Личная (не)приятность темного магистра (СИ) - Вересень Мара

4

Я уже исписала четыре страницы. Отвыкшие за каникулы пальцы мерзко ныли. Между лопатками тоже — сидеть было непривычно, да и неприязненные взгляды время от времени прилетали. Я чувствовала их, как комариные укусы. Перетерпеть можно, но с каждым новым потихоньку начинаешь звереть и сам готов кусаться. А еще над ухом зудит. В ушах, если точнее. Голос лерда Мортравена старательно суфлировался заунывным женским, причем не непрерывно, к чему можно было бы адаптироваться, а в чем-то значимых для привязавшейся сущности местах. Особенно ее волновало любое упоминание окончательной смерти.

В момент, когда скребущий по нервам дискант практически полностью заглушил преподавателя, я не выдержала. Нарисовала разрыв-руну рядом с незаконченной схемой очередного знака-концентратора, уже третьего за сегодня вместе с тем, что я проморгала. Сложила пальцы левой руки в «ом», удерживая разрыв-руну перед глазами, мысленно представила связь между мною и сущностью и с искренним посылом «изыди» так же мысленно эту связь оборвала.

Нудящий голос пропал. Оба голоса пропали. Мортравен запнулся на полуслове и несколько долгих секунд буравил меня взглядом. Затем продолжил, но время от времени продолжал этим взглядом за меня цепляться. Неприятненько.

Поэтому на первом ряду никто не сидит? И тут я. Захочешь, не захочешь, а наткнешься.

Мне казалось, что занятие никогда не закончится. А когда закончилось, почти тут же началось следующее.

Так как я ничего здесь не знала, поплелась хвостом за напрочь игнорирующими меня сокурсниками. Знаете, очень странное чувство, когда на тебя старательно не смотрят более чем две дюжины человек. Не гнали, и то хорошо, иначе я тут же бы заплутала, несмотря на указатели.

Здание темного факультета на поверку оказалось как плавучая ледяная гора, которая под водой втрое больше, чем видно на поверхности.

И все равно что-то эти темные перемудрили. Зачем живое зеркало, если можно было обойтись обычной лестницей? Зато второй урок — «Темные руны и ритуальная каллиграфия» — порадовал.

В рунах я понимала больше, чем в некромагии, и с начертанием магических знаков у меня никаких проблем никогда, так что даже удостоилась кивка в знак одобрения от профессора Эжены Шмель.

Я помнила эту эффектную даму средних лет по первому году обучения. Она читала общий курс по рунам в первом семестре, а во втором мы уже изучали руны отдельно от прочих факультетов.

Очень непоследовательно было меня вот так переводить. Со второго семестра на всех факультетах начинается специализация. Смежные дисциплины вроде рун, учитывая смену фокуса изучения, можно подтянуть без проблем, но как быть с профильными предметами? Взять учебник за первый курс и разбираться самостоятельно? Вряд ли подобное здесь поощряется. А еще меня изрядно пугала перспектива скорой встречи с мертвецами: ходячими, лежачими, лежачими по частям… Бр-р-р… Наверняка и могилы копать придется под руководством той же профессора Шмель или ее ассистента.

Мне так и не дали возможности представиться по всем правилам. Понятно, я опоздала (хотя тут можно поспорить), но лерд Мортравен мог уделить минутку в конце занятия, всё равно задержал. Впрочем, сокурсники не горели желанием общаться, а по фамилии меня лерда Шмель назвала на занятии, так что знакомство в некотором роде состоялось.

Третьим занятием была «Анатомия тела». Точка. Это меня добило. Я понимала, что люди не так просты, как кажется, но чтобы настолько… А еще не подозревала, что у некромантии столько общего с целительством, что курс читают до выпуска. Лерда Ива Анец начала занятие с того, что радостно посочувствовала по этому поводу. Сообщила, что в первом семестре нас ждет «Топографическая анатомия», много-много практических занятий в уютных лабораториях, и воодушевленно напомнила об экзамене. Очень радостная женщина. Убийственно.

Обратный переход сквозь зеркало не запомнился. Я замешкалась в аудитории, собирая разбежавшиеся карандаши, а когда вышла в коридор, там никого не было. Вообще. Хорошо, таблички никуда не делись, а то так и бродила бы здесь.

В общежитие я возвращалась тем же путем, что и пришла. Всю дорогу в голове пытались ужиться знаки-концентраторы, отраженные руны и открытие, что органы в мертвом, но по каким-то причинам беспокойном теле могут находится вовсе не там, куда их определила природа. В связи с этим выражение об ушедшем в пятки сердце приобретало совсем иной смысл.

Мое примерно в пятках и оказалось, когда я снова стала ногой в гадкую лужу перед крыльцом общежития. Это не только меня взбодрило — натекшая в ботинок вода была холодной — но и напомнило о мытье полов. Любопытно, куратор явится проверять, насколько я исполнительна?

Процесс меня не пугал, дома мы всё делали сами, но мысль о том, что вместо того, чтобы лечь отдыхать, мне придется еще около часа потратить на то, что в общежитии, где я жила в первый год, делалось с помощью заклинаний чистоты, наложенных на полы и другие поверхности.

И тут случилось чудо. Видимо, в благодарность, что я решила не тащить новой грязи и немного поколдовала над ботинками на крыльце, использовав заклинание разделения: воду отдельно, ботинки отдельно, а лишенная влаги грязь осыпалась сама.

Чудо выглядело как худощавый взъерошенный парень, в позе краба елозящий тряпкой по полу в холле. Двигался он бодро, насвистывал и иногда подпевал что-то вроде «тру-ля-ля» и «пам-па-рам».

— Ты что делаешь? — спросила я. Да, знаю, вопрос — умнее не придумаешь.

— Мою. Моя очередь мыть. У нас тут график. Новенькая? Впишешься сама. Там за стойкой черный список. Наказание в зачет не идет. О… — он посмотрел на меня, на тряпку в руках, снова на меня. — Вот блин… Это я поспешил.

— Спасибо.

— Не-не-не, так не пойдет. Отработаешь по графику в мою следующую очередь.

— Ладно, — согласилась я и направилась к лестнице.

— Эй! Я Эвил.

— Адамина.

— Уважаю. Только появилась и уже огребла. Эй! Выходит, это тебя наверху поселили? — Я кивнула, а парень переступил с ноги на ногу и продолжил. — Знаешь, забудь про долг. Тебе и так досталось.

Жить на самом верхнем этаже? Согласна, неудобно. Но сочувствие нового знакомца оказалось совсем по другому поводу.

Я только вошла в комнату и закрыла за собой дверь, как дверца шкафа открылась.

— Ужасно, ужасно несправедливо получить в соседки такое, — печально знакомым голосом сообщила полупрозрачная дамочка, кривя полупрозрачные губы и промакивая полупрозрачные слезы полупрозрачным платочком.

Блестяще. У кого-то в шкафу скелеты, а у меня вот.

5

Рано я обрадовалась, глупенькая, что избавилась от надоеды. Она просто вернулась к месту своего обитания. А я только внимание Мортравена лишний раз привлекла.

В том, что ко мне призрак пристал, ничего удивительного. Как только медиум начинает развивать и сознательно использовать дар, желающие поболтать, поныть, пожаловаться, поужасать находятся быстро. Им скучно, а тут свежие уши. Так что первое, чему крепко-накрепко учат медиумов — избавляться от нежелательных контактов. Призраки тянут из вас энергию при общении просто потому, что они вот такие, а не по злобе или из-за дурного характера. Из-за характера, конечно, тоже, но этих легко узнать. Когда рядом злобная сущность, которая вознамерилась вами перекусить, вы почувствуете озноб.

Мы только начали изучать разные возможности экранироваться от нежелательных последствий и при этом сохранять контакт с потусторонним объектом, так что мне еще было далековато до совершенства. Поэтому разрыв-руна и «Изыди», если экран почему-то не сработал.

Довольно грубый способ. Изгнанная сущность вполне может вернуться попозже и напакостить. И вряд ли теперь я усовершенствую навыки, разве что у темных есть какие-то свои способы избавляться от бродячих душ. Например — окончательно упокоить.

Я думала обо всем этом, разбирая свой чемодан, на дне которого лежала коробка с печеньем. Мама сама пекла. Обычное сухое медовое печенье, которое может храниться очень долго, ничего изысканного, но его ценность была, конечно же, не в этом.