майла принесла воду, на сей раз из колодца, и снова полила его.

«Волшебный, наверное, — подумала она. — Простой бы если уж засох, так не ожил бы».

Вечером она долго сидела на крыльце дома, ожидая, не придет ли хозяин. Хоть бы ворон прилетел — все не так страшно. Майлу клонило в сон, но она, отчаянно зевая, продолжала сидеть и ждать неведомо кого. А то уснешь, и мало ли что…

В конце концов Майла вернулась в спальню и легла на ту самую пыльную кровать. Надо будет завтра хоть выбить во дворе да проветрить, раз уж ей здесь пожить придется.

Однако утром Майла проснулась в совершенно чужой кровати…

Да еще в такой, в какой ни разу спать не доводилось!

Белоснежные накрахмаленные простыни, мягкая подушка с кружевной каймой наволочки, перина — как облачко, и одеяло тоже мягкое и легкое… Чистая, пахнущая цветами постель.

Сама кровать стала куда шире, с затейливым резным изголовьем, и даже начала немного загораживать дверной проем.

«Как странно! — подумала Майла. — Может, и дом сам изменился? Спальня вроде та же…»

Неужели она так крепко спала, что не заметила, как ее перекладывают на другую кровать? Или на нее наслали магический сон?

Все может быть…

Прямо вставать с такой кровати не хотелось. Даже проснулась позже обычного. Майла все же вскочила, обуреваемая любопытством: изменилось ли что-нибудь еще?

Пока вроде нет. Дом остался таким же стареньким и запущенным. А вот на столе снова стояла молочная каша, на сей раз овсяная. И молоко с хлебом.

Майла, конечно, расстроилась. Придется опять давиться молоком. Она снова не притронулась к стакану, а кашу, заедая хлебом, через силу съела.

— Ну что ж, домик, давай тебя в порядок приводить, — весело сказала она, собираясь мыть посуду. — Только вот цветочки наши еще полью.

Майла снова вышла на улицу босиком, пока земля еще не стала по-осеннему холодной. Солнышко уже довольно хорошо грело, а дождя пока не намечалось.

Ведьма принесла воды из колодца и чуть ведро не уронила: черный цветок поднял головку. Его лепестки больше не были пожухлыми, а были глянцевито-черными с синеватым отблеском.

Как вороново крыло…

Майла нахмурилась, собираясь с мыслями. Не связаны ли цветок такой странной расцветки и ворон? Здесь явно не обходится без магической связи. Но почему цветок наливается силой? Майлина вся на месте, не чувствовала она, что кто-то пытается забрать ее несуразную силу, ни капельки. Может быть, колодезная вода? Но поначалу девушка поливала цветок дождевой…

Ах, если бы она была образованная! Наверняка бы знала, как разрешить эту загадку.

— Ладно, — сказала она себе. — Надо бы и садик тут прибрать, почистить здесь клумбу, да и дорожку в полыни проторить не помешает. А полынь засушить — может, выпадет возможность зельеварению поучиться.

Раздалось хрипловатое «Карр», и Майла повернулась на звук. Выбралась из зарослей.

На суку у ближайшего дерева сидел давешний ворон.

— Доброе утро, — поклонилась ему Майла. — Спасибо за кров, за пищу. И за кровать мягкую.

Ворон встряхнулся и полетел влево, сел куда-то за куст.

Майла подошла туда и обнаружила за кустом небольшую сараюшку-развалюшку с инструментами и прочими вещами.

— Ой, спасибо, — сказала она. — Пригодится.

Вот и мотыжка ручная, и коса, правда, давно не точенная. Майле доводилось помогать косить, и она отыскала подходящий деревянный брусок, смочила его и вываляла в песке. Ничего, хоть так.