Двойник короля 17 (СИ) - Скабер Артемий

Вспомнил свой бой с первым рухом — Рязановым. Всё именно так и было. Тогда что-то внутри изменилось, меня вытолкнуло, но я очень не хотел уходить, поэтому остался. Моя шкурка, только моя. Никто не смеет её тронуть.

— Свечение руха — что это такое? — продолжил расспросы.

— Энергия души, — ответила шаманка. — Она намного сильнее магии. Поэтому рухи такие могущественные, их нельзя победить обычным оружием или магией.

Вспомнилась битва с Топоровым. То, как из-за его энергии жилет степного ползуна слился с моей кожей. Теперь это обрело смысл: энергия руха изменила саму структуру материи, заставив её соединиться с моим телом.

А ещё… То, что сделал дядя Стёпа, когда душа отделилась, чтобы вернуть своё тело, и ритуал Сухе — всё складывалось в единую картину.

Аккуратно, не выдавая подробностей, перемешивая факты, я задавал вопросы монголке. Она отвечала, хлопая глазами от удивления. То, что слышала в ответ на свои объяснения, казалось ей сказкой, мифом. Такого не могло быть в реальности — по крайней мере, в её представлении о мире.

— У монголов есть легенда, — неохотно призналась девушка после долгих расспросов, — которая старше самой страны. Что родится человек с истинным телом. Он станет настоящим ханом ханов, потому что сможет призвать в своё тело духа духов.

«Так, вот это уже хрень какая-то, — подумал я. Но мысли всё равно складывались в тревожную картину. — Один бой с рухом, второй. Случайно ли это было? А если нет? Первый раз с Рязановым, а потом уже по накатанной с Топоровым…»

У меня было ещё много вопросов. Что за статуи остаются от рухов? Что с ними можно делать? Почему Рязанов расплавился и превратился в какой-то диск с отметинами?..

Но тут в дверь постучали. Резкий, требовательный стук — три удара, короткая пауза, ещё два. Кивнул Изольде, чтобы была готова, а сам машинально сжал рукоять кинжала. Открыл дверь, держась чуть в стороне, — простая предосторожность, ставшая привычкой за годы опасной жизни.

Там стоял тот самый Бужир с каким-то мужиком постарше. Высокий, седовласый монгол с властным лицом и холодным взглядом. Одет богато, но без излишеств — тёмный халат с вышивкой, широкий пояс с серебряными пластинами, сапоги из мягкой кожи. Оружия не видно, но наверняка есть — такие люди редко ходят безоружными.

Бужир переминался с ноги на ногу, явно нервничая. Его глаза бегали, не задерживаясь на мне. Выглядел он напряжённым, как взведённая пружина.

Изольда тут же оказалась рядом, готовая переводить. Её тело напряглось. Перевёртыш тоже почувствовала опасность, исходящую от визитёров.

— Ты выиграл поединок с моим сыном! — заявил седовласый мужик, а женщина быстро перевела его слова. — Можешь остаться в нашем городе и отправиться дальше.

Слова звучали дружелюбно, но тон и взгляд говорили об обратном. Классическая ситуация — вежливые фразы скрывают угрозу и ненависть.

— И ты зашёл мне это сказать? — спросил прямо, не вижу смысла в словесных играх.

Мужчина — вероятно, отец Бужира — медленно достал какую-то бутылку из складок одежды — стеклянный флакон с мутной жидкостью внутри.

Изольда тут же напряглась и начала пятиться назад. Каждая мышца её тела натянулась как струна, в глазах мелькнул страх — чистый, первобытный ужас. Она знала, что это за жидкость, и боялась её.

— Но мы не потерпим грязь! — последнее, что успела рефлекторно озвучить перевёртыш, прежде чем началось.

А дальше всё как в замедленной съёмке. Будто кто-то нажал кнопку и время растянулось, давая рассмотреть каждую деталь происходящего.

Бутылёк летит в Изольду. Стекло поблёскивает в тусклом свете, внутри плещется мутная жидкость. Перевёртыш отклоняется, её лицо искажено страхом.

Одновременно Бужир делает резкое движение, из рукава выскальзывает нож — короткий, с широким лезвием. Тусклый металл ловит отблеск света. Рука выбрасывается вперёд в отработанном движении.

Вижу траекторию полёта ножа. Он летит не в меня, а в монголку-шаманку, всё ещё сидящую на кровати. Лезвие вращается, делая полный оборот в воздухе с каждым метром полёта.

«Сука… Сука…» — проносится в голове.

Они действуют одновременно, по плану: бутылёк — в Изольду, нож — в шаманку.

Глава 7

Бутылка продолжала лететь к Изольде, а кинжал — к монголке. Секунды превратились в вечность.

Мысли мгновенно пронеслись в голове, сжавшись в плотный комок информации и инстинктов. Взгляд выхватывал каждую деталь: капли жидкости, которые уже начали вырываться из-под пробки летящей бутылки, отражение света на лезвии кинжала, расширенные от ужаса глаза девушки, застывшее в ожидании лицо Изольды.

Понятно, что приоритет — Изольда, член моего рода, моя переводчица, мой человек, женщина. А шаманка… Внутренний хомяк стонал, предчувствуя потерю ценного источника информации. Знания о рухах, шаманизме, о культуре монголов, которые так необходимы мне сейчас… Но выбор очевиден.

Теневой шаг. Мышцы напряглись сами собой, в висках пульсировало от прилива крови, холодок пробежал вдоль позвоночника. Мир перед глазами размылся, потеряв чёткость, превратившись в серую пелену. Пространство сжалось и вновь растянулось. Ощущение, будто тебя протянули сквозь игольное ушко. Всего на долю секунды, но достаточно, чтобы оставить привкус металла на языке.

Успел закрыть перевёртыша собой. Тело двигалось быстрее мысли, инстинкты сработали раньше осознанного решения. Я оказался между Изольдой и летящей бутылкой, защитив её своей спиной.

Ёмкость взорвалась рядом, капли задели меня и… Сука! Изольду тоже! Стекло разбилось со звоном, острые осколки впились в куртку. Жидкость брызнула во все стороны, разлетаясь мелкими каплями. Попала на кожу — тут же ощутил жжение, словно кислота разъедала плоть. Дыхание перехватило от резкого запаха — нечто среднее между гнилью и перебродившими травами.

Кое-как выпустил ледяной шип, чтобы изменить траекторию ножа. Магия отозвалась быстро, но не так точно, как хотелось бы. Источник пульсировал в груди, отдаваясь холодом в кончиках пальцев. Ледяной снаряд сорвался с руки и врезался в летящий кинжал. Скрипнул зубами. Лезвие всё равно вошло в живот девушке. Не в сердце, как планировали Бужир с отцом, но достаточно глубоко. Красная влага быстро расползалась по одежде монголки, капая на деревянный пол.

Глянул на гостей. В их глазах застыло удивление, они явно не ожидали, что план не сработает полностью.

Ярость прокатилась по жилам горячей волной, мышцы напряглись, готовые к действию. Дыхание участилось, сердце забилось чаще. Вам хана…

Прикусил губу так сильно, что почувствовал металлический привкус крови. Убивать ублюдков — хозяев города, пока я в дипломатической миссии, — не самое верное решение. Рациональный голос в голове говорил, что это усложнит ситуацию и переговоры, может стать причиной большой войны. Вся подготовка пойдёт прахом. Но и ничего не сделать не могу.

Отпустил Изольду, которую всё ещё поддерживал рукой, и взгляд переместился на перевёртыша. Заметил, как её кожа начала меняться: привычный человеческий облик плыл, словно воск на огне. Проклятые монголы и их бурда!

Изольда начала принимать свой истинный вид. На коже проступила шерсть — чёрная, с металлическим отливом. Пальцы удлинились, ногти превратились в острые когти. Глаза изменили форму, зрачки сузились, как у кошки. Лицо вытягивалось, челюсти смещались, обнажая удлиняющиеся клыки. Твою мать! Она полностью теряет контроль. Эта хрень подавляет человеческую личность, выпускает на свободу первобытные инстинкты перевёртыша.

Теневой шаг. Оказался рядом с дверью. Воздух снова сжался вокруг, выдавливая кислород из лёгких, — неприятное ощущение дезориентации.

Схватил монголов и дёрнул на себя. Пальцы сомкнулись на грубой ткани их одежды, мышцы напряглись, я вложил в рывок всю силу. Мужчины оказались тяжелее, чем ожидал, — пришлось напрячься, чтобы сдвинуть их с места.

Ногой пнул дверь. Сапог с глухим стуком врезался в дерево. Удар о косяк, и чуть не слетела с петель. Покрытие затрещало, но выдержало. В комнате резко запахло пылью и старым деревом.