Личная (не)приятность темного магистра (СИ) - Вересень Мара

Их еще называют зеркалами души. Общение с бестелесными сущностями при наличии этой штуки становится не просто менее затратным. Имея при себе живое зеркало, любой, даже не обладающий магическим даром, человек способен пообщаться с почившей бабушкой, если будет знать, как.

Существует легенда, что все на свете зеркала на самом деле живые, только к каждому нужен свой ключ, как человеку имя. Если предсказатель или медиум знает это имя, может не только с неживыми говорить, но и подглядывать сквозь зеркало, как в окно, и ходить сквозь него, как через обычные двери, главное, чтобы размер позволял. В то, что находилось сейчас передо мной, можно было каретой въехать.

Первым из трех уроков в расписании значилась «Некромагия», аудитория девять на минус втором уровне. Спуска вниз я, обойдя холл по периметру, так и не нашла. Табличка, указывающая на левую лестницу, недвусмысленно намекала, что там просто второй этаж, администрация и актовый зал, а правая вела к кафедрам некромагии и других дисциплин.

Уточнить было не у кого. Такое ощущение, что во всем здании ни одной живой души кроме меня. Или это потому, что занятия уже начались?

Кажется, выход только один, вернее, вход — в зеркало с дрожащей, как водяной пузырь, поверхностью.

К зеркалу, помимо моих неуверенных следов, вели и другие, и там же, у зеркала, обрывались. Вряд ли будущие и начинающие некромаги все как один владели левитацией или способностью растворяться в воздухе, так что я несколько раз глубоко вдохнула, радуясь, что ела достаточно давно, закрыла глаза и вошла.

Развлечение с живым зеркалом устроили однажды нашей подгруппе на одном из практических занятий. Нам предложили посмотреть на себя со спины в буквальном смысле. Для этого нужно было всего лишь сунуть голову в раму живого зеркала, чтобы тут же выглянуть из установленного позади другого.

Назначение ведра, принесенного лаборантом вместе с обоими зеркалами, прояснилось тут же, как начались первые опыты. Не все адепты оказались достаточно тверды духом, чтобы добежать до уборной.

Зачем я закрыла глаза? Довольно сложно уговорить себя шагать в стекло, а когда не видишь, всё получается само собой.

Кто бы еще предупредил, что лестница начинается сразу за зеркалом, без всякого перехода.

Всего-то три ступеньки, но именно благодаря им я протаранила дверь аудитории, к счастью, той самой девятой, одновременно со звуком, будто кто-то ударил двумя медными блюдами.

Дверь медленно, с душераздирающим скрипом закрылась за спиной, на меня, грачами рассевшись на длинных скамейках, молча и с благоговейным ужасом смотрели адепты в темном, а опирающийся локтем на кафедру преподаватель удивленно и с любопытством.

— Последний гонг для преподавателя, адептка?..

— Ада… Ай… — стараясь совладать со сбивающимся дыханием, выдавила я. И тоже удивлялась. Меня впервые подвела интуиция. У кафедры стоял вовсе не встретивший меня в общежитии куратор, это был декан темного факультета Мортравен собственной седовласой персоной.

— Неважно, — поморщился мужчина на попытку представиться, словно звук моего голоса доставлял ему дискомфорт, — я все равно вас запомнил. Сядьте уже хоть куда-нибудь.

Пустой первый ряд был ближе всего.

3

Начало лекции я самым безответственным образом прослушала. У меня в голове не укладывалось, как меня мог подвести дар. Предсказывать или гадать для себя всегда сложнее.

Да, я совсем не классический прорицатель или ясновидящая, я медиум. Настоящие прорицатели нас за себе подобных не считают, потому что медиуму для предсказания всегда нужен посредник: предмет, существо или бестелесная сущность. Медиумы работают исключительно в контакте с кем или чем-либо.

Однако интуиция — это не гадание и не предсказывание, это равносильно передвиганию ног при ходьбе. И тут раз — твои обе ноги левые.

Откровенно говоря, не увидеть куратора в классе было приятно, но фраза «я все равно вас запомнил» из уст декана и магистра некромагии в твою сторону — удовольствие сомнительное.

И со скамьей, куда я села, явно что-то не так. Во-первых, весь первый ряд пустой, а во-вторых, не прошло и десяти минут, как я снова отличилась.

Стараясь издавать как можно меньше шума, я достала тетрадь и ручку, устроилась на столике «под локоток», растущем на деревянной ножке из основания скамьи. Должно быть, когда в аудитории никого нет, пустые скамьи похожи на поросшие опятами бревна.

В тетради на первой странице я аккуратно вывела «Некромагия, пр. маг. некр. Мортравен» и тут же вспомнила, как мне представился куратор. Такие похожие фамилии… Братья они что ли?

— Ага, близнецы, — тихо, но отчетливо раздалось над плечом с изрядной долей иронии, так что я не сдержалась и прыснула, настолько забавным мне показалось сравнение. Смешок разнесся по аудитории в гробовой тишине.

Увековеченный чернилами на бумаге магистр, заложив руки за спину, возвышался за плечом как символ неумолимой судьбы. Нет, это не он про близнецов сказал. Фразу произнесли женским голосом. И точно не кто-то из тех, кто сидел на скамье позади меня. Там вообще девчонок не было. Лерд Мортравен, заглянув мне в тетрадь, сказал другое:

— С начала занятия это единственное, что вы посчитали нужным записать? Информация ценная, но легко восполнимая, а вот знак-концентратор и сопровождающая речевая формула, которые я только что стер с доски, — нет, разве что вы вдруг владеете заклятием «Свежий след» или, быть может, используете свой дар ясновидения? А хотите, я сделаю вам предсказание, адептка Ада Ай, на ближайшее практическое занятие? Вы не сможете ответить на вопрос преподавателя и получите взыскание.

— Тоже не любите прорицателей, магистр Мортравен?

— Тоже? Успели пообщаться с куратором? И как он вам показался?

— Производит впечатление.

Некромаг хмыкнул и вернулся к кафедре, положил руки поверх и внимательно посмотрел на меня пронзительно-синими глазами.

— Я не не люблю прорицателей, как не не люблю прочие виды магии, я не люблю, когда наплевательски относятся к изучаемому предмету и нарушают дисциплину, позволяя себе фамильярно беседовать с преподавателем и мешать другим заниматься. Я прощаю вам вашу оплошность в ваш первый день. Но только раз и только сегодня. Это не астрология и не гадание на чаинках, в которых неверная расшифровка знаков не будет стоить кому-нибудь жизни или смерти, а если вы встроите в базис фигуры не ту руну или не в том порядке в некромагии — будет. И в первую очередь вам самой.

Замолчал.

Пауза тянулась. Я уже боялась рот открыть, чтобы не навлечь на свою голову еще одну отповедь.

— Вот сейчас вам стоило заговорить и сказать: «Да, магистр, я всё поняла, больше не повторится».

— Я всё поняла, — попугаем отозвалась я, и Мортравен удовлетворенно кивнул.

— Потраченное на беседу с вами время я компенсирую за счет перерыва, — добавил декан, и благодарные взгляды сокурсников едва не пригвоздили меня к скамье.

Дальше я просто механически записывала и перерисовывала с доски, не стараясь вникнуть. Всё потом. А может, и не понадобится. Я очень на это надеюсь. К тому же окружающие уже год как во всём этом варятся, а меня только-только в кастрюльку кинули.

О некромагии я, адептка первого курса прорицания, точно знала только то, что она есть. Кое-что я помнила из общего вводного курса «Все цвета магии», примерно представляла, чем зарабатывают на жизнь некромаги, и, увы мне, так же, как все, развешивала уши, когда о темном факультете рассказывали всякую небывальщину. А с деканом знакома была исключительно заочно, по портрету в холле центрального корпуса, где проводились общие лекции. И то, со «смертниками» у первокурсников с других факультетов мало общего, а с прорицателями вообще ничего.

Но кто же тогда сказал про близнецов? Неужели я так остро чувствую себя здесь одиноко и не в своей тарелке, что придумала вымышленного друга?

Ответом был печальный смешок (женский!) и тоскливо произнесенное: «Никакой надежды».