Я тебя ищу. Книга 1 (СИ) - Предгорная Арина

– Ладно! – отчаянно бухнул Ивлар. – Я всегда был против твоей женитьбы на Кейт! Она мне нравилась! Очень! С первой встречи, когда ты нас познакомил. Я… хотел расстроить вашу свадьбу, сделать так, чтоб ты забыл о ней, чтобы самому потом…

– Я тебе сейчас врежу, – ласково оборвал этот бред Бретт. – Исключительно с благой целью прочистить твою память. Она и у тебя, погляжу, сбои даёт.

Ивлар брыкался долго, до полной потери терпения Бретта. Бретт пожалел, что назначил встречу в ресторанчике, а не где-нибудь на тихой улочке: кулаки здорово чесались пройтись по этой лживой физиономии. Полчаса спустя, после невнятных отговорок, пересыпаемых проклятьями и ругательствами, кое-что стало ясно. Причём говорить прямо Ивлар не мог – несколько раз хватался за горло, по которому пробегали чёрные нити печати неразглашения, но Бретту хватило и озвученных крох. А печать… Так боялись, что Ивлар одумается и побежит рассказывать правду?

Менталиста нашёл Ивлар. Не слишком вникал в детали просьбы, ему хватило пояснений, что Бретта, готовящегося вот-вот безвозвратно загубить свою жизнь, блестящую карьеру, а также светлое будущее, надо выручать. Всего-то надо, чтобы он не явился на собственную брачную церемонию. Нужен хороший мозгоправ, не отягощённый вопросами этики, не любопытный, умеющий ставить временные блоки на память. Ивлар всегда умел заводить полезные связи, вот и помог. Почему именно он, почему не сами… заказчики? Ивлар не мог произнести имя Сорейнов вслух, начинал скрести ногтями по шее, но Бретту и не требовалось имён. Так почему? Ивлар не знал. Он… разделял мнение леди и лорда Сорейн, что их сын ошибся в выборе жены. Ничего не имел против Кейт, но такому, как Бреттмар, полагалась соответствующая спутница жизни.

Ивлар нашёл нужного мага, устроил его встречу, на которой сам не присутствовал. Бретт скрипнул зубами: выходило, родители задумали это почти сразу после того ужина. После того, как не смогли убедить сына отказаться от такой неподходящей Кейт. Вот только зачем был это спектакль холостяцкими посиделками накануне свадьбы? Почему родители просто не привели менталиста домой?.. Ивлар не знал. Его просто попросили организовать дружеский вечер, проследить, чтобы Бретт выпил немного. В расслабленном состоянии ментальное воздействие происходит проще, это Бретт понял. Что и как творил подсевший за их столик маг, Ивлар не знал, не видел – со стороны ничего не было заметно. Просто весело болтали, смеялись. Даже по Бретту ничего нельзя было понять: со стороны они выглядели обычной балагурящей компанией. Менталист потом тихо удалился, а Бретт действительно вырубился, будто перебрал вина. Ливс и Дин ничего не поняли, но об этом догадывался и Бретт. Смотреть на физиономию Ивлара сделалось противно до отвращения.

– Что они тебе пообещали-то? – криво усмехнулся Бретт.

Приятель вновь схватился за горло.

Как-то это всё… Дико. Не ожидал от родителей такого. Ко всему был готов: спорили весь последний месяц, ругались, мебель ломали. У старшего Сорейна вспыльчивый нрав, аргументы словесные кончались быстро, и тогда в ход шли тяжеловесные, вроде обитой шёлком кушетки или столика, с такой любовью и тщательностью выбираемые матерью.

Лорд Дермот мог применить силу. Скрутить, запереть в комнате, не дать покинуть пределы дома. Вместо этого… вот это вот, с мутным менталистом, работа которого не продержалась и недели. То-то удивлялись и матушка, и бывший друг. Впрочем, для человека мастерства того мага хватило бы, вот только человеком Бреттмар Сорейн не был. На дракона нужны иные воздействия, больше силы, крепче заклинания. Скорее всего, дело в этом и неважно, что Бретт ни разу за двадцать четыре года не менял облик. А Ивлар мог забыть, что естественно, если всё время видел перед собой человека.

– Где Кейт? – не надеясь на ответ, спросил Бретт у надувшегося собеседника.

Не мог не спросить. Тревога за неё была сильнее злости.

– Вот уж не знаю! – опять дёрнулся Ивлар. Стул держал крепко. – Наверняка денег ей дали, чтоб отстала от тебя и убралась куда подальше! Она неглупая девушка, сам говорил – думаю, так и сделала.

Бретт зашипел. Но в этот раз – видел – Ивлар действительно не знал. Очень хотелось зарядить Ивлару в челюсть, кулаки чесались невыносимо. Бретт резко снял полог тишины, бросил на стол пару монет и вышел. Вслед неслись приглушённые ругательства и требования отпустить, но он не обернулся.

«Отзовись», – раз за разом просил Бретт, пока ехал домой. Эта пустота пугала. Он не понимал, почему Кэти не попыталась достучаться до него, не прислала ни строчки. Надо ещё раз спросить маменьку с папенькой, у них явно имелись ответы. И надо было срочно решать, как быть с отъездом в Вион. Ехать без Кэти не имело смысла. А мама, ко всему прочему, заикнулась о якобы возобновлённой помолвке с леди Виоленой. Абсурд!

Когда, мерно перебирая копытами, конь доставил седока к воротам особняка, Бретт готов был вытрясти из обоих родителей всё до последнего слова, наплевав на воспитание и вбитое почтение к старшему рода. Его встретили мягкие летние сумерки, тихий огромный холл и бесшумные слуги, при его появлении поспешившие ретироваться по очень срочным поручениям. Навстречу выбежала мать. Уже не бронзовой драконицей, а той же утончённой и величественной леди.

– Ты не ответил ни на одну из моих записок! – укорила она. – Где ты был?

– Гулял, – неприветливо фыркнул Бретт. – И не начинайте про этого вашего ювелира, прошу вас.

– Ювелир подождёт, – неожиданно согласилась леди Лиита. – Ох, Бретт, ну что же ты… Отец просил заглянуть к нему сразу, как ты вернёшься. Он ждёт в зале.

Бретт притормозил, нарочито неторопливо, тщательно пригладил растрепавшиеся в дороге волосы. Не библиотека, не строгий отцовский кабинет, а зал, на стенах которого висели портреты славных предков, а от эха голосов то и дело кажется, что те предки присоединялись к беседе живых? Что ж. Хоть в сокровищнице, среди весёлого перезвона монет!

– Очень хорошо. У меня к нему имеется обстоятельный разговор. Вас он тоже касается, матушка. Не желаете составить нам компанию?

И от пронизывающего взгляда, совсем чужого на лице сына, леди Лиита вздрогнула.

Они не разбили ни одной вазы и не сломали ни одного стула. Потому только, что в огромном зале не было ни ваз, ни стульев. Высокие узкие окна были, украшенные магически заговорёнными витражами, зеркала в тяжёлых золочёных рамах. И много картин. На дальней стене полотно, изображавшее битву, полную движения, ярости и огня. Горы, грозовое небо и прекрасные крылатые ящеры – славные предки Сорейнов. Драконьим пламенем, клыками и верной магией они уничтожали врагов, утверждая своё влияние на землях Лирдарии. Отец любил такие сцены, подолгу разглядывал каждую деталь. Раньше картины украшали столичный особняк, но, перебравшись в Костон, лорд Сорейн велел перевезти все полотна сюда, а огромное помещение назвал залом Славы и Величия. По остальным стенам были развешаны портреты: все Сорейны, начиная с самого первого предка, смотрели сурово и требовательно, ожидая от потомков подвигов и личных свершений. Только вот подвиги измельчали за последние двести лет: уже не было необходимости драться за власть, а ещё перестало быть возможным разворачивать крылья и взмывать в небо, оглашая окрестности победным рёвом.

Иногда глава семьи проводил в зале встречи с другими представителями родов-носителей драконьей крови, с помощью картин напоминая, кто такие Сорейны. С их родом считались, хотя находились те, кто выражал сомнение, стоит ли позволять неполноценным, утратившим половину себя драконам право на серьёзные решения в различных вопросах. Но у Сорейнов оставалась поддержка королевского дома, с этим остальные драконы не могли не считаться. Но, справедливости ради – выражавших пренебрежение Сорейнам насчитывалось немного. Бретт про себя нет-нет да ухмылялся иронически: надо же, есть драконьи семьи, переплюнувшие его отца в высокомерии! Возможно ли такое! Преобладающая же часть драконьего общества относилась к их роду с уважением. Сорейны не единственные, чей предок однажды перестал слышать вторую ипостась, подобное изредка, но случалось.