Двойник короля 17 (СИ) - Скабер Артемий

Едва успели разместиться, как пришло время ужина. В общем зале уже собрались посетители — в основном местные, судя по одежде и манерам. Когдамы появились в дверях, весь зал словно замер. Десятки глаз уставились на нас с нескрываемой враждебностью. Кто-то сплюнул на пол, увидев меня. Женщина за угловым столом прикрыла лицо платком и отвернулась, словно от заразного.

«Ну конечно, — мысленно хмыкнул. — Видимо, слава о русском уже дошла до местных ушей. Или кто-то очень постарался, чтобы нас здесь 'любили».

Мы сели за столом с монголами. Подали еду — те же лепёшки, сушёное мясо, какую-то пасту в деревянной чаше. Взял кусок, попробовал. Вкус непривычный, но не неприятный — солёный, с примесью трав и чего-то молочного. Вполне съедобно, хоть и далеко от привычной русской кухни.

Ели молча, погружённые каждый в свои мысли. Атмосфера в таверне была напряжённой. На нас постоянно косились, шептались. Местные явно не привыкли к чужакам, особенно таким экзотическим, как я. Официант с демонстративным стуком поставил передо мной кружку, расплескав половину. За соседним столом мужчина встал и пересел подальше, бросив в мою сторону злобный взгляд. Разговоры в зале стихли, как только я обернулся.

«Какое гостеприимство, — усмехнулся про себя. — Прямо-таки радушные хозяева. И это точно не из-за моей внешности или акцента».

Бат наклонился ко мне, Изольда перевела его слова:

— Сиди и никуда не выходи! — порекомендовал монгол. — Я зайду за тобой, когда мы поедем.

Кивнул в ответ. Не собирался никуда выходить и без этого предупреждения. У меня назревает важный разговор, которого я долго ждал. Шаманка, пусть и лишённая сил, может стать ключом к пониманию многих загадок.

После ужина монголку занесли в комнату. Просторное помещение, но с минимумом мебели — широкая кровать, покрытая шкурами, низкий стол, пара сундуков, несколько подушек на полу. Окна маленькие, затянутые промасленной бумагой вместо стекла. В углу — жаровня с тлеющими углями, дающая скудное тепло и свет.

Девушку разместили на кровати. Она сидела, гордо выпрямив спину, хотя руки до сих пор связанные. Взгляд — прямой, вызывающий. Не сломалась, несмотря на потерю сил и статус пленницы.

Изольда объяснила ей новые правила игры. Перевёртыш сообщила, что по местным законам Алтантуяа теперь законная добыча, что-то вроде рабыни, и моё право на неё подтвердили все остальные.

Приказал женщине побеседовать с ней, подготовить для разговора со мной. Так, чтобы она не артачилась и была послушной. Перевёртыш улыбнулась — тонко, понимающе. Уголки её губ слегка приподнялись, глаза блеснули. Она знала, как обращаться с пленниками. Годы жизни среди монголов научили её многому.

Зашёл в местную ванную — небольшое помещение с деревянной бадьёй и вёдрами с водой. Очень хотелось отмыться от бесконечной пыли, которая забилась во все поры, в волосы, под ногти, за шиворот. Кожа зудела, словно по ней ползали тысячи невидимых насекомых.

Вода оказалась прохладной, но чистой. Смыл с себя грязь, пот, кровь — свою и чужую. С каждым движением мышцы расслаблялись, напряжение постепенно уходило.

Пока мылся, прислушивался к звукам из комнаты. Криков или шума в момент «убеждений» Изольды не доносилось. Перевёртыш работала тонко — никакого физического воздействия, только психологическое давление и хорошо подобранные слова.

Когда вышел, монголка сидела и немного тряслась. Лицо её было бледным, глаза — широко раскрытыми. Изольда стояла рядом, спокойная и уверенная.

— Господин! — кивнула она, изображая покорность. — Алтантуяа готова ответить на все ваши вопросы. Для неё честь поделиться любой информацией с вами.

— Отлично, — ответил я, довольный результатом.

Подошёл, сел рядом с кроватью. Капли воды с мокрых волос стекали за воротник, вызывая мурашки на коже. Вблизи шаманка пахла дымом, травами и каким-то горьковатым ароматом — может, это запах её ритуальных принадлежностей.

— Меня интересуют шаманы и их способности. Как управлять духами и призраками, как подчинять монстров, которые захвачены призраками. Тонкости, нюансы, без религиозной чуши, только практика, — озвучил свои хотелки, глядя ей прямо в глаза.

Изольда всё это перевела, сохраняя интонации моей речи. Монголка внимательно слушала, и её брови поднялись от удивления. В глазах мелькнуло что-то новое — любопытство вперемешку со страхом.

— Она говорит, что не знала, что чужакам интересны их обычаи и традиции, — озвучила перевёртыш, уловив взгляд девушки.

— Пусть отвечает, — кивнул нетерпеливо.

Изольда подошла к пленнице, ласково погладила её по голове, как ребёнка или домашнее животное. Жест выглядел заботливым, но в нём чувствовалась скрытая угроза. Девушка затряслась сильнее, открыла рот, начала что-то говорить и тут же получила лёгкий, но чувствительный удар по голове.

— Она не назвала вас господином, — объяснила Изольда с лёгкой улыбкой, словно речь шла о забавной оплошности ребёнка.

Алтантуяа сглотнула, бросила на перевёртыша взгляд, полный ненависти, но заговорила снова — уже иначе, склонив голову в знак покорности.

Изольда начала переводить:

— Господин, шаман — это посредник между миром людей и миром духов. Мы не маги, хотя многие так считают. Маги черпают силу из источника внутри себя, шаманы — из духов, которых призывают, и собственной души.

Девушка говорила ровным голосом, но я видел, как напряжены её плечи. Руки дрожали едва заметно — не от страха, а от сдерживаемой ярости. Даже связанная и лишённая сил, она пыталась держаться с достоинством вождя.

Монголка продолжала, и Изольда переводила её слова точно и быстро:

— Чтобы стать шаманом, нужен дар — способность видеть иной мир. Затем долгие годы обучения, множество ритуалов. Наконец, посвящение, когда дух-наставник принимает ученика. Без посвящения невозможно призывать духов или управлять ими.

Слушал внимательно, анализируя каждое слово, пропуская информацию через призму того, что уже знал. Выходит, шаман — это, по сути, маг. Точнее, не так. Маги здесь есть, как и те, кто могут работать не только с источником, но и с душой. Информация пока общая, но уже даёт понимание системы. Позже выпытаю у неё практические детали — как именно подчинять духов, управлять призраками, заставлять служить одержимых тварей. Чисто прикладные вещи, без мистической шелухи.

И это знание поможет в переговорах с ханом. Теперь я понимаю их мировоззрение изнутри: что для них свято, что табу, как они видят мир духов. Это даст преимущество за столом переговоров. Они подумают, что говорят с невеждой, а я буду знать слабые места.

— Духи бывают разные, — продолжала Алтантуяа. — Духи предков, природы, существ. Самые сильные — духи других шаманов и великих воинов. Их призывать труднее всего, но и сил они дают больше.

Девушка говорила, и я мысленно соотносил её слова с тем, что видел сам. Рязанов, Топоров возможно, и были этими «великими духами», рухами, которые вселились в тела живых людей.

— А что такое рух? — спросил прямо, наблюдая за реакцией.

Глаза девушки расширились от удивления. Она замерла на мгновение, затем медленно ответила:

— Рух — это высший дух, почти божество. Они редки, могущественны и практически неуязвимы. Их не призывают, это они выбирают себе сосуд. Если человек достаточно силён, чтобы принять такого духа, он становится почти бессмертным, обретает великую силу. Но… человеческое в нём умирает, остаётся только оболочка.

— Как их уничтожить? — задал главный вопрос, не сводя глаз с лица девушки.

Она нервно облизнула губы, взглянула на Изольду, словно ища поддержки, затем тихо ответила:

— Никак. Рух неуязвим. Это закон нашего мира, который не может быть нарушен.

— А если всё-таки рух умирает? — продолжил я, вспоминая своё столкновение с Рязановым и Топоровым.

Алтантуяа вздрогнула, словно я сказал что-то кощунственное.

— Это невозможно! — её голос дрогнул. — Но… если такое случится, рух попытается занять новое тело. Он подготовит его, сделает сильным, чтобы сосуд выдержал, но при этом вытеснит душу из тела и обязательно займёт еёместо.